Соединенные Штаты Америки. Тайна рождения

Население Нового Плимута постепенно росло. В августе 1623 г. на двух судах – «Энни» и «Литтл Джеймс» – прибыла новая партия эмигрантов. Заселялись и окрестные края. В июне 1629 г. колонисты, приплывшие на шести судах, высадились в Наумкеаге. Их поселение стало называться Салем. А 1 июня 1630 г. еще одна партия обосновалась в Матапане и назвала свое поселение Дорчестером – по имени английского города.

В 1620-х гг. английская корона бесплатно предоставила переселенцам обширные участки земли на северо-восточном побережье Америки, и там возникли рыбацкие поселки и небольшие торговые порты. В 1629 г. их объединили в регион, названный Нью-Гемпширом – по ассоциации с Гемпширом, графством в Англии. Это образование занимало территорию между двух рек – Мерримака и Пискатаквы – и включало довольно крупные поселения: Дувр, Портсмут, Экзетер и Хэмптон.

Северо-восточное побережье Америки интересовало не только Англию. В 1624 г. голландский капитан Корнелиус Мэй привел сюда корабль «Новые Нидерланды». На борту судна находились 30 семей валлонов. В устье Великой Северной реки им встретился французский корабль, капитан которого не прочь был поднять оружие во имя короля Франции. Но обошлось без кровопролития. Французы ретировались, а валлоны поднялись вверх по реке до форта Оранж (сейчас – это город Олбани, столица штата Нью-Йорк). Корабль вернулся в Голландию с ценным грузом: 1 500 бобровых шкур и 500 шкур выдры.

К 1626 г. голландская Вест-Индская компания основала на острове Манхэттен (центр нынешнего Нью-Йорка) колонию Новые Нидерланды. В том же году голландский корабль привез в Амстердам из Америки огромное количество пушнины – шкурки бобра, выдры, норки и рыси, а также древесину дуба и североамериканского орешника. Главный торговый агент Вест-Индской компании, Исаак де Разьерес, стал одновременно и управляющим провинцией Новые Нидерланды. Чтобы укрепить позиции голландцев на Манхэттене, он уговорил переехать сюда многих своих соотечественников, обосновавшихся в форте Оранж. Этот переезд удручил индейцев-могикан. Голландцы принимали их сторону в войнах с племенем могавков, а теперь им пришлось отступать.

Де Разьерес справедливо рассматривал Новый Плимут как выгодный рынок сбыта американской пушнины и товаров из Голландии. 9 марта 1627 г. он написал письмо пуританам. В своем ответном письме Брэдфорд попросил Разьереса не торговать с индейцами, живущими в окрестностях Нового Плимута, а взамен пообещал не создавать торговую конкуренцию Новым Нидерландам. Он писал, в частности: «В этом году мы полностью обеспечены всеми необходимыми товарами, но в дальнейшем готовы торговать с Вами, если, разумеется, Ваши цены будут приемлемыми».

В октябре 1627 г. де Разьерес, посетив Новый Плимут, привез с собой запасы сахара, полотна и одежды, сшитой в Голландии. На берег он сошел под звуки фанфар. Жители Нового Плимута в течение нескольких дней поднимались на борт голландского судна и охотно покупали привезенные товары. Во время своего визита де Разьерес рассказывал пуританам об индейцах, живущих в Новых Нидерландах, и об их более чем свободных нравах. Говорил, например, что индианки готовы уступить европейцу за кусочек лосося. Слушая байки о «похотливых детях природы», пуритане от стыда и возмущения заливались краской. А де Разьереса в свою очередь шокировали строгие, чуть ли не монастырские нравы Нового Плимута. Причем пуритане умудрились привить свой моральный кодекс и индейцам. Брэдфорд решительно осудил де Разьереса за потворство распутникам и блудницам.

А вот как описывает де Разьерес свои впечатления от Нового Плимута:

«Поселение расположено на склоне холма, который тянется на восток, к морю. Длина этого склона примерно тысяча футов. Дома обшиты тесом. Вокруг них – сады, окруженные тесовыми заборами. Помимо заборов жители ставят и частокол – на случай внезапного нападения индейцев».

В начале и в конце улицы находились деревянные ворота. В центре поселка находился дом губернатора – большое квадратное здание. На его плоской крыше – шесть пушек. На нижнем этаже – церковь, в которую созывал пилигримов бой барабанов. Нравы здесь были установлены строгие, и это касалось не только англичан, но и индейцев.

«Город на холме»: сбывшаяся мечта пуритан

Вслед за первыми колонистами в Америку потянулись пуритане. Здесь необходимо небольшое пояснение. Пуритане – течение неоднородное. Если пуритане-сепаратисты, осевшие в Новом Плимуте, желали порвать с официальной Церковью и не хотели иметь с ней ничего общего, то радикально настроенное крыло пуританства стремилось к тому, чтобы их вера стала государственной, «истинной» религией. На формирование Соединенных Штатов эти религиозно-политические мотивы оказали большое влияние. Даже сегодня они прослеживаются в духовных ценностях, провозглашаемых христианскими лидерами правого толка.

В старой доброй Англии над пуританами часто подшучивали. Если вы вспомните шекспировскую «Двенадцатую ночь», то их можно в чем-то сравнить с Мальволио – объектом постоянных насмешек. Люди смеялись над черными одеяниями пуритан, над тем, что они как огня боялись любых празднеств и ставили себя выше других («Я святее тебя»). Усмешку вызывали даже странные имена, которые пуритане давали своим детям. Например, второй ребенок Сюзанны Уайт, колонистки из Нового Плимута (она вскользь упоминалась выше), получил имя Резольвед, что означает «решительный, твердый».

С 1628 по 1640 г. воинствующие пуритане, прихватив с собой свои Библии и мушкеты, обосновались на берегах Массачусетского залива и создали там общину, жившую, как они считали, в полном согласии с Богом и целиком полагавшуюся на Его волю.

Как вы помните, на корабле «Мейфлауэр» плыли не только «святые», то есть сепаратисты, там было и немало тех, кого религия не интересовала. Безземельные крестьяне, разорившиеся мелкие ремесленники и торговцы, жертвы классовой системы, установленной династиями Тюдоров и Стюартов, – весь этот люд ехал в Новый Свет, чтобы получить землю и надежду на лучшее будущее. «Чужаки» поначалу были связаны с сепаратистами одним общим делом – основать в Америке английскую колонию. Но, освоившись в Новом Свете, они решили, что ханжеская пуританская мораль – не для них, и стали подумывать о собственных поселениях, где можно жить «по-человечески».

В 1620-е гг. заселение побережья Массачусетского залива шло невысокими темпами. В 1623–1624 гг. английская торговая компания «Дорчестер» основала поселение Кейп-Энн, а когда примерно в 1627 г. эта фирма обанкротилась, ее место заняла компания «Новая Англия». Она получила в свои владения территорию между реками Чарльз и Мерримак и трехмильные зоны вдоль противоположных берегов этих рек. Некто Джон Эндикотт привел 6 сентября 1628 г. группу пуритан в Салем и с первого же дня стал губернатором новой колонии.

Вскоре «Новую Англию» сменил другой хозяин здешних мест – компания «Массачусетский залив». Ее позиции были более прочными. И вот почему. Дальновидным пуританам свидетельства на право владения землей было мало, и они добились того, что 4 марта 1629 г. указом короля Карла I земля была им дарована. Согласно этому указу, за компанией «Массачусетский залив» закреплялось право колонизировать территорию между реками Чарльз и Мерримак и вести там торговлю. В документе не говорилось, что компания обязана проводить деловые встречи и собрания ее членов в Англии. Не указывалось также, где будет размещаться ее штаб-квартира. Возможно, составители королевского указа эти пункты упустили, но, скорее всего, такие пробелы были оставлены намеренно. 29 августа акционеры компании, решившие перебраться в Америку, выработали соглашение (оно получило название «Кембриджский договор»), позволившее им выкупить акции тех, кто решил остаться в Англии. Таким образом, акционеры-пуритане, осевшие в Америке, получили полную свободу действий и контроль над бизнесом. На Англию им не нужно было оглядываться. Более того, в Новой Англии можно было установить теократическую систему власти, при которой Церковь являлась бы государством.

В апреле 1629 г. из Англии отплыли 400 новых переселенцев. Большую их часть составляли радикальные пуритане. У них были свои причины покинуть родину. Карл I весной 1629 г. распустил парламент, и Уильям Лауд, лондонский епископ, потребовал от пуритан соблюдения обрядов англиканской церкви. Нонконформистам пришлось туго, и они решили как можно скорее спастись бегством.

Обсуждая проблемы своей религиозной жизни в далекой Америке, колонисты взяли за образец решение Джона Коттона, священника из Бостона, в английском графстве Линкольншир. Мастер компромиссов, он нашел нечто среднее между сепаратизмом и пресвитерианской ветвью англиканской церкви. Утверждая «истинность» официальной Церкви, несмотря на ее подмоченную репутацию, Коттон, тем не менее, говорил, что церковные власти не должны вмешиваться в общение прихожан с Христом. Церковь может сохранить свою чистоту только в том случае, если «она будет принимать в свое лоно всех, кто творит Добро».

Пуританский священнослужитель Джон Уинтроп, отплывший в Новый Свет в марте 1630 г., возложил заботу о благосостоянии и соблюдении прав колонистов именно на Церковь. Хотя, по его мнению, Церковь не должна была подменять органы власти, в ее задачи входило «вырабатывать политику местной администрации и выбирать лидеров колонии». Первейшая обязанность как Церкви, так и государства – неуклонно соблюдать библейские законы.

Пока Уинтроп пересекал Атлантику на «Арбелле» – флагмане небольшой флотилии, перевозившей 700 новых колонистов, он сочинил проповедь «Образец христианского милосердия», где нарисовал идиллическую картину: колонисты живут в полном согласии с Богом и друг с другом, им дано приказание свыше обустроить свою жизнь в Новой Англии, община будет «чудесным городом на высоком холме, и взоры всех людей будут прикованы к нам». Некоторые пассажиры восприняли слова Уинтропа в буквальном смысле, подумав, что вся колония будет состоять из одного города, расположенного на какой-то возвышенности, но многие уловили переносный смысл: их, казалось бы, обычная община фермеров будет для всех остальных образцом высокой духовности. И здесь Уинтропа вдохновили строки из Евангелия от Матфея (5: 14–16):

«Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит ваш свет перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Небесного Отца вашего».

Аналогия понятна: все лучшее сразу бросается в глаза – так же, как и город, стоящий на холме.

Образы, запечатленные в Евангелии от Матфея, часто звучали в церковных проповедях на родине Уинтропа, в Восточной Англии. Есть там такой город – Колчестер, расположенный к северо-востоку от Лондона. Его описывали как «город, где истово проповедуют евангельские заветы, и посему он напоминает город на холме или свечу, стоящую в подсвечнике».

Можно найти и другие примеры из церковной практики. Ричард Роджерс, священнослужитель из Эссекса, писал, что «есть церкви, которые озарены Божественным светом». Уильям Эймс говорил об Уильяме Перкинсе[3 - Уильям Перкинс (1558–1602) – протестантский мыслитель, блистательный теолог практической направленности, политически умеренный пуританин.], что тот «излучает дивное сияние, которое можно видеть во всех уголках земли». Николас Боунд отзывался о сэре Роберте Джермине, члене городского магистрата из Суффолка (с ним, кстати, был знаком Уинтроп), как о человеке, чей «внутренний огонь способен зажечь свечи в руках стоящих рядом с ним». Безалил Картер характеризовал еще одного члена городского магистрата из Суффолка, сэра Эдварда Льюкенора, как человека, который «подобен огню, сияющему в толпе простых смертных». Да и о священнике Джоне Коттоне, о котором уже шла речь выше, говорили примерно то же самое: «Всевышний Светоч поселил Божественный огонь в этом волшебном подсвечнике».

Так или иначе, духовный облик колонии определили сакраментальные слова: «Город на холме». Ей предстояло стать священной общиной, созданной по воле Божьей. Следовательно, нужно было укрепить и без того строгую нравственность колонистов, их серьезное отношение к браку, обязать их регулярно посещать церковь. Обучение детей сводилось к преподаванию Закона Божьего. Благочестивые, богоугодные люди должны дружно трудиться, исполняя тем самым волю Божью. Все, каждый в отдельности и община в целом, обязаны вести достойную, образцовую жизнь и доказывать ежедневно и ежечасно свою верность истинной религии. И тогда «Город на холме» станет Новым Иерусалимом, вознесенным над мирской суетой будней.

Перед тем как будущие колонисты высадились на побережье Нового Света, Джон Уинтроп произнес на палубе «Арбеллы» проповедь. Он, в частности, сказал:

«Мы хотим заключить договор со Всевышним и взяли на себя серьезные обязательства. Господь милостиво разрешил нам самим избрать их… И сейчас, если Он захочет услышать нас и приведет туда, куда мы стремимся, это будет означать, что Он одобрил наш договор и наши обязательства остаются в силе. Но учтите: Господь потребует строгого их выполнения».

Уинтроп напомнил пастве: «Евангелие учит нас делать различие между христианами и приверженцами других религий».

По свидетельству одного из крупных инвесторов компании «Массачусетский залив» капитана Уэймута, «главной целью нашего предприятия было нести свет Евангелия в темные дебри Америки». Коттон Мэтер в своей статье, написанной в начале XVIII столетия, утверждал: «Сейчас я хочу заявить во всеуслышание, что распространение христианства было не просто главной, а единственной целью английских коммерсантов». В общем, можно смело утверждать: Массачусетс был «избран Самим Богом для того, чтобы здесь поселились истинные христиане, страстные проповедники идей, завещанных Евангелием».

12 июня 1630 г. «Арбелла» привела караван судов с 700 пассажирами на борту в гавань Салема. Уинтроп сошел на берег, держа в руке королевский указ. Имея такой козырь, он сразу же сместил Эндикотта на посту губернатора колонии.

Отныне и администрация колонии, и штаб-квартира компании располагались в Америке, причем в одном и том же поселении. Сначала – в Чарльзтауне, первой столице колонии Массачусетский залив. Но, поскольку здешняя пресная вода оказалась непригодной для питья, все боссы перебрались за реку Чарльз – в Бостон. Даже человеку непосвященному было ясно, что колония пуритан полностью автономна и живет своей жизнью, не руководствуясь указаниями английских властей. Так формировались ростки независимой Америки. В июле 1630 г. новые колонисты торжественно отметили свой первый День благодарения.

Королевский указ давал право Генеральному суду Массачусетской колонии избирать судебных приставов и даже издавать законы. Первое заседание суда состоялось в октябре 1630 г. На нем присутствовало всего восемь полноправных граждан (все они были пуританами). Они проголосовали за создание Совета помощников губернатора, который мог бы сосредоточить в своих руках законодательную, исполнительную и судебную власть, устанавливать границы поселений, вводить налоги и избирать судебных приставов. Чтобы предотвратить беспорядки, особенно среди «чужаков», то есть не пуритан, число полноправных членов суда расширили до 117 человек. Но в Совет они не вошли.

В 1634 г. группа колонистов во главе с Томасом Дадли пожелала взглянуть на королевский указ, и оказалось, что членами Генерального суда должны быть все полноправные граждане колонии. Смутьяны потребовали немедленно исполнить волю английского монарха, однако Уинтропу удалось найти компромиссное решение: каждое поселение будет представлено в суде двумя делегатами, избранными на местах. Членами суда станут также губернатор и его помощники. Суд будет вводить налоги и устанавливать их размер. Решения суда обязательны для всех.

Пойдя на компромисс, Уинтроп не учел, что губернатор – должность выборная. И поскольку его авторитет несколько пошатнулся, колонисты со временем избрали нового губернатора. Им стал тот самый правдоискатель Томас Дадли[4 - Дадли Томас (1576–1652) – губернатор Массачусетса в 1634–1635, 1640–1641, 1645–1646 и 1650–1651 гг.]. Событие, конечно, не мирового масштаба, но оно ознаменовало собой рождение американской представительной демократии. А в 1641 г. Совет помощников губернатора издал первый в Америке свод законов. Автором этого кодекса был Натаниэль Уорд.

Зимой 1631 г. умерло более 200 колонистов. Когда прибыли новые корабли, многие пожелали вернуться в Англию, хотя преследования пуритан и других нонконформистов в королевстве не прекращались. И все-таки желающих переехать из Англии в Новый Свет было больше. К концу 1631 г. на берегах Массачусетского залива проживало более двух тысяч переселенцев. Среди них были и известные священники, не угодившие англиканской церкви – такие как Джон Коттон, Роджер Уильямс и Томас Хукер.

В период с 1633 по 1635 г. из состава разросшейся Массачусетской колонии выделилась Коннектикутская. На берегах реки Коннектикут возникли торговые поселения, основанные голландцами из Нового Амстердама и колонистами из Нового Плимута. Английская корона предоставила графу Уорвику, президенту Совета по делам Новой Англии, право основать поселения к западу от Наррагансетского залива. В марте 1632 г. граф уступил это право пятнадцати английским лордам-пуританам, которые, не надеясь, что их вера одолеет англиканскую церковь, планировали отъезд в Америку. Среди этих видных аристократов были первый виконт Сэй и Сэль Уильям Финнес, лорд Брук и полковник Джордж Фенвик. В 1635 г. они назначили губернатором так называемой Речной колонии Джона Уинтропа-младшего, сына губернатора Массачусетской колонии.

Прибыв в октябре 1635 г. в Бостон, Уинтроп-младший узнал, что в устье реки Коннектикут намерены поселиться голландцы. Чтобы опередить их, он выслал туда партию беженцев из Англии. Они переправились на каноэ на западный берег реки и прибили к дереву щит, гласящий, что это владения Британии. Затем установили артиллерийскую батарею и стали строить небольшой форт. Тут появился голландский корабль, но его капитан, поняв, что опоздал, повернул обратно. Уинтроп-младший назвал будущее поселение Пойнт-Сэйбрук – в честь виконта Сэй и лорда Брука.

В 1636 г. на берегах реки Коннектикут появились первые переселенцы из Массачусетской колонии. Они надеялись, что здесь, в далекой глуши, у них будет больше свободы и больше возможностей разбогатеть. Священник Томас Хукер привел сюда из городка Ньютауна (сейчас – Кембридж) 100 человек и большое стадо коров (150 голов).

Уинтропа-старшего огорчал переезд жителей его колонии на берега Коннектикута. Недоволен он был и тем, что граждане настаивали на выборах в Собрание представителей, которое частично взяло бы на себя управление Массачусетской колонией. Кроме того, он обнаружил оппозицию. Диссидентами оказались глубоко религиозные люди, с точки зрения которых губернатор был не истинным пуританином, а вероотступником. Например, некоторые церкви были воздвигнуты в честь святых, которых пуритане вовсе не чтили.

В 1636 г. Бостонскую церковь возглавила ярая фанатичка Энн Хатчинсон. Она хотела превратить колонию в религиозный центр, чуть ли не в монастырь. Уинтроп посчитал это богохульством: пуритане обретают спасение в первую очередь благодаря своей неустанной работе. Он изгнал Хатчинсон из общины, а когда она попыталась вернуться, он добился того, чтобы она предстала перед Генеральным судом, который утвердил решение губернатора. Хатчинсон сначала уехала на Род-Айленд, а затем перебралась на Лонг-Айленд. У нее родился мертвый ребенок, а впоследствии ее убили индейцы. Уинтроп узрел в этом Божью кару. Еретичка заслуживала именно такой участи.