Последний отзыв
Классная книга. Очень многое объясняет, что скрытое реально происходит в человеке
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Князь Тавриды
Год написания книги
1895
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Не успел он войти, как следом за ним вошел один из его адъютантов.
– Ну что? – нетерпеливо спросил князь.
– Все исполнено…
– Он здесь?..
– Так точно, ваша светлость…
– Введите его сюда… и не пускать ни души…
Адъютант вышел.
Через несколько минут дверь кабинета отворилась, и на ее пороге появился знакомый нам камердинер князя Андрея Павловича Святозарова, Степан Сидоров.
С окладистой русой бородой и усами, одетый в длиннополый камзол, он был неузнаваем.
– Кто ты такой?
– Петербургский купец, Степан Сидоров, ваша светлость…
– Это твоя кондитерская на Садовой?
– Никак нет-с, ваша светлость, моей жены…
– Это все одно, муж да жена – одна сатана… Я вот что хотел спросить тебя, кто у тебя там девочка, так лет пятнадцати-шестнадцати, за прилавком стоит?
– Это моя падчерица Калисфения…
– Калисфения… – повторил светлейший, – хорошее имя… Только не рука ей сидеть за прилавком… Хороша очень…
– Такова воля матери, ваша светлость…
– Чья воля!.. – вскрикнул Григорий Александрович. – Я говорю МОЮ ВОЛЮ…
Степан Сидоров испуганно попятился к двери.
– Отвести ее в Аничков дворец, я ее жалую камер-юнгферою к моим племянницам фрейлинам Ее Величества…
Степан побледнел.
– Это невозможно, ваша светлость…
– Что-о-о… – загремел Григорий Александрович.
– Она турецкая подданная, и ее мать не согласится отпустить от себя, она будет жаловаться… – через силу, видимо, побеждая робость, проговорил Степан.
– Жаловаться… на меня кому жаловаться! – крикнул вне себя от гнева князь… – Да будь она хоть чертова подданная и имей целых три матери, она будет моею… то есть она будет камер-юнгферой моим племянницам, слышал?
Степан молчал.
– Ее мать, – продолжал кричать Григорий Александрович, – твоя жена, так ты, как муж, прикажи…
– Увольте, ваша светлость, не могу, – простонал Степан, опускаясь на колени… Пожалейте девочку… у нее жених…
– Жених! – взвизгнул Потемкин. – Тем более, скорей ей надо поступить во дворец… Слушай, чтобы к вечеру она была там…
– Смилуйтесь, ваша светлость, – продолжал умолять его Степан.
– Смилуйтесь! Я и так ей милость оказываю, а он смилуйтесь… Да что зря болтать с тобой… сказано, значит, так надо… Иначе я с тобой расправлюсь по-свойски…
Григорий Александрович подошел совсем близко к стоявшему на коленях Сидорычу и, наклонившись, сказал явственным шепотом:
– Я покажу тебе, как подменивать детей… Слышишь…
Услыхав это, Степан Сидорыч упал ниц и остался некоторое время недвижим.
Он был поражен этими словами как громом.
Григорий Александрович между тем, не обращая на него никакого внимания, начал шагать по кабинету.
Прошло несколько минут.
«Не сдох ли он со страху?» – мелькнуло в голове светлейшего.
«Отдохнет!» – сам отвечал он на свои мысли.
Степан действительно отдохнул и поднялся с полу с еще более бледным, искаженным от страха лицом.
– Чтобы нынче вечером… – сказал князь.
– Слушаю-с, ваша светлость… – дрожащим голосом отвечал Степан.
– Ступай вон!
Сидорыч не заставил повторять себе этого приказания и ни жив ни мертв вышел из кабинета.
III. Узел
Если веревка разорвана и связана, то несомненно образуется узел.
Существует старинная сказка, где отец, желая сохранить мир между своими двумя сыновьями, подарил им небольшую доску и гвоздей разной величины, от самых мелких до самых крупных.
При каждой ссоре, по приказанию отца, они вбивали в доску гвоздь размера, сравнительного с ссорой.
Когда наступало примирение, гвоздь вынимался, но оставалось отверстие или по меньшей мере шероховатость.
Таков узел и такая шероховатость существовала и в отношениях князя Андрея Павловича Святозарова и княгини Зинаиды Сергеевны, несмотря на кажущееся их полное семейное счастие.
– Ну что? – нетерпеливо спросил князь.
– Все исполнено…
– Он здесь?..
– Так точно, ваша светлость…
– Введите его сюда… и не пускать ни души…
Адъютант вышел.
Через несколько минут дверь кабинета отворилась, и на ее пороге появился знакомый нам камердинер князя Андрея Павловича Святозарова, Степан Сидоров.
С окладистой русой бородой и усами, одетый в длиннополый камзол, он был неузнаваем.
– Кто ты такой?
– Петербургский купец, Степан Сидоров, ваша светлость…
– Это твоя кондитерская на Садовой?
– Никак нет-с, ваша светлость, моей жены…
– Это все одно, муж да жена – одна сатана… Я вот что хотел спросить тебя, кто у тебя там девочка, так лет пятнадцати-шестнадцати, за прилавком стоит?
– Это моя падчерица Калисфения…
– Калисфения… – повторил светлейший, – хорошее имя… Только не рука ей сидеть за прилавком… Хороша очень…
– Такова воля матери, ваша светлость…
– Чья воля!.. – вскрикнул Григорий Александрович. – Я говорю МОЮ ВОЛЮ…
Степан Сидоров испуганно попятился к двери.
– Отвести ее в Аничков дворец, я ее жалую камер-юнгферою к моим племянницам фрейлинам Ее Величества…
Степан побледнел.
– Это невозможно, ваша светлость…
– Что-о-о… – загремел Григорий Александрович.
– Она турецкая подданная, и ее мать не согласится отпустить от себя, она будет жаловаться… – через силу, видимо, побеждая робость, проговорил Степан.
– Жаловаться… на меня кому жаловаться! – крикнул вне себя от гнева князь… – Да будь она хоть чертова подданная и имей целых три матери, она будет моею… то есть она будет камер-юнгферой моим племянницам, слышал?
Степан молчал.
– Ее мать, – продолжал кричать Григорий Александрович, – твоя жена, так ты, как муж, прикажи…
– Увольте, ваша светлость, не могу, – простонал Степан, опускаясь на колени… Пожалейте девочку… у нее жених…
– Жених! – взвизгнул Потемкин. – Тем более, скорей ей надо поступить во дворец… Слушай, чтобы к вечеру она была там…
– Смилуйтесь, ваша светлость, – продолжал умолять его Степан.
– Смилуйтесь! Я и так ей милость оказываю, а он смилуйтесь… Да что зря болтать с тобой… сказано, значит, так надо… Иначе я с тобой расправлюсь по-свойски…
Григорий Александрович подошел совсем близко к стоявшему на коленях Сидорычу и, наклонившись, сказал явственным шепотом:
– Я покажу тебе, как подменивать детей… Слышишь…
Услыхав это, Степан Сидорыч упал ниц и остался некоторое время недвижим.
Он был поражен этими словами как громом.
Григорий Александрович между тем, не обращая на него никакого внимания, начал шагать по кабинету.
Прошло несколько минут.
«Не сдох ли он со страху?» – мелькнуло в голове светлейшего.
«Отдохнет!» – сам отвечал он на свои мысли.
Степан действительно отдохнул и поднялся с полу с еще более бледным, искаженным от страха лицом.
– Чтобы нынче вечером… – сказал князь.
– Слушаю-с, ваша светлость… – дрожащим голосом отвечал Степан.
– Ступай вон!
Сидорыч не заставил повторять себе этого приказания и ни жив ни мертв вышел из кабинета.
III. Узел
Если веревка разорвана и связана, то несомненно образуется узел.
Существует старинная сказка, где отец, желая сохранить мир между своими двумя сыновьями, подарил им небольшую доску и гвоздей разной величины, от самых мелких до самых крупных.
При каждой ссоре, по приказанию отца, они вбивали в доску гвоздь размера, сравнительного с ссорой.
Когда наступало примирение, гвоздь вынимался, но оставалось отверстие или по меньшей мере шероховатость.
Таков узел и такая шероховатость существовала и в отношениях князя Андрея Павловича Святозарова и княгини Зинаиды Сергеевны, несмотря на кажущееся их полное семейное счастие.
Другие электронные книги автора Николай Эдуардович Гейнце
Другие аудиокниги автора Николай Эдуардович Гейнце
Последний отзыв
Классная книга. Очень многое объясняет, что скрытое реально происходит в человеке