Чёрная метка. Любовный роман

Фомич усмехнулся.

– С какой стати? Я не спец по политике, да и вообще птица не того полёта. Создана комиссия, работают люди. В поте лица. Версия с тобой, естественно, тоже с момента её публикации, принята к сведению, но меня давать показания по ней ещё не вызывали, хотя потревожат наверняка. Если кто-то отследил нашу сегодняшнюю встречу, вполне могут и пинка под зад дать из органов. Так что же, информацией так и не поделишься?

Я с досадой вздохнула.

– Ну да, конечно, прямо агентство «Анна-ньюс». Я думала, ты мне поможешь?

– Да знать хотя бы, кто пацана приложил, – пробормотал Чугун, – уже было бы легче.

Проклятая поясница никак не хотела успокаиваться. Я немного поёрзала на сиденье, пытаясь принять более удобное положение, чтобы хоть как-то утихомирить боль, но драндулет – он и есть драндулет, машина для настоящих мужчин: комфортом здесь и не пахло.

– Ладно, мальчики, девочки – это всё лирика. Мне, конкретно мне что посоветуешь?

Чугун врать не любил. Ну а мне уж точно не стал бы, я в этом не сомневалась. Он помолчал некоторое время, затем покосился на мой огромный живот.

– Ответ прост. Но мой совет тебе может не понравиться.

– И всё-таки? Нельзя ли ближе к делу? – Я тоже начала нервничать.

Фомич развёл руками.

– Выход один: вам надо расстаться. Я имею в виду, с мужем. На время, разумеется. Сейчас непонятно, на кого нацелен удар. Противник, враг (называй его как хочешь) именно этим и пользуется. Дальше сразу всё станет ясно. Не исключено даже, что вообще прекратится. На виду, конечно. А вот каков будет подковёрный вариант, одному Богу ведомо. Очень, очень хотелось бы надеяться, что это не твой противник и не твой враг.

Мы оба надолго замолчали, осмысливая то, что мной было услышано. Но в конце концов я не удержалась от природной женской зловредности:

– Понятно. И всё-таки кое-что из архива памяти: когда я на свадьбе показала тебе тот кусочек картона (ну, «чёрную метку» – помнишь, надеюсь?) – и спросила, что мне с ней делать, что ты посоветовал? «Наплюй и забудь»? Я поступила в точности согласно твоей инструкции: забыла сама, никому не сказала о ней тогда, вообще никогда не упоминала. Так вот, мне очень интересно узнать: ты уверен сейчас, точно уверен, что в прошлый раз твой совет был правилен?

– Абсолютно, – не колеблясь, ответил Фомич (он, как видно, ждал подобного вопроса). – Теперь ты скажи: куда бы ты с ней пошла тогда – с этой филькиной грамотой? В полицию? Думаешь, уголовное дело по ней бы завели? Не положено, фитюлька – она фитюлька и есть. Может, Илье своему пожаловалась бы? Или к детективам частным обратилась? Нет, ничего подобного, ты оказалась умненькой девочкой: проявила благоразумие, не поддалась глупым эмоциям, ложным чувствам. А в результате выиграла почти три года, за которые преспокойненько родила одного ребёнка, вот-вот должен появиться на свет и второй. Что, тебе мало этого? Да, не скрою, благолепие твоё закончилось, скоро будет жарко, очень жарко, так что только успевай поворачиваться. Но ведь времени у тебя было предостаточно – надеюсь, ты смогла к такому ходу событий подготовиться?

Я, сгорая от стыда, отрицательно покачала головой.

– Нет, к сожалению. Похвастаться нечем. Мозги набекрень, нервишки вообще расшатались. – И совсем уж тихо, жалобно, еле слышно пискнула- Ты мне поможешь?

Олег посерьёзнел, на лице его проступили усталость, замотанность.

– Вопрос стоит не так. Ситуация в корне изменилась. Теперь либо мы вместе, в спайке, все четверо, как было когда-то, либо нам головы поотрывают поодиночке.

Я облегчённо вздохнула. Что ещё оставалось? Только перевести разговор на какую-нибудь нейтральную, совсем пустячную тему. Поругать правительство, например. Впрочем, бог с ним, с правительством, пусть отдыхает, есть вопросы позабористее.

– Кстати, что я всё о себе да о себе? Как ты? Не повысили ли в звании? Нет ли изменений в личной жизни? И самое главное – как там Маша? Сто лет уже её не видела.

Фомич усмехнулся.

– Вспомнила. Воспитанные люди обычно с таких вопросов начинают разговор, а не заканчивают. Но будущей молодой маме можно простить что угодно. Как у меня дела? Считай, два выстрела в «молоко», а один в «десятку». Какие новые звания, какая, к чёрту, личная жизнь? Издеваешься? Вот только с Машкой всё в порядке, хотя от выбора профессии никак не удалось её отговорить. Учится сейчас в Московском университете МВД России. Вообще, настолько вжилась уже в нашу полицейскую жизнь, что мне далеко до неё: дзюдо, боевое самбо давно освоены, сейчас вот увлеклась айкидо. В тирах пропадает, секции спортивные меняет как перчатки.

– Ну а личная жизнь? Как и у тебя, на том же уровне?

– Нет, как ни странно, с этим у неё всё в порядке. Даже парень тот же.

– Неужели? Что, тот хиляк прыщавый?

– Ну, он уже не хиляк и не прыщавый, – усмехнулся Олег. – Ты бы его на улице встретила – ни за что бы не узнала. За Машкой тянется. Не то чтобы догоняет – за ней не угонишься, но бежит пока как на биатлоне – след в след. Так что никуда не денешься, по всем прикидкам зять у меня коллегой окажется.

Фомич помедлил, затем почесал затылок.

– Последний вопрос, – проговорил он медленно, дабы я могла в должной мере уяснить то, что мне предстояло сейчас услышать. Как видно, сегодняшняя тема крепко застряла в его чугунной башке. – В своё время я имел неосторожность кое-кому отдать кое-какие материалы. Их необходимо срочно вернуть. Я готов возместить любые потери. С Чупилиным я уже говорил на эту тему, осталось договориться с тобой.

Я согласно кивнула, тоже попостнев лицом:

– Ясно. А как быть с тем кусочком?

Разумеется, я имела в виду «чёрную метку».

– Уничтожить, и как можно скорее, – Олег был непреклонен. – Что, хочется сувенир на память сохранить?

– Боже упаси от такой памяти, – пробормотала я, внезапно почувствовав, как холодок пробежал у меня по спине. – Спаси и сохрани!

Глава 2

Я облегчённо вздохнула, очутившись за рулём своего чероки. От субарчонка я избавляться не стала, даже пользовалась им иногда, хотя обычно он стоял в гараже на приколе. Когда ты идёшь в толпе – одно дело, но на дороге машина – твоя визитная карточка. Крутой джип может означать только одно: ты и сам крутой (в данном случае – крутая). И мало у кого возникнет желание с тобой связываться.

Ну наконец-то! Боль в позвоночнике, пояснице, поворчав, начала успокаиваться, а затем и вовсе куда-то убралась. Чего нельзя было сказать о нервах: они совсем расшалились. Самое главное, что недавние события застали меня врасплох. Даже сейчас, после разговора с Олегом, я не могла настроиться на серьёзный лад. Так не хотелось ворошить прошлое, да и была ли в том необходимость? Кому вдруг понадобилась зачуханная домохозяйка, к тому же беременная?

Четверо «прожигателей»? Тогда, на свадьбе, я восхищалась своей изощрённостью, проницательностью, что вот так надёжно подстраховала себя. Не страшен, мол, мне серый волк, совсем не страшен. Фомич, Иннуля, Немальцына, Комягин, Леонардик, Сафира, Руся, ну а главное – Илюша, ненаглядный мой муженёк. Было кому оградить меня от каких-то сумасшедших ублюдков. Потом поняла: спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Раскошелилась, наняла детектива. Ребятам, как видно, пришлось несладко там, на зоне. Во всяком случае, их достаточно проняло. Так мне, по крайней мере, доложили. Был сделан и вполне профессиональный анализ, может ли мне грозить какая-нибудь опасность с их стороны? Он в точности совпал с тем, что я давно уже интуитивно предполагала: для своих бывших мучителей я не представляла никакого интереса. Конечно, исключать ничего было нельзя, но в то же время (если именно их подозревать) они вели себя нелогично. Ждать два года, выйдя из тюрьмы, чтобы наконец начать мстить?

Но кто тогда? Хотели и в самом деле запугать Илью? Что ж, при его должности реально, вполне реально. Убивать? Зачем? Если раздуть хороший скандал, сам уйдёт. А людей, которые были бы рады видеть на его месте другого человека, не перечесть.

Нет, опять нескладуха.

Что я узнала? Конечно, было бесполезно пока интересоваться, надолго ли приключилась со мной эта история. Даже если не я сама главный объект, муж не чужой мне человек. А вот кто Мальчика обидел, да так, что он вполне мог дальше писать уже кровавой мочой, – это и впрямь интересно. Однако отвлекаться не следовало: теперь мне предстояло не просто стараться любой ценой поспевать за событиями, но даже их опережать.

Просьба Фомича – вот что было в настоящий момент для меня самым актуальным. Все свои флешки с компроматом я запрятала достаточно надёжно, однако всё-таки о них беспокоилась.

Я давно пришла к выводу, что компромат в сути своей вещь обоюдоострая. Поэтому лучшее место для его хранения – собственная голова. В этом я убедилась ещё во время своего тура по Европе. Я не имею в виду какие-то подлинные документы, но любые свои мысли, предположения, расследования предпочтительнее всего хранить там, откуда они появились.

По дороге к дому я тщательно проанализировала ситуацию и поняла, что отныне мне следует быть предельно внимательной. События развивались слишком стремительно – я просто не успевала вовремя сориентироваться. Теперь мне оставалось только надеяться, что я хотя бы на шаг опережаю собственного мужа.

Иллюзия, конечно. Илья поджидал меня в холле вместе со своим начальником службы безопасности. Я сразу поняла, в чём дело, но всё-таки предприняла слабую попытку подняться к себе в спальню, с трудом удерживая в обеих руках сумки с покупками.

– Анюта, задержись на минуточку, – тихо попросил мой муженёк. – Есть очень важный разговор.

Я молча пожала плечами и уселась в кресло. Илья звонком вызвал горничную и попросил её отнести мои приобретения на второй этаж, мысленно прикинув их стоимость. Я в это время лихорадочно соображала, какую линию поведения избрать: прикинуться ничего не знающей дурочкой или, наоборот, проявить полную осведомлённость. Хотя выбора, собственно, у меня особого не было: за три года мы с моим супружником смогли достаточно узнать друг друга, а уж дураком Илья никогда не был.

– Ты в курсе того, что в последнее время произошло? – спросил Илья, дождавшись, когда горничная наконец уйдёт.

– Что-то знаю, конечно, – пожала я плечами, – но вряд ли всё. Если можно, давай поконкретнее.

Муженёк вздохнул с облегчением и переглянулся со своим начбезом, как бы предоставляя ему слово.