Славик и Светик. Хроники катастрофы

Спустились, расположились кто где смог.

– Прежде всего нам надо иметь инструмент, который позволит рассмотреть и зафиксировать это место. Алексей, у тебя что-нибудь подходящее имеется?

– Нет ничего, Слава. А что нам надо?

– Надо нам хорошее освещение и увеличение картинки локального места. Хорошо бы и сфотографировать, – отозвался Богдашев.

– Вячеслав Николаевич, а я сегодня видела в кабинете Иващенко чудо техники. С лампочками и лупой. А рядом с устройством был некий товарищ, который кричал, что технический прогресс никому не нужен. А вас, Алексей, он называл махровым ретроградом, грубияном и невеждой. – Светлана иронично посмотрела в сторону Разина.

– Точно, это то, что нам надо! – воскликнул Вячеслав. – Я пойду попробую его сюда привести, если он, конечно, не ушёл.

– Вячеслав Николаевич, стойте, – сказала Светлана. – Мне это будет сделать удобнее, да и результат получим быстрее.

Она подошла к телефону, позвонила, что-то сказала.

– Ну вот, сейчас принесут это чудо техники. А куда включать будем? – спросила Анненская, оглядываясь в поисках розетки.

Вблизи никаких розеток не было, электрошкаф находился очень далеко и не предусматривал такую мелочь, как подключение бытового напряжения.

Светлана ещё раз позвонила кому-то, произнесла несколько слов в трубку, положила её на рычаги. Самым волшебным образом буквально через пять минут на стенде появилась бригада электриков, вооружённых кабелем, инструментами, стремянками, и с космической скоростью стала налаживать подводку необходимого питания. Ещё спустя пять минут прибежал запыхавшийся сотрудник ВОХРа, торжественно неся перед собой тот самый чёрный строительный шлем, лампочки и линзу.

– Вот это да, – проворчал Разин. – Неужели такое возможно? Если бы не представитель, так ждали бы мы эту бригаду день, если не больше. А какая сила заставила бежать этого бездельника, я вообще не понимаю.

– Волшебная сила искусства, – каким-то надтреснутым голосом отозвалась Светлана. – Всё как в том фильме с Райкиным.

Первым отправился на осмотр Вячеслав. Напялив на себя каску с включёнными лампочками и настроив бинокулярный объектив, Богдашев через две минуты начал понимать, что печально известная пытка испанским сапогом просто лёгкое неудобство по сравнению с воздействием этого «изобретения» на организм человека. Суммарная мощность лампочек составляла двести сорок ватт, поэтому через короткое время на лбу Вячеслава легко можно было жарить яичницу. Защиты глаз от света ламп предусмотрено не было (ещё чего не хватало, обойдутся), поэтому вскоре в глазах появлялись прыгающие «зайчики», сходные с теми, что возникают при взгляде на дугу электросварки без защитного стекла. Однако, взяв себя в руки, Вячеслав осмотрел не только подозрительное место, но и низ и верх сварного шва. На валике усиления Слава обнаружил интересную деталь: там над дефектным местом просматривалась небольшая неровная, образованная наплавленным металлом фигурка, похожая на букву «х». Да, вот она. «Икс-дефект», – усмехнулся Вячеслав.

Потом шов по очереди осмотрели Разин, Архипова, Казаков. И они тоже увидели сверху эту странную конфигурацию. После того как с бака спустился грузный Виктор Александрович, Светлана потребовала, чтобы ей помогли надеть на голову это опасное «средство контроля», и уже хотела лезть наверх. Правда, у неё ничего не вышло, поскольку Вячеслав вовремя догадался о её намерениях, добежал до электрощита и обесточил «изобретение». Вернувшись, торжественно сообщил, что «изобретение сломалось».

Света незаметно для окружающих пообещала ему поговорить об этом вечером. На что Вячеслав тихонько ответил, что её здоровье, а также красивые, а не сожжённые волосы и лоб и отсутствие у неё приобретённого косоглазия для него дороже всех баков, заводов и ракет на свете.

Пора было подводить итоги. Снова собрались внизу. Причиной разрушения сварного шва единогласно назвали оксидную плёнку, также все пришли к выводу, что эту плёнку обнаружить рентгеном невозможно. Не обнаруживает рентген такие дефекты. Обсудили и рисунок на валике усиления. Посмеялись и решили включить это явление в отчёт. Пришло время срочно выяснять, откуда в сварном шве появилась эта, не к ночи будь помянута, плёнка и какова вероятность, что она будет возникать в дальнейшем.

Богдашев попросил высказывать свои соображения. Казаков сообщил, что уже сварили примерно четыре километра шва в производственных условиях и нигде ничего не нашли, только здесь, как назло, имеется это опасное образование. В ответ Разин ехидно спросил, какова вероятность, что эта плёнка будет образовываться на каждом пятом километре шва. Что тогда делать? Отправлять на переплавку лопнувшие баки?

Тут заговорила Дарья Михайловна:

– Вячеслав Николаевич, я, как металлург, могу ответственно заявить, что плёнка на этом сплаве возникает прежде всего потому, что сварочная ванна, то есть место соприкосновения электродуги с металлом, не была защищена инертным газом. При соединении кислорода с алюминием мгновенно образуется тугоплавкий оксид, который и остаётся в сварном шве. Это самая вероятная причина. Если сварочная ванна защищена инертным газом, то подобных дефектов просто не может быть.

– Вы хотите сказать, Дарья Михайловна, что при сварке неожиданно на короткое время пропала подача аргоно-гелиевой смеси, в результате образовался дефект, а с возобновлением подачи газа сварка снова пошла в нормальном режиме, так? – спросил Вячеслав.

– Да, именно это я и хочу сказать, – ответила Дарья.

– Не может быть, – вмешался Казаков. – На сварочной установке автоматика следит за наличием газа, стоят датчики давления, и если газ не будет подаваться, то не будет и дуги, не будет и сварки.

– Это ещё надо проверить, как эта автоматика работает, а то иногда это бывает только на бумаге, а в жизни стои?т рабочий и насосом качает, а потом устаёт и бросает это занятие или, извините, до ветру уходит, – высказал своё мнение Ринат.

На него удивлённо посмотрели: какой насос, какой «рабочий качает», если газ под давлением идёт из баллона?

– А давайте мы спросим у Петра Николаевича, – предложила Светлана. – Это же его установка, и, как она работает, он должен знать.

– Ни в коем случае! – вмешался Разин. – Во-первых, Пётр Николаевич вам скажет, что это не его ответственность, это к главному механику, а его ответственность наступает только тогда, когда горит дуга. Зажгли дугу на сварочной установке – вот за дугу он и отвечает. А за всё оборудование вокруг дуги – это не он.

– Вот как? – удивилась Светлана. – А во-вторых?

– Во-вторых, разберёмся сами. Нам тут только Кузьмина не хватало, – ответил Алексей и добавил: – Этого чудака-изобретателя уже более чем достаточно.

– Алексей, а давай-ка мы ещё раз повстречаемся с этим румяным сварщиком, – предложил Вячеслав. – Как его зовут-то? Костя, кажется. Только поговорим с ним с глазу на глаз и не всей толпой. Предлагаю для разговора позвать Светлану Николаевну, тебя, Алексей и… ну и хватит.

– Хорошо. Если так, то, может, что-нибудь и получится, – согласился Разин.

– Игнорируете? – тоном обиженного ребёнка, у которого несправедливо отобрали игрушку, проворчал Казаков.

– Нет, Виктор, нет. Просто так надо. Не переживай, всё будет хорошо.

Не откладывая в долгий ящик, троица отправилась на сварочный стенд. Поначалу разговор с Костей не клеился. Но Алексей Иванович, которого Константин много раз видел в цехе, а значит, тот был своим, заводским, успокоил парня и попросил показать журнал с номером дефектного сварного шва, а также постараться припомнить все события того дня, когда производилась сварка этого шва. И тут Костя вспомнил, что у него в тот день закончился аргон в баллонах. Он сделал всё по инструкции: прекратил сварку, связался с отделом главного механика; баллоны подвезли очень быстро, так же быстро поменяли, и сварка продолжилась.

– А ты сразу включил дугу и начал варить, как только поменяли баллоны? – спросил его Вячеслав.

– Да, конечно, нам стоять ни к чему, у меня зарплата от метров зависит, – ответствовал румяный парень.

И тут у Вячеслава в голове всё сложилось. Всё стало ясно. И откуда появился оксид в шве, и почему там же образовалась плёнка в виде буквы «х». Он поторопился сказать большое спасибо Косте и буквально за рукав оттащил Разина в проход.

– Ты что, я ещё хотел его спросить, – вырывался Алексей из рук Богдашева.

– Не надо! Всё и так уже понятно, и не надо больше мучить замечательного парня Костю.

– Почему? – спросила Светлана. – И что тебе… мм… вам понятно? Мне, например, ничего не понятно.

Вячеслав уловил неожиданно вспыхнувший огонёк в глазах Разина, когда Света запнулась на обращении к нему. Нарочито громко Вячеслав произнёс:

– Объясняю вам, – кивнул он в сторону Светланы, – и тебе, Алексей. Всё просто. Поменяли баллоны, сварщик включил дугу и продолжил сварку, но в трубопроводе в течение короткого времени был воздух! Это потом он заместился аргоном. Вот вам и оксид. Никто же не продул трубопровод инертным газом. Внешне всё правильно, всё по инструкции, а на самом деле грубейшее нарушение технологии со страшными последствиями. И хорошо ещё, что бак разрушился на гидроиспытаниях. А если бы он их прошёл? А следует заметить, что вполне мог пройти. И тогда на старте, когда заработает турбонасосный агрегат двигателя, может произойти катастрофа. Вот так, товарищи. Похоже, что эту загадку мы разгадали, осталось доложить начальству.

Светлана восхищёнными глазами смотрела на Вячеслава, что опять же не укрылось от бдительного взгляда Разина, но он только вздохнул и изрёк:

– Надо писать заключение.

13

День клонился к вечеру. В огромном директорском кабинете собралась вся комиссия и оба директора – Иващенко и Соловьёв. Докладывал Богдашев. После его сообщения в кабинете повисла гнетущая тишина, она давила на уши до звона, ощущалась в воздухе. Вячеслав почему-то вспомнил ДК в родной Бауманке и соло на барабанах, которое исполнял студент-дипломник с факультета машиностроения. Вот бы его сейчас сюда.

Пауза после доклада тянулась несколько минут. Первым её нарушил Семён Александрович:

– М-да! Оксид, значит, в шве. Икс-дефект, чтоб ему… Давайте подумаем, что мы будем докладывать наверх. Или уже всё доложили? – Иващенко выразительно посмотрел на Светлану Николаевну.

– Зря вы так, Семён Александрович, – отозвалась Светлана. – Не надо считать меня засланной стукачкой. Во-первых, Военно-промышленная комиссия заинтересована в том, чтобы была изготовлена ракета, чтобы завод занимался своим делом, а не разводил интриги. Во-вторых, если вдруг увидят повод вмешаться, это только повредит делу. Мы же разобрались с ситуацией, и нечего сюда допускать дилетантов. А в-третьих, я не намерена вмешиваться в политику завода, по крайней мере в данном случае. Вы располагаете кадрами высочайшей квалификации, которым многое по плечу, и я спокойна и за завод, и за программу. Вот об этом я доложу с удовольствием.

– Семён, позиция ясна, – заговорил Соловьёв. – Мы можем спокойно решить, что давать наверх, какие мероприятия по исправлению ситуации проводить, и срочно возобновлять производство.