Очерки русского благочестия. Строители духа на родине и чужбине

Достаточно взглянуть на ту страницу юбилейного альбома издателя «Нивы» А. Ф. Маркса[26 - Адольф Федорович Маркс (1838–1904) – один из крупнейших российских издателей, педагог, собиратель народных песен.], где помещен портрет И. Ижакевича и факсимиле с его картины «Пастухи» (Нива, 1895 г., № 47, стр. 1121), чтоб судить о силе таланта художника. Эта небольшая картина, написанная на картоне черной и белой краской, настолько привлекательна, что трудно оторваться от нее. Внимательный зритель, глядя на эту картину, прочтет на ней не одну страницу из жизни изображенных на картине заброшенных детей. Это не картина в собственном смысле, а целая поэма, взятая из действительной жизни и закрепленная на полотне одним взмахом талантливой кисти художника. – Нельзя не остановиться и пред картинами «Забытая обитель» и «Жизнь».

И та и другая полны художественной и реальной правды. С какою силою опрокидывает первая из них обидные нарекания на монастыри. Пред нами сторож – инок обедневшей, забытой людьми обители, в поношенном, старом пальто, продрогший, полузамерзший. И, глядя на него, хочется невольно спросить, где же эти монастырские богатства, о которых так часто говорят, отчего же обитель не позаботится хотя бы о тулупе для своего сторожа? И встревоженная сомнениями мысль уже осторожнее прислушивается к этим слухам, перестает видеть в них отражение правды.

Картина «Жизнь», великолепная по исполнению, еще более глубока по замыслу. Здесь каждая фигура дышит жизнью высших стремлений. Своею внешнею стороною картина изображает уголок двора подле покоев наместника Киево-Печерской Лавры. На переднем плане группа богомольцев, окружившая молодого послушника, надписывающего просфоры «за здравие» и «за упокой», несколько влево крестьянин, сидящий под деревом в той характерной позе, какая так свойственна малороссу, по складам читающий щедро раздаваемые Лаврою нравоучительные листки для народа. Подле него «молодица», внимательно слушающая чтение. Еще дальше группа богомольцев, оживленно разговаривающая, друг другу передающая свои впечатления. Несколько правее старуха с поясным поклоном подошедшая к о. наместнику Лавры под благословение.

Присмотритесь к каждой отдельной фигуре, к выражению лица богомольцев, отрока – послушника, старца – наместника, и вы увидите в этой картине ответ на мучительные запросы своего страдающего духа, ибо узнаете в ней выражение его истинной жизни. И невольно скорбное чувство охватит вас при мысли о том, как мало условий для такой жизни дает окружающая нас мирская обстановка, и сделаются так понятными, так ясными причины томления духа, мучительной тоски, болезненных порывов к свету, одиноких исканий души.

Не менее значительна и картина «Архангел Рафаил и отрок Товия», рисованная карандашом. Я не буду останавливаться на подробном описании этой замечательной картины, но мне бы хотелось обратить внимание на выражение лица Архангела и отрока. Как много говорит их пристальный взор. Сколько собранности и сосредоточенной грусти, вместе с глубиною прозрения, отражает лик Архангела Рафаила и сколько детской чистоты, очарования и безмолвного восторга видно на лице ребенка, еще не умеющего ориентироваться среди разнообразия впечатлений, подавляющих его своею внешностью.

Такой общий характер работ И. Ижакевича. Каждая картина его – отражает глубокую мысль, и каждый портрет – биографию изображаемого лица, со своими оттенками, рисующими характер его нравственного облика.

Но еще недостаточно обладать талантом. Нужно еще то, что вызвало бы интерес к нему, не дало бы ему погибнуть. И что бы ни говорилось на тему о том, что талант сам пробивает себе дорогу, я думаю иначе. Мне кажется, что в деле завоевания практических выгод, в умении обратить на себя внимание, заставить говорить о себе – бездарность гораздо опытнее таланта, и что, именно, это неумение ориентироваться среди этих выгод является той характерной чертой, какая отличает натуры талантливые, проникнутые содержанием живущей в них идеи, а не интересами момента. Такие натуры по необходимости требуют помощи извне, ибо живут вне среды каких-либо практических соображений. И нужен опытный глаз духовно-просвещенного человека, обладающего тонким духовным зрением для того, чтобы подметить этих никому не видных, скромных тружеников и дать им поле деятельности, соразмерное величине и силе их таланта. Таким человеком для И. Ижакевича был наблюдатель церковных школ Киевской губернии В. Георгиевский, указавший на Ижакевича Владыке Митрополиту Киевскому Флавиану[27 - Флавиан (в миру Городецкий Николай Николаевич; 1840–1915), митр. Киевский и Галицкий – выдающийся церковный и общественный деятель.]