Завеса

Завеса
Николай Алексеевич Иванов

Обстоятельствами человек загнан в угол, выхода нет, все, конец! И вдруг впереди забрезжил пока еще тусклый свет надежды! Спасение! А спасение ли это?! В этом странном мире под запретом все, что может навредить человеку, и в тоже время есть зона «К», где можно вспомнить былое. Хорош ли, плох ли этот странный мир, и для чего и кто создал его? Вот на этот вопрос и пытается ответить попавший в этот мир исследователь…

Завеса

Николай Алексеевич Иванов

Висит дамоклов меч,

Он каждую секунду

Велит тебе лишь то произносить,

Что нужно обязательно успеть.

Хотя б не все,

Хотя б до половины.

Вот меч летит.

Но из-под острия

Выпархивает легкий огонек

Живого недосказанного слова.

    Владимир Солоухин
    «Дамоклов меч».

© Николай Алексеевич Иванов, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Пролог

– … правее, капитан! – раздраженно прозвучал в шлемофоне голос командора. Капитан повернул голову в бронешлеме, и увидел сквозь защитные очки его злые глаза. – Теперь левее! Там что-то темнеет… Еще левее…

Капитан посмотрел на экран – на гребне бархана, действительно лежало что-то темное, неподвижное. У него едва заметно дернулась щека, перечеркнутая давним шрамом. Он сразу понял, что это такое, видел не раз. Внешне капитан остался все таким же спокойным, но в душе царила тревога. Командор оказался упорным и мстительным человеком. Он и в погоню вылетел сам, никому не доверив операцию. Словно что-то почувствовал. План рушился.

– Капитан, правее! – зло процедил сквозь сжатые зубы командор. Рука капитана привычно подала штурвал, и мощная машина устремилась к цели. Командор криво усмехнулся, палец лег на гашетку…

* * *

К комиссару бежал юнга; еще издали, увидел хмурое лицо командира и перешел на медленный шаг, размышляя, что же произошло и почему он так мрачен. Подошел на уставное расстояние, приложил руку к бескозырке, проговорил виновато:

– Комиссар, его нигде нет, словно сквозь землю провалился! – последние слова юнга проговорил с запинкой и зло. Глаза подростка горели охотничьим азартом.

Комиссар не ответил, медленно повернул голову, окидывая местность хмурым взглядом. Цепь черных фигур в бескозырках медленно двигалась, прочесывая заросший густым кустарником берег неширокой речушки. Люди были измотаны многодневной погоней. Они выполнили задачу. Отряд противника уничтожен, остался один, последний, но самый опасный враг, и он скоро будет найден! И на его жизни бойцы отряда революционных моряков поставят, наконец, свинцовую точку. Но теперь, когда все близилось к завершению, он не ощущал, ни сладостного чувства мести, ни удовлетворения. Комиссар устал. Очень устал…

Воспаленными глазами посмотрел на стоящего перед ним юнгу, молча выслушал доклад и кивком, ничего не сказав, отпустил. Тот облегченно вздохнул и побежал назад. Выражение глаз комиссара пугало. Таким он видел своего кумира впервые: тоска и безысходность читались во взоре несгибаемого комиссара. А комиссар сожалением смотрел в след бегущего юноши. «И его опьянил запах крови! Сегодня это кровь офицера, а завтра чья? Слишком много смертей! Когда же кончится время мести!»

С берега донесся ликующий крик. Загонщики обнаружили жертву…

* * *

Резкий звонок телефона вернул к действительности. Мужчина отвел занемевшую руку с зажатым в ладони пистолетом от виска. Несколько секунд сидел неподвижно, приходя постепенно в ужас от задуманного, не слыша настойчивых, режущих слух, трелей. Кожу на виске саднило, видимо внезапно оживший телефон заставил руку с зажатым оружием дрогнуть. И тут же презрение к себе заставило его сжать зубы. Отчаянным движением вскинул ствол к голове, палец лег на курок, человек закрыл глаза, но надавить так и не смог. Мешал оживший телефон. Рука стала уставать. Он судорожно вздохнул, медленно отвел руку с оружием в сторону, осторожно положил пистолет на стол, нашел глазами не умолкающий телефон, потянулся к нему и жадным, дарующим короткий миг жизни, движением схватил трубку. Долго не мог поверить в то, что ему говорили. Запоздалый ужас сжал сердце, еще мгновение и он совершил бы непоправимое! В трубке уже звучал сигнал отбоя, а он все прижимал ее к уху. Изумленными глазами отыскал часы на камине, – до встречи оставалось два часа. Медленным движением положил трубку в гнездо. И тут он поверил!..

Машина стремительно уносила мужчину от Города. Душа пела, он жаждал этой встречи! Жаждал долгие годы, и она, наконец, состоится! Его ждали! И нога все жала и жала на педаль газа.

Слегка запорошенная снегом лента шоссе казалась бесконечной, она убаюкивала монотонностью, и чем дальше уходила машина, тем все больше тускнела радость предстоящей встречи, словно растворяясь на долгом пути. Вновь ожило сомнение. Вернулось мрачное настроение. Руль дрогнул в неуверенных руках. Он уже не знал, куда и зачем едет, куда ведет эта дорога, и как он оказался тут. Уныние и безысходность вновь брали его в свои тиски.

Пальцы судорожно сжали руль, нога все чаще давила на тормоз. Терзаемый сомнениями мужчина не заметил, как сгустились, похожие на снеговые, облака, как стали стремительно опускаться на дорогу. Какое-то время он еще вел машину вперед, но он уже сдался. Человек понял это и в тот же миг рок судьбы настиг его…

Часть 1

Глава 1

Корабль натолкнулся на не видимую вязкую преграду. Она обволокла его цепкими путами, затормозила движение. Он забился в ней как муха в клейкой паутине, но упорно стремился вперед и вперед, надеясь прорваться и обрести свободу, но преграда оказалась слишком прочной для него. Она сдавливала все сильнее и сильнее, и сверхпрочная оболочка корабля не выдержала, стала медленно деформироваться под нарастающей перегрузкой и разрушаться.

Первым вышло из строя навигационное оборудование, потом отказала система управления. Прочнейшие переборки вибрировали, словно тонкие листы пластика, пошли трещинами, с глухим звуком рассыпались на куски. Двигатели обречено взвыли и взорвались. Корабль превратился в огненное облако, которое стремительно разрасталось, но разрасталось странно, как бы размазавшись на невидимой преграде. И когда можно было подумать, что с кораблем и его экипажем все кончено, из облака в направлении обратном движению корабля выпорхнула серебристая точка спасательной капсулы. Порвав с раскаленным облаком, она устремилась по параболе к планете. Резко снизила скорость и почти достигла атмосферы, но опять неведомо возникшая преграда поймала серебристую точку, и та завязла в ней, как до того корабль. Защита маленькой капсулы сопротивлялась не долго. Таща за собой пылающий шлейф, она все еще пыталась прорваться к планете, но та не желала принимать чужака, и тогда за мгновение до взрыва от нее отсоединились ложементы двух космонавтов. Некоторое время они беспорядочно кувыркались в разряженном воздухе, но как только чуткая автоматика, замеряющая плотность атмосферы пришла к выводу, что пора, тут же, в негостеприимном небе планеты расцвели два огромных ярких цветка. Система сброса освободила купола парашютов от массивных кресел, и упругий воздух мягко подхватил космонавтов, стал медленно опускать на планету, которая так жестоко обошлась с ними.

Глава 2

Вадим, преодолевая сильнейшую боль в плече, потянул стропу, это помогло, его немного развернуло, и он увидел в метрах восьмидесяти от себя под ярким куполом Поля. Тот делал какие-то знаки. Вадим свободной рукой нащупал кнопку аварийной связи и нажал, но в наушниках было тихо, рация не работала. Он в замешательстве смотрел на приближающееся плотное облако. Очень болело плечо. В момент отстрела капсулы от корабля он получил травму руки и легкую контузию. Управлять спуском в таком состоянии он не мог. Перед глазами все плыло, вспыхивали красные круги. Боль не давала сосредоточиться, и он не мог сообразить, чего же хочет сообщить Поль. А товарищ уже скрылся в темной толще облака. Приняло оно и Вадима, равнодушно поглотило в полном безмолвии. Через некоторое время облако также равнодушно вытолкало его из себя, и передало Планете, но Планета решила испытать их до конца. Она выбрала для их приема абсолютно мертвое, без единого намека на растительность, небольшое каменистое плато, зажатое со всех сторон невысокими, сильно разрушенными скалами. Когда до плато оставалось метров триста люди попали в воздушный горизонтальный поток, который стал сносить их в сторону от плато, на гряду скал. Поль схватился за стропы, и его увело от опасных вершин. Но Вадим, с поврежденной, рукой даже не стал пытаться, повторить тот же маневр; первая попытка так утомила его, что он закрыл глаза и отдался на волю стихии.

Он не видел, как товарищ, поняв, что Вадим беспомощен, опять взялся за стропы парашюта, и они стали сближаться. Не видел Вадим и людей, появившихся на плато, и матово блестящую извилистую поверхность реки, рассекающую плато на две части и что-то странное, было в этом потоке. Скалы стремительно приближались, он почувствовал сильный удар, жгучая боль пронзила тело, глаза застила темнота и на какое-то время Вадим потерял сознание. Когда пришел в себя, то первое, что заметил, это метрах в двухстах ниже, почти под собою, группу людей.

Они стояли и о чем-то спорили. Вадим видел, как одни указывали на него, другие в противоположную сторону. Он осмотрелся, насколько это было возможным в его положении: парашют зацепился за выступ скалы, поверхность, которой, была вся в оспинах оторвавшихся монолитов, и глубоких трещинах. Он висел над пропастью.

Люди тем временем разделились на две группы: одна, в которой Вадим насчитал семь человек, быстрым шагом направилась к странной реке, которую он видел при спуске. На берегу, среди нагромождения валунов рассмотрел яркое пятно парашюта Поля, а через мгновение появился и он. Взобравшись на валун, землянин рассматривал приближающихся к нему людей. Вели они себя странно: не доходя до землянина шагов пятьдесят, рассыпались в редкую цепь, и шли медленным осторожным шагом, словно ожидая чего-то неожиданного от пришельца, спустившегося с неба, но в тоже время в их действиях чувствовалась уверенность и агрессивность.

Цепь замедлила движение и остановилась в метрах двадцати от Поля. Люди что-то кричали землянину и призывно махали, но тот не сдвинулся с места. Вадим не видел на таком расстоянии лица товарища, но вся его поза выражала напряженность, и тревогу. Вероятно, его что-то насторожило, и он старался держать в поле зрения всю семерку. А те, постояв немного, по команде одного из них сделали еще несколько коротких шагов в сторону Поля. Сделали откровенно неохотно и остановились, слившись с бурыми камнями. Поль отступил немного назад, у него за спиной оставалось всего несколько метров камня, а дальше была странная река, и мерцающая, уходящая ввысь, пелена над нею. Люди тревожно закричали, испуганно замахали руками, но Поль не отреагировал, и тогда один из них шагнул к нему, что-то выставив перед собой. Землянин оглянулся, и, пятясь, сделал последние шаги, оказавшись на краю скалистого берега странного потока. Человек, что шагнул к Полю, опять что-то прокричал и в этом возгласе слышались одновременно и просьба, и угроза. Землянин не сдвинулся с места и тогда он как-то странно согнулся на правое плечо. Что он делал, Вадим не видел, так как тот стоял к нему спиной. Потом человек смешно дернулся, и до слуха Вадима донеслась приглушенная дробь, а перед Полем взметнулась пыльная строчка. Сердце Вадима сжалось в тревожном предчувствии. Он понял, что значит эта строчка, в его товарища стреляли! Поль не шелохнулся, лишь вытянул вперед руку, и человек с оружием, испугавшись этого движения, стал стрелять, – стрелять в Поля! От удара пуль тот пошатнулся, но удержался на ногах, а пули все впивались и впивались в землянина и сделали свое дело. Силы оставили Поля, его ноги подогнулись, он не удержал равновесия и стал падать навзничь – в поток. Люди испуганно закричали, а солдат все стрелял и стрелял. Стрелял в уже падающего землянина. Поль упал, и поток равнодушно, без всплеска принял его, мгновенно втянул в себя, словно растворил, и его поверхность стала как прежде спокойной и гладкой. И не понятно было – движется ли он или нет.

Поль исчез. Исчез сразу, ни разу не всплыв, не показавшись на поверхности. Это был конец. Отчаяние придало Вадиму силы. Он сбросил не нужный теперь полетный шлем и тот полетел вниз. Превозмогая боль, он раскачался на стропах, и, зацепившись за выступ, втиснул ногу в трещину в скале. В глазах потемнело от боли, он замер, на несколько минут, приходя в себя. Потом поднялся еще на метр, вверх. Отдыхая, посмотрел вниз: вторая группа, – человек пять, торопливо лезли к нему, вернее к подножью скалы, на которой он завис. Они очень спешили. Вадим уже различал отдельные детали их пятнистой формы, слышал позвякивание амуниции, скрежет камушков под тяжелыми башмаками. Они не стреляли, понимая бесполезность этого. Солнце светило им прямо в глаза, а до тени, которую отбрасывала скала, было около десятка метров противной, мелкой, но довольно крутой осыпи. Вадим не стал дожидаться, когда они ее преодолеют, отстегнулся от строп и полез вверх. К счастью подъем продолжался недолго, на большее у него просто не хватило бы сил.

Преодолев около пяти метров почти отвесной скалы, вылез на небольшую площадку, и упал в изнеможении, лишившись последних сил. Теперь он мог позволить себе недолгий отдых. Его не было видно с плато, но до слуха доносилось нарастающее громыхание – осыпь пришла в движение. Солдаты пытались форсировать каменную реку. Насколько успешно это получилось у них, землянин не видел, но понимал, что его не оставят в покое и времени у него очень мало.

Вадим вытащил из пенала аптечки упаковку регенератина и проглотил несколько таблеток. Подумал и добавил капсулу стимулятора, выглянул из укрытия. Преследователи успешно форсировали осыпь и были прямо под ним, метрах в сорока. Они тоже заметили чужака, вскинули оружие, разноголосо закричали.

Вадим решил действовать наверняка, ошибиться и повторить попытку ему просто не дали бы. Тщательно осмотрел скалы над собой. Они выглядели сильно разрушенными, но не от эрозии или землетрясений. Впечатление было такое, словно по ним ударяли огромным молотом. Но исполинский молот не снес их, и не превратил в груду щебня, нет, этому молоту что-то помешало завершить свою разрушительную работу, и он успел лишь расщепить их на несколько острых шипов, но оставил эти шипы в своих гнездах. Так они и стояли теперь, ощетинившись многочисленными вершинами.

Ощутив, как начинает проходить боль, и проясняется в голове, Вадим не стал терять времени. Он одним рывком поднялся, и, подпрыгнув, уцепился за выступ скалы. Подтянулся, и, всунув ногу в щель, закрепился. Пока все получалось, это начало сказываться действие препаратов, тело обрело привычную гибкость, мышцы наполнились силой, вернулась координация движений. Он мгновенно наметил путь и уверенно полез вверх. Метров через семь добрался до довольно широкой щели, в которой укрылся, а сзади послышалась запоздалая дробь выстрелов, спину осыпала каменная крошка. Погоня шла по пятам. Вадим, не задерживаясь, полез по щели, и она вывела его на другую сторону гряды.

В низу, примерно в метрах восьмидесяти, начиналось ущелье. Ущелье мрачное безжизненное, хотя еще освещенное солнцем. Лишь вдали виднелась полоска чего-то зеленеющего. Вадим прислушался. Выстрелы прекратились, неслышно было и попыток повторить его весьма рискованный путь.

Он уселся на теплый валун и стал намечать путь спуска. Вскоре маршрут определился и довольно простой. Должны помочь трещины, которые в изобилии покрывали скалы и на этой стороне склона. Мимо прокатился маленький камешек. Вадим вздрогнул, рука дернулась к излучателю, но тут буквально из-под ног скользнула маленькая зверушка и исчезла среди камней. Он облегченно вздохнут. Погоня отстала. Подумал и скинул полетный костюм, сейчас он казался для него слишком тяжелым. Переложил в карманы летной куртки аптечку, аварийный запас питания и излучатель. С тоской посмотрел вниз и, тяжело вздохнув, начал спуск.