Кремлёвцы

– А вы, Николай Константинов, наверное, всё-таки не по адресу к нам. Вам бы в гуманитарное какое учебное заведение – ну хоть во Львовское военно-политическое на факультет журналистики…

Николай ничего не ответил, лишь плечами пожал, мол, может и так, да ведь только что теперь говорить.

Во Львовское военно-политическое, именно на факультет журналистики поехал поступать его близкий друг по суворовскому Юра Солдатенко. Но Николай даже подшучивал над ним, мол, теперь всё творчество будет состоять в кратких репортажах:

«Сигналист протрубил По-па-ди! И рядовой Иванов изготовился для выполнения учебных стрельб…»

Ну и далее в том же духе.

Но что уж там говорить о журналистике. У него возникла неожиданная проблема, причём, проблема, о которой он как-то даже и не думал прежде. Действительно! Конкурсные вступительные экзамены! А если не выдержит конкурс? Что тогда?

И вот такой вопрос возник…

Когда объявили имена счастливчиков, зачисленных на первый курс академии, остальных выпускников суворовских военных училищ собрали для беседы с представителем управления военно-учебных заведений Сухопутных войск.

Молодой, рослый, подтянутый подполковник оглядел собравшихся и сказал:

– Ну что ж, мы можем вам предложить четыре училища на выбор:

Бакинское и Ташкентское высшие общевойсковые командные училища, а также Ульяновское и Казанское высшие танковые командные училища. Решайте.

И дал несколько дней для того, чтобы могли посоветоваться с родителями, ну и подумать хорошенько.

Один из ребят, выпускник Ленинградского суворовского военного училища сказал:

– Вот дела. И что я затеял? Мог в своё, Ленинградское ВОКУ, мог и в Московское записаться. И никаких тебе проблем… А теперь туда уже поздно. Ни в одно, ни в другое не попасть. Как говорится, в Ташкент, где тепло, где яблоки…

Николай уж и сам думал, что переоценил свои силы. Но сдаваться сразу не хотел. Приехал к отцу, рассказал о неудаче. Тот позвонил какому-то своему приятелю, а приятель поинтересовался, сколько балов набрал Николай и пообещал узнать, каковы дела в Военно-инженерной академии имени Куйбышева.

Правда, прежде чем закончить разговор спросил:

– Есть ли какие спортивные разряды?

Николай подсказал, и отец поспешил сообщить, что есть первый разряд по пулевой стрельбе, но что уверенно выполняет норму кандидата в мастера спорта.

Отцовский приятель позвонил уже через час. Видимо, отлично понимал. Времени нет совсем. Экзамены и в Военно-инженерной академии заканчиваются, если уже не закончились.

– Вот что, завтра же с экзаменационным листом Бронетанковой академии и с классификационной книжкой спортсмена перворазрядника в лагерь академии. Экзамены проходят в лагере. По баллам Николай проходит. Пусть там, в лагере, подойдёт начальнику физподготовки, подполковнику – и он назвал фамилию, а потом разъяснил, как доехать.

Ехать пришлось от метро «Сокол» на автобусе и ехать очень долго. Жара, автобус набит битком. А Николай поехал в форме. Уж лучше бы переоделся в гражданку. И объяснить легко – а если патруль? Действительно, документов, кроме экзаменационного листа, никаких, а форма курсантская! Ответственность повыше, нежели в суворовской гулять без увольнительной или отпускного. Можно и на гауптвахту угодить.

Каких только попыток не предпринимал, чтобы свернуть с пути, единственно верного в жизни. Почему единственно верного, ясно будет потом, позже.

А пока автобус – лагерь академии – предстоящая беседа. Что касается различия академий, то налицо лишь одно – престижнее носить танкистские погоны, нежели инженерные. Ну а факультеты, что в Бронетанковой, что в Военно-инженерной чисто техническими.

Начальник физподготовки академии встретил приветливо. Сначала побеседовал сам, внимательно посмотрел классификационную книжку, сделало вывод:

– Ну что ж, братец, в соревнованиях участвовал серьёзных. Это радует, очень радует. Пойду к председателю экзаменационной комиссии. Жди.

Через некоторое время показался и генерал. Начальник физподготовки что-то пояснял ему на ходу, поскольку тот куда-то торопился. Николаю запомнилось, что щека генерала была повязана полотенцем – видно, болели зубы.

До Николая донеслась фраза:

– Товарищ генерал, мы же хотели усилить команду стрелков. Вот как раз…

Тот кивнул и что-то спросил негромко.

Подполковник указал на Константинова. Генерал пошёл прямо к нему. Николай вскочил с лавочки, на которой было велено ждать, вытянулся, ожидая вопросов, но генерал не к нему обратился, а к подполковнику:

– А почему он в курсантской форме?

– Суворовец.

– Что-о-о? Никаких суворовцев.

– Ну, мы же хотели взять хороших стрелков…

– Нет, нет и нет. Только не за счёт суворовцев.

Чем уж так не угодили суворовцы этому генералу, но только поездка оказалась напрасной.

А между тем, надо было давать ответ представителю управления военно-учебных заведений Сухопутных войск, который снова собрал неудачников.

И Николай выбрал Ульяновское высшее танковое командное училище, создав себе проблемы для дальнейших действий.

Поразмыслив, он решил сделать последнюю попытку поступить в Московское высшее общевойсковое командное училище. Не хотелось уезжать из Москвы.

Но как? Поехал в Калининское суворовское военное училище. Начальник училища знал Константинова. Всё же ротный секретарь комсомольский в течение двух лет, а это немало.

И вот тут очередной поворот судьбы, подправлявшей его жизненный путь.

Зашёл Николай в кабинет начальника училища. Доложил, что прибыл.

А генерал в ответ сказал:

– Давайте документы, ми их переправим.

– А у меня нет документов, – ответил он.

– Где же они?

Николай рассказал о беседе с представителем Управления военно-учебных заведений и о согласии ехать в Ульяновское высшее командное танковое училище.

– Значит, документы уже там, – сказал генерал. – Я ничего не могу сделать. Как же смогу забрать оттуда?

Во время разговора в кабинете находился какой-то незнакомый Николаю полковник – как выяснилось, заместитель начальника Управления военно-учебных заведений Сухопутных войск.

Он слушал, не перебивая, а потом спросил у генерала, кивнув на Николая: