Следствие продолжается. Финал Краба (сборник)

– Значит, один из них, Хоревич, трижды судимый, освободился месяц назад. Интересно, что его привело в город? Здесь же он никогда не проживал.

– Нет, коренной житель Витебска, там же судили.

– А Шкет еще не установлен?

– Пока нет, товарищ генерал. За сутки поступило семь заявлений о пропаже мужчин. Но… все нашлись.

– А как в других областях, особенно в Витебске?

– Обнадеживающего пока ничего.

– Ваши предложения?

– Ехать в колонию и установить Шкета, а также и цель приезда Хоревича в наш город.

Генерал прошелся по кабинету, остановился у окна.

– Да, пожалуй, надо ехать. Перед вашим приходом мне звонил Севидов. Эксперты дают заключение, что следы, обнаруженные у магазина, где была совершена кража коньяка, и у тира, оставлены одним и тем же человеком, а взломы в магазине и в тире совершены с помощью одного и того же металлического предмета, скорее всего фомкой. Это тоже нужно иметь в виду.

Романов сел рядом.

– Кто поедет с вами?

– Следователь Савич. Он будет допрашивать, а я – проводить работу с осужденными. Савич уже получил разрешение.

– Ну что ж, не возражаю. Сегодня и поезжайте.

В колонии

В колонии Ветрова и Савича встретил высокий худощавый майор.

– Начальник оперативной части Смоляк, – представился он и пригласил в небольшой, скромно обставленный мебелью кабинет.

Ветров коротко сообщил о цели визита. Стоило ему назвать кличку, как Смоляк тут же сказал:

– Глухой, есть у нас такой. Это Васеев Вячеслав Кириллович, 1943 года рождения, ранее трижды судимый. Сейчас отбывает срок за кражу из магазина ювелирных изделий. У него есть еще одна кличка – Пловец, которую ему дали за то, что он однажды на глазах своих собутыльников чуть не утонул в реке.

– А за что его прозвали Глухим? – спросил Савич.

– Точно не знаю. Но здесь, в колонии, есть несколько его старых друзей. Они рассказывают, что однажды ночью, когда Васеев вместе с группой преступников совершал первую кражу, между прочим, тоже из магазина, его поставили на шухере, а он не услышал, как приблизился наряд милиции, и его, а затем дружков, которые уже хозяйничали в магазине, задержали.

Смоляк подошел к сейфу, взял объемистую папку.

– Вот его личное дело. Можете ознакомиться.

Ветров открыл папку. С большой фотографии на первой странице смотрел небритый, с худым, вытянутым лицом мужчина.

– Что ж, познакомимся, – улыбнулся Ветров. Он листал страницу за страницей…

С детства ничто серьезно не интересовало парня. Одно время увлекался спортом, занимался плаванием, но вскоре бросил. Сошелся с двумя такими же, как и он, развязными подростками. «Дружба» кончилась тем, что Васеев за хулиганство был направлен в колонию для несовершеннолетних. Затем, будучи уже взрослым, совершил новое преступление. Отбыл срок наказания и снова оказался на скамье подсудимых.

Ветрова интересовал последний приговор. Нашел его в конце дела. Васеев судим за кражу из ювелирного магазина. Но из похищенных ценностей у него изъята самая малость. Где находятся остальные ценности – и во время следствия, и на суде отвечал, что похитил случайный знакомый, фамилию которого не знает. На это обстоятельство Ветров обратил внимание Савича.

– А что ты думаешь, здесь зерно есть. Вспомни, как Хоревич, прежде чем ударить ножом, сказал: «Ты, Шкет, не думай, что Глухой будет за тебя просто так мазу тянуть».

– Может, этот Шкет и был тот человек, который прятал вещи и ценности?

Ветров улыбнулся:

– Так и я же об этом толкую. Знаешь, давай мы попытаемся это выяснить у Васеева.

– Каким образом?

– А мы не будем от него скрывать, что Шкет погиб, а вот что Хоревич убит, не надо говорить. Сделаем вид, что нам все известно.

– Как бы палку не перегнуть.

– Не беспокойся.

Минут через десять они увидели Васеева. Он вошел в кабинет и остановился недалеко от двери.

– Здравствуйте. Заключенный Васеев явился.

– Садитесь, Васеев. Мы приехали по делу, к которому вы имеете отношение.

Васеев ухмыльнулся и ехидно сказал:

– По делу, к которому имею отношение, я уже нахожусь здесь.

– Так-то оно так, но оказывается, что некоторые вопросы еще есть и требуют пояснений. Чтобы не терять времени и не играть в прятки, мы скажем о сути дела. Крот, – Ветров показал фото Хоревича, – убил Шкета.

Васеев побледнел. Игорь Николаевич и Савич понимали, что сейчас важно воспользоваться тем, что Крот известен, и сыграть на кличке Шкет, чтобы Васеев назвал его фамилию.

– Нам нужно вас допросить, – включился в разговор Савич. И он, положив перед собой бланк протокола допроса, начал задавать вопросы, касающиеся биографических данных Васеева. Затем перевернул лист и спокойно, даже буднично предложил:

– А теперь, Васеев, расскажите, где, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с этими людьми?

Савич вел себя так, как будто ему все ясно и что показания Васеева нужны только для формы. Следователь умышленно называл Хоревича по кличке.

Васеев лихорадочно думал. Он действительно вместе со Шкетом совершил кражу из ювелирного магазина. Взяли они тогда много и удачно скрылись. Выжидали целый месяц, а затем приступили к реализации похищенного. С десятком золотых часов и золотых серег направились по скупочным магазинам. Действовали осмотрительно. Васеев заходил в помещение, а Шкет с вещами оставался на улице.

В одном из магазинов Васеев предложил приемщику две пары часов. Цена – как договоримся. Приемщик вертел в руках вещи, торговался. И в этот момент за спиной у Васеева словно из-под земли появились оперативники. Когда выводили из магазина, увидел, что Шкет наблюдает из-за угла.

Осудили на двенадцать лет. Срок большой, и Васеева беспокоило, сумеет ли Шкет сохранить ценности. Поэтому, когда освобождался из колонии старый знакомый, Васеев попросил его зайти к Шкету и сказать, чтобы тот прислал посылку. Каково же было его удивление, когда порученец сообщил, что Шкет, сделав вид, что не знает Васеева, отказался принять записку. Последующие попытки наладить связь также оказались безрезультатными. Значит, Шкет прибрал к рукам все ценности и делиться не желает.

В колонии Васеев подружился с Хоревичем и поделился с ним своей тревогой. Хоревич, когда освобождался, пообещал помочь. Васеев знал, каким несдержанным был Хоревич, и поэтому не удивился, когда работники милиции сообщили об убийстве. Его сейчас интересовало одно: что сказал Шкет? «А впрочем, он уже мертв, а это значит, что ценности потеряны. Жалеть Шкета нет смысла, раз он так обошелся со мной. Для меня, пожалуй, будет выгодно, если милиция найдет ценности: уменьшится иск и можно еще, находясь здесь, немного подзаработать денег. Ну а что Хоревич пошел на мокруху, моей вины нет».

Ход мыслей прервал Савич: