Ермак Тимофеевич

– Что же, купец, долго думаешь?.. Коли есть на то твое согласие, по рукам давай бить, укажи землю – мы туда напрямик и двинемся… Внакладе не будешь. Все протоки за убытки отработаем.

– Не в том дело, добрый молодец, не за землей, лесом и хозяйством остановка – всего этого у нас – достаточно, и по душе мне челобитье ваше, да как на это решиться, не ведаю…

– В чем же дело?

– Препона есть…

– Какая?

– Царем нам в грамотах заказано принимать беглых, вольницу…

– Какая же мы вольница? Прежде были, а на землю сядем, такие же будем, как и все, – возразил Иван Кольцо.

– Все-таки опаска есть…

– Уж больно ты, купец, опасливый.

– Да и хозяин я здесь не один… – сказал Строганов. – Племянники у меня есть, двое, все мы трое хозяйствуем… Надо с ними погуторить, что они скажут…

– И то ладно, – согласился Иван Кольцо.

Семен Иоаникиевич ударил в ладоши. На этот своеобразный зов явился Касьян.

– Вот что, – отдал приказание вошедшему Семен Иоаникиевич, – отведи ты Ивану Ивановичу, – он рукой указал на Ивана Кольцо, – с его молодцами горницы, напои, накорми, угости гостей досыта. А завтра мы с тобой, добрый молодец, порешим это дело неповоротливо.

С последней фразой Строганов обратился уже к Ивану Кольцо.

– Слушаю, батюшка Семен Аникич, слушаю, – ответил Касьян поклоном. – Пойдем, добрый молодец.

Иван Кольцо, откланявшись, вышел из горницы в сопровождении Касьяна. Семен Иоаникиевич, не откладывая дела в долгий ящик, прямо прошел к племянникам и передал им предложение Ермака Тимофеевича. Те с пылом молодости ухватились за этот случай.

– Чего тут, дядюшка, раздумывать? – заметил Никита Григорьевич. – Сам Бог посылает нам таких людей… Государь опалился бы на нас, кабы вольница разбойничала, а то она смирно сидеть обещает и его же людишек оберегать.

С этим мнением согласился и Максим Яковлевич.

– Да и где Москве доведаться? Далеко она… – заметил он.

– Этого не говори… Воевода-то пермский поближе, дознается и отпишет, – сказал Семен Иоаникиевич.

– А почему узнает воевода, какие у нас люди поселились? На них ведь не написано, что они беглые.

– Это-то так, да и нужны нам людишки действительно… – сдался старик Строганов.

– Что и говорить, как нужны! Вестимо, согласиться надо, – в один голос сказали Никита и Максим.

На том и порешили.

VIII

На новой стройке

Ермак Тимофеевич не заставил себя долго ждать. Через несколько дней он с сотнями своих отборных удальцов прибыл в «строгановское царство». Вместе с есаулом Иваном Кольцом он ранее явился к Семену Иоаникиевичу Строганову, принявшему их уже вместе со своими племянниками, и повторил перед ними свое и своих удальцов желание бросить разбойное дело и послужить делу русскому – охране рубежа России от неверных и диких соседей.

Семен Иоаникиевич повторил от своего лица и от лица племянников согласие принять на сторожевую службу Ермака и его людей, отвести им земли и отпустить дерева для постройки изб и хозяйственного обзаведения. Как на отведенную новым поселенцам землю, он указал на местность, лежащую за старым поселком.

– Тут и храм Господен будет вам поблизости, может, и помолиться вашим грешным душенькам захочется.

– Это-то, купец, правильно, давно мы не молились, – заметил со вздохом Ермак Тимофеевич.

– Где же люди-то ваши? – спросил старый Строганов.

– Люди тут поблизости, через час могут быть здесь, коли прикажешь.

– Что же, ведите с Богом, утро погожее…

Разговор происходил ранним утром.

– Может, встретишь нас, Семен Иоаникиевич, – спросил Ермак, – окинешь своим хозяйским глазом слуг своих?

– Встречу, вместе с племянниками встречу, дорога-то мимо усадьбы идет… – отвечал Семен Строганов.

Ермак и Кольцо, отвесив по низкому поклону, вышли.

– Славный парень, – похвалил Семен Иоаникиевич, обращаясь к племянникам по выходе Ермака. Последний действительно произвел на него хорошее впечатление.

– Воеводой ему царским быть, а не разбойником… – сказал Никита Григорьевич.

– Молодец из себя, и в лице нет ничего зверского, – высказал свое мнение Максим Яковлевич.

– Да и есаул его тоже душа, парень, несмотря на то что в Москве на его шею уж сплетена петля, – сказал старик Строганов.

– Тоже удалец хоть куда… Каковы-то их люди? – произнес Максим Яковлевич.

– А вот увидим, – заключил Никита Григорьевич.

С небольшим через час посланные на сторож люди донесли, что Ермак с людьми подходит к усадьбе.

Утро было прекрасное, еще не достигнувшее своего зенита солнышко обливало землю горячими лучами и блестело в каплях невысохшей росы, круглое лето бывающей в том краю.

Семен Иоаникиевич с племянниками вышел к воротам усадьбы. Их сопровождало двое слуг, один из которых держал каравай хлеба с поставленной на него серебряной солоницей, а другой – большой образ царицы небесной в драгоценном окладе. За хозяевами в некотором отдалении толпились любопытные челядинцы, захотевшие хоть одним глазком взглянуть на грозных разбойников, пожелавших стать верными слугами Строгановых.

Весть об этом, после посещения и угощения Ивана Кольца, распространилась быстро по всему строгановскому двору и хоромам, достигла и до светлицы, и Ксения Яковлевна смотрела на приближение Ермака и его людей из открытых окон своих роскошных горниц. Сзади столпились сенные девушки, и даже старая Антиповна встала на лавку, чтобы лучше разглядеть «раскаявшихся душегубов», как она называла Ермака и его людей.

Увидя приготовленную встречу, Ермак Тимофеевич повел своих людей ближе к усадьбе. Диву дались Строгановы, и дядя и племянники. К ним приближались стройные толпы в несколько сотен человек, высоких, рослых, с добродушными, чисто русскими лицами.

– Ужели это разбойники? – невольно мелькнуло не только в их уме, но и в уме всех остальных зрителей.

Впереди шел Ермак, а в первой шеренге справа – Иван Кольцо. Приблизившись к тому месту, где стояли Строгановы и слуги с хлебом-солью и образом, Ермак Тимофеевич снял шапку, истово перекрестился и отвесил Строгановым поясной поклон. То же самое сделали как один человек все его люди. Шапки с голов были сброшены словно ветром, и правая рука поднялась и осенила могучие груди истовым крестным знамением. Строганов отвечал проходившим тоже поясным поклоном.