Прогулка

– Я думаю, от воды нас всех очень скоро будет тошнить, так что Сена отменяется, как и пикник – в море они будут хоть по три раза в день. Лучше давайте сходим, пока есть возможность, в хороший сухопутный ресторан. Версаль не очень близко, к тому же хорошо бы поехать туда в воскресенье, когда работают музыкальные фонтаны. Да и вообще, уж поверьте, на тех, кто бывал в Петергофе, Версаль обычно впечатления не производит. Предлагаю просто погулять по городу, здесь буквально на каждом шагу известные каждому с детства места. Тюильри и Люксембургский сад, остров Ситэ и Марсово поле, площадь Пигаль и Латинский квартал, Монмартр и Елисейские поля. Уверяю, они стоят того, чтобы увидеть своими собственными глазами.

– Вот это хватка, – с уважением подумал Игорь. – Как ловко она секвестировала чужие маршруты! И, надо признаться, достаточно резонно и поэтому без обид.

Так, за приятной беседой, они добрались до не особенно престижного, но очень уютного отеля Duminy-Vend?me, расположенного в самом центре города.

***

Они брели по Елисейским полям, впитывая в себя неповторимое очарование ночного Парижа.

В ушах до сих пор грохотали барабаны Трокадеро и звенели нанизанные на кольца, подобно гигантским связкам ключей, разнокалиберные металлические Эйфелевы башни, которыми иссиня-черные афрофранцузы, торгующие сувенирами, весело трясли у подножия оригинала, зазывая туристов.

Невидимые барабанщики то замедляли, то убыстряли ритм, и кровь в висках исступленно пульсировала в такт их первобытному танцу.

Город, залитый огнем, молнии фотовспышек, гул там-тамов, протяжные шаманские напевы – они чувствовали себя дикарями в объятой пламенем саванне, а не жителями двадцать первого века в центре безопасной Европы. Жуткое великолепие рукотворных джунглей пробуждало генетическую память, оставшуюся от бесчисленных поколений предков.

Ночное небо рассекал, как в старых фильмах про войну, луч прожектора Эйфелевой башни. А сама она периодически рассыпалась мириадами сверкающих брызг, так, что видеокамера Игоря никак не могла сфокусироваться.

– Увидеть Париж и умереть,.. – почему эта фраза пришла вдруг ему в голову? Кто знает…

– Если не хотите сюда, – сказал Вик, когда они проходили мимо кабаре Lido, – давайте заглянем направо, на рю де Бассано, к «Распутину».

– Посмотрите, какой у меня образцовый муж, – рассмеялась Марина. – Других постоянно тянет налево, а моего – совсем наоборот. Послушай, – сказала она уже серьезно, – «Распутин» – это заведение для ностальгирующих по борщам эмигрантов и новых русских, обижающихся, что их не поселили в «Отель де Виль». Или хочешь, чтобы тебя раскрутили, как героя фильма «Откройте, полиция»?

– Да, чудный фильм, – отозвался Игорь, чтобы заполнить паузу, поскольку Вик счел за лучшее не отвечать.

Ему и самому жутко хотелось рассмотреть легендарный ресторан, в котором, как рассказывают, Михаил Шемякин устроил в свое время художественную стрельбу по потолку, загнав режиссера Таганки Любимова под стол, но вмешиваться в семейные распри было совершенно не с руки.

– Только почему-то в нашем прокате ему дали очень странное имя, – продолжил Игорь. – Вообще-то в оригинале он называется «Продажные».

– Думаю, переводчики решили, что оригинальное название будет диссонировать у зрителей с лирическим содержанием фильма, – ответила Марина. – Кстати, а вы помните, что в первое время там был отрезан самый конец, где Франсуа встречает Рене после выхода из тюрьмы? Тоже, видимо, для торжества высшей справедливости. Между прочим, по полицейской статистике, чуть ли не половина краж, совершаемых в Париже, приходится на долю Елисейских полей. Так что 18-й округ, где работали наши герои, вовсе не самый криминогенный в городе. В общем, берегите карманы и сумочки, здесь подсчет ворон может обойтись довольно дорого. А вообще, французское название этого фильма очень странное – Ripoux. Откуда ты взял, что оно так переводится?

– Да это вовсе не перевод, – пояснил Игорь. – Это слово «гниль» на верлане, и обозначает оно продажных полицейских.

– Ого, приятно неожиданно встретить собрата-филолога, – удивилась Марина. – А можно чуть подробнее?

– Верлан это одна из форм французского арго, там в словах переставляются слоги, чтобы запутать постороннего слушателя. Сначала он был распространен среди уголовников, затем перекочевал в парижские предместья, а во времена, когда снимался этот фильм, активно использовался рокерами. Потом, в том числе и с легкой руки режиссера Клода Зиди, «пошел в массы» молодежи. Кстати, само название этого жаргона произошло от слова l’envers – перестановка.

– Понятно. А ты что, имеешь какое-то отношение к сленгу?

– Какое-то – несомненно. Ведь свой жаргон есть сейчас практически во всех областях. Мне приходится много общаться на компьютерных форумах, и если не владеть сетевым сленгом, там почти ничего не поймешь.

– Любопытно.

– Кстати, этот жаргон очень разнообразен. Здесь и инверсия (Гнусмас – Самсунг), и подстановка вместо латинских букв русских, расположенных на той же кнопке клавиатуры (З.Ы. – P.S.), и даже замена сходными по звучанию словами (Нюра – Nero Burning Rom, известная программа для записи лазерных дисков). А чаще всего, конечно, – кальки с английских слов. Какие-то известны сегодня всем – компьютер, принтер, процессор; другие – драйвер, ассемблер – многие слышали, но довольно смутно представляют, что они означают. Понятное дело, большинством владеют только специалисты. А некоторые «крутые спецы» настолько злоупотребляют кальками, что для понимания приходится сначала делать перевод назад, на английский. Абсолютный дурдом, полное впечатление, что разговариваешь с автоматическим переводчиком. Встречаются весьма забавные, наСИльник, к примеру, это вовсе не сексуальный маньяк, а всего лишь программист, пишущий на языке Си. А «девкой» называют двухслойные лазерные диски, так называемые DVD9. Т.е. из середины слова «девятка» выброшены две буквы. Тут есть подтекст – намек на непорочность. Смысл в том, что фирменные диски DVD штампуются именно в таком формате и они содержат высококачественное видео. А в народ идут «порченые девки» – сильно сжатые варианты гораздо худшего качества.

– А я-то всегда считала, что понятие «девка» диаметрально противоположно невинности.

– Увы, ты опять стала жертвой сленга, на сей раз криминального. Раньше это слово использовали без всякого дурного подтекста. То есть девка, в отличие от бабы, не замужем. Да, наверное, все мы в той или иной степени заражены различными жаргонами. Сейчас порой и не поймешь, где нормальный язык, а где сленг. Так что насчет собрата-филолога должен тебя разочаровать – я чистый технарь.

– Ну и слава богу. Иметь родственную душу противоположного пола себе дороже.

Они миновали престижный ресторан Fouquet’s, парфюмерную мекку Sephora, резиденцию родной компании «Аэрофлот». Бутики, кабаки, сторы, банки и офисы бесконечной чередой мелькали перед глазами, будто картинки в свихнувшемся калейдоскопе.

Здесь действительно всегда есть все, что только пожелаешь, любые сокровища «цивилизованного» мира. Платьице, состоящее по сути из лоскутка ткани и пары тесемочек, стоимостью в годовую зарплату шахтера; часы, в которых нельзя выйти из дома без вооруженной охраны, какие угодно ароматы, кроме запаха земли и неба, и даже «величайшее изобретение человечества» – гамбургеры.

– Вот мы и пришли, – сказала Марина, когда на противоположной стороне улицы появилась вывеска кафе Le Madrigal. – Тут прекрасная французская кухня и невысокие цены.

– Правильное заведение, – отметил про себя Игорь. – Дом номер 32, степень двойки.

Они расположились в удобных полукреслах за крайним левым столиком, прямо у окна. Несмотря на поздний час, посетителей было довольно много. Как чертовски романтично уже само по себе – сидеть в парижском кафе и просто смотреть на нескончаемую вереницу прохожих, неспешно фланирующих мимо.

– Давайте для начала закажем морское ассорти, – Марина снова взяла инициативу в свои руки. – Это блюдо так и называется – Plateau de Fruits de Mer. Там будут устрицы, несколько разновидностей ракушек, куски омаров и лангустов, в общем, всего понемногу. Но особенно не увлекайтесь с непривычки – когда мы с Виком в первый раз съели одну порцию на двоих, у меня весь следующий день во рту стоял привкус моллюсков, и я целый месяц на этих морских гадов смотреть не могла.

– Думаю, это была бутылочка «Шабли», – с улыбкой заметил Вик.

– Да уж, конечно, отличить виноград от осьминога под силу только настоящему гурману, – парировала она.

– Особенно, если учесть еще полбутылки вискаря, «под горячее», – наращивал давление Вик.

– Пьяная женщина – это упрек сопровождающему ее мужчине, – парировала Марина колкость мужа.

– Высокий класс! – в очередной раз мысленно восхитился Игорь. – Именно так женщина и должна расправляться с мужчиной, как мастер айкидо, использующий силу противника ему же во вред.

– Ладно, экзотики для первого раза хватит, – продолжила Марина, как ни в чем не бывало. – Предлагаю заказать что-нибудь более привычное – к примеру, стейк. И обязательно фуа-гра, пока его не запретили.

– Расслабься, – успокоил ее Вик. – Французы ни за что на это не пойдут. По-моему, фуа-гра включили даже в культурное наследие страны, как Нотр-Дам или Лувр.

– С чего бы это? – полюбопытствовала Лиза. – Почему нас собираются лишить гусиной печенки?

– Не печенки вообще, а именно печени искусственно перекормленных гусей. Кстати, и уток тоже. Для придания деликатесу нежного вкуса используется принудительное кормление, то есть пищу буквально через шланг закачивают в желудок птицы. Многие считают это негуманным. Производство фуа-гра запрещено уже в ряде стран, и некоторые рестораны по всему миру добровольно отказались от него.

– Пожалуй, я тоже воздержусь, – ответила Лиза. – И зачем ты нам все это рассказала?

– Чтобы самой больше досталось, конечно. Ладно, как хочешь, а я не откажусь. И, разумеется, гусиную: «любить – так королеву».

– Может, тебе заказать морковки, коровок-то тоже, поди, жалко, – так и вертелось на языке у Игоря. Но титаническим усилием он сдержался – испортить другим настроение и аппетит порой так удивительно легко. А спрашивается, зачем?

– Только не вздумайте заказывать на ужин пиво. Парижские официанты жутко бесятся от такого попрания здешних традиций, – предостерегла Марина.

– И никакого вискаря! – рассмеялась, не преминув слегка подколоть подругу, Лиза.

Наконец появился гарсон, ловко балансирующий, как заправский эквилибрист, огромным, диаметром не меньше метра, металлическим блюдом, на котором громоздилась гора морепродуктов.

– Ничего себе «закуска». Пожалуй, даже на четверых будет многовато, – подумал изумленный Игорь. – А я-то считал, что современные французы не склонны к обжорству.

Впрочем, размеры блюда оказались обманчивыми, поскольку на самом деле его основу составлял обычный колотый лед, а плоды моря были аккуратно разложены по поверхности.

Вкусив изысканной французской кухни, Игорь с Виком вышли проветриться.