Чёрная метка. Любовный роман

– Олег Фомич, – продолжила наше импровизированное собрание Немальцына, – мы уважаем ваше мнение и не собираемся просить изменить его. Конверт во всех случаях остаётся в полной вашей собственности, но на размышления вам отводятся только сутки. Предлагаю приступить ко второму вопросу. Надеюсь, никто не возражает?

Чугун резко встал, сверкнул глазами и вышел, не прощаясь, однако конвертик всё-таки прихватил с собой. Его уход оставил у каждой из нас тягостное впечатление. И не только потому, что в своих рассуждениях он был абсолютно прав, но главным образом оттого, что мы лишались теперь не просто одного из самых верных наших соратников, но ещё и специалиста в области, в которой мы все до единой были полные дуры. А в том, что ответ будет отрицательным и сутки на размышление лишь пустая формальность, никто из нас троих не сомневался. Немного придя в себя, мы, теперь уже вдвоём, вновь внимательно уставились на Немальцыну.

Та наконец, впервые за всё время нашей беседы, улыбнулась.

– Ладно, девчонки, садитесь покучнее. Что с них, мужиков, взять – слабаки. Сами как-нибудь выпутаемся. Поймите меня правильно. Я тоже далека от того, чтобы заниматься самообольщением, и вполне в состоянии сообразить, что наш обмен чисто виртуальный: нет никакой уверенности в том, что кто-нибудь из нас не смухлюет. В первую очередь Егор, разумеется. Но есть ли у нас выбор? Что, так и будем дальше подсыпать в бочку пороху, лузгая семечки, как бабы на завалинке, пока на небо не улетим? Я долго беседовала с Генералом (сами понимаете, прозвище «Кавалерист» теперь отменяется) и поняла, что он не собирается нас запугивать. Не знаю, представить даже себе не могу, с какой стороны к нам подкралась опасность, – время покажет. Но что такая опасность существует, к сожалению сомневаться не приходится. Начали с Анюты – в любой момент могут ухватить и вытащить на свет Божий голенькой, беззащитной любую из нас. И, повторяю, хранить компромат в таких условиях всё равно что постоянно носить с собой бомбу в сумочке: в первую очередь она поразит нас самих. Почему именно мы? С какой стати именно на нас пал выбор? Я долго думала над этой задачкой. Сначала я решила, что всё дело в Анюте: она та ниточка, на которую мы нанизались, как бусинки, поневоле. Но сейчас понимаю, что в подобном положении находится практически каждый человек в нашей стране, потому что основа Права в ней – беззаконие. Мы объединились вроде как чтобы постоять за себя. Но так не бывает: всегда объединяются против кого-то. И этот кто-то вправе нанести ответный удар. Что мы можем сделать в таких условиях? Разбежаться либо, наоборот, теснее сомкнуть ряды. Разбежаться проще. Но проще и передавить нас поодиночке. Поэтому я предлагаю выбрать второй вариант. Кто «за»?

Всё те же три жалкие ладошки.

Что поняла лично я? То, что «за борт» не предвидится: мои позиции в Фонде не только не рухнули, а наоборот, укрепились. И ещё: мне будет очень не хватать Фомича. Хотя я уже понимала, что судьба навсегда разводит нас с Олегом в разные стороны. Что он там говорил ещё недавно про «спайку»? Что ситуация изменилась, теперь мы должны быть вместе, все четверо? Быстро же он своё мнение переменил!

Я думала, что все вопросы решены и нам пора разбегаться, однако Немальцына остановила меня властным движением руки.

– Я полагаю, у нас нет времени на обдумывание того урока, который мы получили, – нужны конкретные действия. Нас с Иннусей пока не трогали, всё ещё впереди, но вот Анюту тряхнули по полной программе. Что будем делать? Я так поняла, Аннушка, ваш развод с Соколовым – вопрос ближайших дней?

Я не решилась поднять глаза от стола. Молча кивнула.

– Что ж, – Немальцына пожала плечами, – будем действовать по наработанной схеме: урвём «капустки», «зелени» у нашего не в меру шустрого «кролика» по максимуму. Что для этого нужно?

– Компромат, – опередила меня, пискнула Иннуся.

– Верно. Что уже имеется?

Я молча выложила на стол флешку и пачку фото.

– Такая же молоденькая сучка, как в прошлый раз у моего начальничка, Глеба Евгеньевича. Здесь фотографии, видеоролики, записи задушевных бесед наедине, телефонные распечатки, даже лёгкое порно.

Немальцына разинула рот от удивления:

– Ну, Анюта, за три года ты многому научилась – теперь тебе пальца в рот не клади.

Она повернулась к Иннусе.

– Добавим?

– Да сколько угодно. Ради такого случая уж кто-кто, а я точно не поленюсь тряхнуть стариной.

Немальцына кивнула. Она, наконец, была в своей стихии. Действовать, действовать, действовать – разговоры были не по её части.

– Ладно, проехали. Только помни, Аннушка, всё на скорости. Обстоятельства быстро меняются, за ними нужно поспевать. Как я уже говорила, пожар скоро и на нас перекинется, так что любое возникшее пламя будем гасить как можно тщательнее, как можно скорее.

Я опять хотела было поинтересоваться насчёт Херувимчика: это пламя – пламя всё разраставшейся страсти – тоже касалось теперь всех нас троих, а не одного человека. Переглянулась с Иннусей, но та отрицательно покачала головой: «Рано, подожди, придёт ещё время». На том и порешили.

Глава 2

Я вернулась домой усталая, но в то же время окрылённая. Приблизительно в том же состоянии, что и Немальцына: во всём появилась наконец полная ясность и я обрела долгожданную возможность действия. Кроме того, не скрою, слова Немальцыной о том, что мне нужно помочь, причём делом и незамедлительно, произвели на меня большое впечатление. Жаль, что среди моих помощников не было больше Фомича. Но Олег был скован, главным образом своей работой, и, наверное, в силу этого был среди нас четверых (теперь троих) наиболее уязвим. Хотя, быть может, всё дело было в обыкновенной трусости, нежелании рисковать (из-за Маши, разумеется, но вообще-то при необходимости оправдаться можно чем угодно), а вот Генерал не побоялся бы не то что через служебные инструкции, профессиональный долг, но при очень острой необходимости и через закон переступить. Однако Комягина в свои дела посвящать я не собиралась, и помощь его мне меньше всего на свете была нужна. Заключён мир – и слава богу, лишь бы он не лез во что не просят, – уж я-то характер его хорошо изучила, было время.

Илья терпеливо поджидал меня, лишь проворчал раздражённо:

– Зачем смартфон отключаешь? Я беспокоюсь всё-таки.

«Ах, ты беспокоишься, – мысленно усмехнулась я, – беспокойный ты мой! Очень хотелось вычислить, где я находилась? Не кажется, что это лишнее?»

– Прости, – расстроенно повинилась я, – просто я его с ночи не включала. Где была? На работе – где же ещё? С утра взбучку получила – вовремя не сдала отчёт. Ты как? Я думала, в банке.

Я оглядела сидевшую рядом с мужем тёпленькую компанию: Заикин, его друг, известный адвокат, всё тот же вездесущий Яковенко, – и сказала:

– Ладно, пойду к себе, не буду вам мешать.

– Хорошо, – кивнул Илья, – я только хотел бы парой слов с тобой наедине перекинуться. Не возражаешь, если я к тебе сейчас поднимусь?

– Конечно, – пожала плечами я, – буду только рада.

Я не успела даже толком переодеться. Конечно, муж меня всякой видел, но именно перед мужем, как учит жизнь, и следует представать постоянно во всей красе. Любое упущение на сей счет – грубый промах, который может в итоге закончиться ой как печально. Поэтому, собрав барахлишко, я тут же нырнула в ванную.

Десяти минут мне хватило, но вернувшись, я застала Илью кусающим губы от нетерпения. Однако, что странно, я не услышала от него ни слова упрека. Почти как в былые времена.

– Аннушка, ангел мой, вопрос пустяковый. Я насчёт развода. Мы, собственно, на эту тему с тобой уже говорили, я сделал всё, как ты хотела. Заявление задним числом, сам развод завтра. Неприятная процедура, я понимаю, но ручаюсь, много времени она не займёт. Кто будет представлять твои интересы, ты ещё не решила? Не наняла адвоката?

Я в очередной раз мысленно похвалила себя за тот образ непроходимой дуры, который с таким постоянством поддерживала в отношениях с мужем.

– Адвокат? А зачем? Есть же Заикин – пусть отдувается за двоих. Так ли уж нужно зря деньги тратить?

– Нет, солнышко, – Илья просто исходил нежностью. – Так не положено. Хотя, в принципе, ты права, мы можем обойтись вообще без адвоката. Или я могу сам кого-нибудь тебе порекомендовать.

Я тяжело вздохнула, неуклюже поёрзала в кресле.

– Слушай, Илья, ну что ты меня о таких вещах спрашиваешь? Делай, как нужно, как удобнее. Неужели это настолько сложный вопрос? У тебя ведь везде связи. Не возражаешь, если я немного полежу?

Илья тут же встал.

– Как я могу возразить, золотко? Отдыхай, конечно. Мы уже всё обговорили. Знаешь, возможно, ты посмеёшься над такой причудой, но мне очень хотелось бы, чтобы и во второй раз, когда мы воссоединимся, ты всё-таки была в белой фате. И плевать на всех этих журналистов! Что если мы совместим свадьбу и свадебное путешествие, организовав это дело за границей? Где скажешь. Париж, Рим, какая-нибудь палатка бедуинов в пустыне, морской лайнер – что тебе только заблагорассудится. Включилась? Ну а для меня пусть всё будет полным сюрпризом. Жду не дождусь заветного дня: что-что, а фантазия у тебя работает.

Я даже закрыла глаза, будто таю от счастья.

– Согласна. И обещаю: впечатление точно будет незабываемым. Вот только после родов, когда я восстановлюсь. Я тебя съем, расцарапаю всю спину, как тигрица. У нас будет такой медовый месяц, что ты умрёшь от счастья. О, господи, как мне надоело сдерживаться, как бы мне хотелось сейчас оттянуться с тобой на полную катушку! Илюшенька, сладенький мой, ненаглядный, я так тебя люблю! И с каждым годом всё больше и больше. Ты столько для меня сделал! А наши дети, ручаюсь, будут самыми счастливыми на земле.

Я вдруг запунцовела румянцем.

– Слушай, может, задержишься? Хотя бы на десять-пятнадцать минут. Я всё быстро сделаю, всё как ты любишь. Ну подождут твои церберы. Ведь не умрут?

Илья улыбнулся. Наверное, самой глупой улыбкой на свете. Актёрствовать он тоже любил.

– Сначала дело, Анюта, ты же понимаешь. Но ты не расстраивайся. У нас впереди ещё целая жизнь.

Я вздохнула с искренним сожалением. Секс всем нужен, даже беременным, а уж если приспичит, крыша отъезжает так далеко, что потом на место не скоро возвращается.

Когда Илья ушёл, я ещё раз внимательно проанализировала своё положение. Факт оставался фактом, и он был непреложен: я ухватила за хвост Жар-птицу, но не смогла её удержать. Всё, на что я могла теперь надеяться, – несколько золотых перьев, выдранных из вожделенного хвоста. Конечно, я и сама бы справилась, но без помощи по максимуму не получилось бы, так что с какой стати мне было от неё отказываться? Я тотчас села за компьютер и отправила по электронной почте Немальцыной письмо с просьбой освободить меня на завтра от работы в связи с предстоявшим разводом. Ответ пришёл незамедлительно: «Отчёт, отчёт и ещё раз отчёт. Вот только не ту филькину грамоту, которую ты мне вчера подсунула: я ею уже бумагорезку накормила. Ночь не поспишь, придёшь пораньше, сдашь то, что положено, – и можешь быть свободна. А до этого слышать ни о чём не хочу!».