Славик и Светик. Хроники катастрофы

– Согласен, Анатолий Панкратович, поэтому предлагаю, – сказал Иващенко, – про оксид нигде не упоминать, дать информацию только про икс-дефект: мол, обнаружили новый вид дефекта и научились с ним бороться. Срочно надо доработать сварочный стенд так, чтобы после смены баллонов нельзя было бы включить дугу без продувки трубопровода. И вас попрошу, Светлана Николаевна, сообщить наверх, что мы возобновляем производство. Обоснуете такое решение. Ещё. Богдашев, Архипова, Казаков остаются здесь ещё на пару дней, проследят за налаживанием производства. А Алексей Иванович продолжит заниматься своим делом.

– Принято, Семён Александрович, так и сделаем, – подвёл итог Соловьёв. – Да, товарищи, у меня в приёмной уже несколько часов сидит этот, как его, изобретатель. Нехорошо получилось. Мало того, что обругали человека, так ещё и так называемое изобретение утащили куда-то и ничего ему не сказали. Что делать-то будем с ним? Это твой протеже, Семён, ты и решай.

– Богдашев, – обратился к Вячеславу Иващенко, – вы же использовали эту каску с лампочками на практике?

Поднялся гвалт. Все испытавшие на себе работу этого «изобретения» отпускали в сторону его автора самые нелестные эпитеты. Особенно эмоционально выражалась Архипова, которой «изобретение» немного подпалило завлекательные кудряшки на лбу.

– Тихо! Тихо! Успокойтесь! Я же не заставляю вас снова надевать на себя эту кастрюлю. Но факт остаётся фактом: с её помощью удалось идентифицировать дефект. Значит, и внедрение состоялось. Анатолий Панкратович, прошу тебя, пусть подпишут ему внедрение и сделают так, чтобы этого товарища здесь больше никогда не было, – сказал Иващенко.

– Разин, подпишешь ему внедрение, – приказал Соловьёв и, заметив возмущённый взгляд Алексея, продолжил: – И не смотри на меня, как на предателя. Семён Александрович прав: по факту внедрение было. Мы преодолели важный рубеж и решили сложную задачу – на радостях можно и подписать.

– Хорошо, – отозвался Алексей.

– И последнее, – продолжил Соловьёв. – Я хочу, чтобы вы все запомнили, зарубили то ли на носу, то ли на каком другом месте и детям и внукам своим передали и вбили себе и им в головы: в ракетной технике мелочей или несущественных деталей не бывает. Не бывает, и всё. Каждая гайка на любом станке в цехе уже важнейшая деталь. И каждый, кто причастен к ракетной технике – от уборщицы цеха до главного конструктора, – должен с удвоенной ответственностью относиться к своей работе. Или работать в другом месте. Всем всё понятно? Заканчиваем совещание. Идите и сделайте для себя выводы. Другим тоже передайте эту историю про икс-дефект.

За окнами уже стало темнеть. Выйдя из проходной, Вячеслав заметил впереди стройную женскую фигурку, догнал, обнял за талию.

– Привет, любимая!

– Здравствуй, любовь моя! – ответила Светлана.

– Ты в общагу идёшь?

– Знаешь, мне туда совсем не хочется. Пойдём погуляем. Пойдём на Волгу, – попросила Света.

– Пойдём. Только это далеко, ты устанешь.

– Ничего, ты же не бросишь меня.

– Ни в коем случае. Донесу на руках до улицы Свободы.

– Вот видишь, я в тебе не ошиблась. Или хочется верить, что не ошиблась.

– Ты не ошиблась.

Они вышли на проспект Кирова, пошли в сторону самолёта Ил-2. Этот памятник установили на оживлённом перекрёстке Куйбышева, чтобы все помнили о трудовом подвиге народа, который выпускал эту машину во время Великой Отечественной войны. Чтобы помнили, как в страшную голодную и морозную зиму сорок первого в цехах, где температура была, как и на улице, под минус тридцать, подростки и женщины стояли у станков и изготавливали оружие победы. Чтобы помнили не только живые свидетели той зимы, но и все поколения, которые делают сейчас и будут делать в тех же цехах невиданную космическую технику.

– Славик, – спросила Света, – а почему ты тогда, в поезде, угадал, что я не москвичка и жила в военном гарнизоне? Это так бросается в глаза?

– Я же москвич, и мне ясно, что ты не москвичка хотя бы потому, что говор у тебя не московский, ты не употребляешь традиционных московских слов. Кроме того, большой город накладывает на поведение человека свой отпечаток, в Москве это особенно заметно. Твоё поведение искреннее, что практически очень сложно встретить у московских барышень.

– А почему тогда не сделать вывод, что я просто из маленького провинциального городка?

– Опять не подходит. Одета ты не просто по моде, а очень хорошо, во всё заграничное. Такое девушкам из маленьких городков просто недоступно. Это значит, что ты из состоятельной семьи, причём из семьи, которая имеет возможность покупать вещи, недоступные для большинства. Значит, глава семьи у тебя либо крупный начальник в каком-нибудь обкоме, либо крупный военный. Я просто выбрал военного и не ошибся.

– Немного ошибся. Я не из Сибири. Я действительно родилась в небольшом военном городке, но на Севере. Мой отец был командиром крупного авиационного соединения Северного флота. Слава, он лётчик от Бога, морская авиация, элита Военно-воздушных сил. Я гордилась и горжусь своим отцом. Если бы родилась мальчишкой, точно стала бы военным лётчиком. Но родилась девочкой.

– Не надо расстраиваться. – Вячеслав притянул её к себе и поцеловал в щёку. – Ты замечательная дочь, достойная своего отца, умница и красавица. Это же очень хорошо, что ты родилась девочкой.

– Ты рассуждаешь, как моя мама. А я хочу летать, высоко-высоко, быстро-быстро. В космос хочу.

– У тебя всё впереди.

Беседуя, они миновали самолёт, взяли немного правее и через некоторое время оказались в парке. Тем временем совсем стемнело, вступила в свои права короткая майская ночь. Они добрели до небольшого пригорка, Вячеслав снял свой пиджак, расстелил его на траве, растянулся на нём во весь свой замечательный двухметровый рост; Света расположилась рядом.

Стояла тишина, шум большого города сюда не долетал. Совсем стемнело. Ночь бархатным одеялом накрыла мир и Славика со Светой. Внизу текла Волга, оттуда доносились запахи реки, всплески воды, веяло лёгким ветерком, всё дышало спокойствием и расслабленностью. Темнел противоположный берег. А над ними синим ласковым покрывалом раскинулось необъятное звёздное небо, сверкающее мириадами огоньков. Иногда огоньки срывались с небосклона и падали вниз, а иногда они медленно двигались и постепенно пропадали за горизонтом. По их слишком прямому пути и постоянному свечению можно было догадаться, что это спутник, творение рук человеческих.

– Смотри, как красиво, – сказал Вячеслав. – Я редко вижу ночное небо.

– А ты, оказывается, романтик, – отозвалась Света. – А я на это небо на Севере насмотрелась. Особенно когда отца ждали со службы.

– Насмотрелась, говоришь? – Вячеслав чуть приподнялся на локте. – Тогда покажи мне Полярную звезду.

– Не знаю, Слава. Где-то там, посредине неба, вроде на север смотрит.

– Вон видишь ковш Большой Медведицы? – Вячеслав протянул руку, показывая на созвездие. – Видишь?

– Да, ковш, действительно.

– А вот две крайние звёздочки у этого ковша. Проведи мысленно прямую вверх. Провела?

– Провела, провела.

– Должна попасть в малый ковш.

– Точно, вот и малый ковш.

– А в конце ручки этого ковша – яркая-яркая звёздочка. Это и есть Полярная звезда.

– Интересно, – чуть поднявшись, произнесла Света. – Звездочёт ты мой, и откуда ты это знаешь? – Света поцеловала его в первое, что подвернулось её губам, это оказался нос. – А я слышала, что есть система управления ракетой по звёздам. – Светлана немного повернула голову в Славину сторону.

– Есть, действительно. Звёзды же постоянно на своём месте, можно ориентировать ракету по ним, – важно сообщил Вячеслав и сделал вид, что он только-только закончил ориентировать космический корабль по Полярной звезде.

– Они всегда будут, эти звёзды. Нас уже не будет, исчезнут даже следы дел наших, а звёзды будут. Я хочу слетать к звёздам, посмотреть на них. – Света взглянула Вячеславу в глаза и поцеловала его. – Однажды отец взял меня в кабину самолёта. Рисковал, конечно, и должностью, и погонами. Сказал, что покажет мне чудесную картину лунного затмения.

– Это интересно, – отозвался Богдашев. – И какое же оно, это затмение?

– Это волшебная картина, впечатление на всю жизнь. – Светлана стала вдохновенно описывать ощущения от полёта. – Знаешь, тогда только наступил полярный день, солнце постоянно стояло невысоко над горизонтом. Самолёт начал набирать высоту, как вдруг откуда-то появилась огромная луна, которая закрывала собой почти весь небосвод, и было видно, что она летит по небу с огромной скоростью. Прошло несколько секунд, как она вдруг полностью закрыла собой солнце, наступила ночь, а на небе засверкали звёзды, почти так же, как и сейчас. Но ненадолго. Ещё несколько секунд – и лунный диск выпустил в мир ярко-зелёный луч, потом хлынул поток солнечного света, настолько ослепительный, что луна потонула в нём и стала почти невидимой. И вот лунный шар исчез за горизонтом, а долгожданный солнечный свет стал ласкать своими лучами тундру, небо и море.

– Тебе повезло увидеть очень редкое природное явление, – отозвался Вячеслав. – А я такого никогда не видел.

– Ничего, не расстраивайся. – Света положила голову ему на плечо. – Слава, а скажи, как ты думаешь, наше изделие полетит?

– Обязательно полетит. Думаю, что скоро.

– Ты так уверен? Ты провидец? А если будет, как с «Челленджером»? Он же семь человек отправил в глубины океана вместо орбиты.

– Не будет. Я не провидец, но так не будет. Знаешь, почему так не будет?