Не говори, что всё пропало

– Вот времена!

– А ты как думала? Так что, не возьмут его твои женские чары.

– Ладно. Сейчас куда едем?

– В ЦУМ. Помнишь, вчера пальтишко присмотрела я?

– Это то бежевое? Трапеция? Кашемировое?

– Да. Мне сегодня на него Игорёк бабки отслюнявил.

– Вот кому с мужем повезло! Не то что мой козёл! Прикинь…

– Знаю, знаю, знаю. Дал тебе всего триста баксов.

– Вот именно! А я просила его! Я, ведь, тоже кое-что присмотрела. А сейчас, буду, как нищенка, смотреть на всё голодными глазами и ассистировать тебе, как бедная родственница.

– А ты любовника заведи.

– Какого любовника?

– Богатого. Чтобы тебе деньги давал или покупал что-нибудь. Сотку, например. Долго ты со своим «Сименсом» ходить будешь?

– И, чтобы, мой Ромка вывез меня вместе с ним за город и, где-нибудь, в лесополосе прикопал? Уволь.

– Брось его, тогда.

– Любовника?

– Ромку.

– А ты своего Игоря бросить можешь?

– Ну, во-первых, у нас с ним всё в порядке, а, во-вторых, он мне муж законный. А вы с Ромкой так живёте. Не понятно, то ли ты ему жена гражданская, то ли любовница.

– Ой, Ира, не дави мне на мозоль. Он и так болит.

– Ладно, Галя, мне домой надо. Скоро Игорь придёт.

– Ну, тогда, до свидания.

В последнее время снилась школа. А Ирка давно заметила, что снится она всегда к неприятностям. Вот, и сейчас, весь сон простояла у доски, а утром проснулась со стойким ощущением, что сегодня что-то случится. Ещё и Игорь не ночевал. Опять, какие-то дела ночные нарисовались. Он, вообще, как его бригадиром назначили, дома стал реже появляться, и Ирке, порой, казалось, что всеми этими деньгами, что он ей давал, на самом деле просто откупался. С утра всё валилось с рук, и она, наконец, просто налила себе стакан вина и уселась на диван в гостинной, бездумно глядя в одну точку. На экране телевизора мелькали какие-то картинки, монотонно бормотал телеведущий, но ей, однозначно, было не до популярного ток-шоу. Душа ныла, и Ирка поймала себя на мысли, что ждёт дурных известий.

Словно спохватившись, она отставила в сторону бокал и схватила телефон. Номер Игоря в контактах нашёлся быстро, и она нажала на кнопку с изображением зелёной трубки. «Самсунг» немного помолчал, а потом выдал серию длинных гудков. Муж не отвечал. Не отвечал он и через пять минут, и через полчаса. В принципе, такое бывало, и, довольно часто, но, сейчас, тревога острой занозой поселилась в сердце. Во дворе раздались шаги, и Ирка бросилась к окну. Нет, не муж. Няня с Лидочкой с прогулки вернулись.

Подумалось, вдруг, что она, в последнее время, слишком мало общается с детьми. Особенно с дочерью. Сыну-то не так уже и нужно общение сматерью. Шесть лет пацану. Ему, больше, стрелялки на приставке, да игры во дворе. Дождавшись, когда они переоденутся в домашнее, Ирина взяла Лидочку на руки и прижала к себе. В груди снова заныло. Сверху, с гиканьем, по лестнице сбежал Сёмка и, поставив на пол радиоуправляемую машинку, стал гонять её по паркету. Бросив случайный взгляд в телевизор, она вздрогнула, увидев на экране знакомый «Чероки», на фоне которой что-то быстро говорил репортёр, шикнула на сына, чтобы перестал шуметь, и прибавила звук.

– … начальник полиции, – тараторил журналист, удерживая в руках здоровенный микрофон с логотипом местного телеканала. – Несмотря на его заверения, криминальные разборки в городе повторяются с пугающей регулярностью. Сегодня от случайной пули погибла молодая женщина, оказавшаяся неподалёку. И это уже не в первый раз, когда гибнут обычные жители. В прошлый раз, хочу напомнить, мужчину в собственной квартире убила автоматная очередь, выпущенная поверх голов и попавшая в окно. Хочется спросить у властей города и правоохранительных органов, когда, наконец, мы сможем ходить по улицам города, не опасаясь попасть под шальную пулю?

Машина была Игоря. Это она узнала сразу по виднеющейся сквозь ветровое стекло, свисающей с зеркала заднего вида иконке, которую сама ему подарила не так давно. Ирка, опять, схватила со столика телефон и снова позвонила мужу. Ничего не изменилось. Длинные гудки и всё. Лидочка заплакала. То ли от того, что почувствовала волнение мамы, то ли Ирина сжала её слишком сильно. Няня прибежала на плач и, видя состоянии Ирки, забрала ребёнка и унесла её в детскую, успокаивая по дороге. Из кухни потянуло чем-то вкусным. Точно! Это котлеты. Вчера вечером она сама кухарке утверждала меню на день. Перекусить, что ли? Как раз время обеда. Вряд ли кусок в горло полезет, но Ирина поднялась и поплелась в столовую. Время обеденное, всё равно пора кушать, да и сидеть и бездумно пялиться в телевизор не хотелось.

С улицы раздался шум моторов нескольких машин. Сердце ухнуло куда-то вниз, а в глазах потемнело. Домофон запиликал, и, впервые, этот мелодичный перезвон прозвучал для неё тревожным колокольным звоном. Ирина рванулась в прихожую и увидела на экране лицо Крота. Всегда улыбчивое, сейчас оно было мрачным. Рука, внезапно, стала настолько тяжёлой, что не было сил поднять её и нажать кнопку. Тем более, что всё тело сопротивлялось этому, словно, если она сейчас не откроет дверь, то плохие новости обойдут дом стороной.

– Аглая Викторовна! – наконец вынырнула она из ступора. – Откройте гостям, пожалуйста!

Домработница, проводив взглядом метнувшуюся в гостинную хозяйку, вышла в прихожую и открыла калитку с домофона. Ирина забралась с ногами на диван и, схватив бархатную подушечку, прижала её к животу, словно отгородившись ею от всего мира. За окном раздались шаги, из прихожей донёсся сдавленный шёпот и, наконец, в гостинную вошли Ромка, Крот, Пендель и Стив. Все ребята из бригады мужа. Словно хватаясь за соломинку, Ирка уставилась на вход, надеясь, что сейчас, следом за братвой, сюда войдёт Игорь. Но Игорь не вошёл.

– Где он? – прошептала она пересохшими губами.

– Ир, тут такое дело, – переглянувшись с остальными, проговорил Крот. – У нас стрелка была.

– Где он!

– Короче, дело до волын дошло.

– Где он!

– Завалили Гоблина. Там ещё пацанов положили. Вот, все, кто остался.

Небо упало на голову и наступила темнота. Ни света, ни звуков. Только ватная, обволакивающая темнота.

Похороны прошли, словно в тумане. Все хлопоты взял на себя Князь. Ирка целыми днями сидела у себя в комнате, не выходя из оцепенения, сковашего её разум. Даже на похороны её забрали, словно сомнамбулу. Механически переставляя ноги, она вышла из дома, села в машину к Стиву, бездумно, всю дорогу, смотрела на проносящийся за стеклом город. Потом, когда машина остановилась, вышла, обвела невидящими глазами толпу, собравшуюся возле установленных в ряд гробов, задержала взгляд на одном, где лежал Игорь, и, вдруг, завыла во весь голос.

После похорон ничего не изменилось Она так и сидела сутками на диване, уставившись в одну точку. Даже, спала тут же, в гостинной. Родители Игоря приезжали на похороны и два дня жили в доме, но она их даже не замечала. Они ей что-то говорили, пытались как-то привести в себя, но всё было бесполезно. Так и уехали к себе в деревню. Несколько раз приходила Галка и пыталась, безрезультатно, растормошить. Потом, махнула рукой и пропала. Даже, дети не могли вывести её из этого сомнамбулического состояния. Жизнь, вдруг, окрасилась в серые тона, всё стало совершенно безразлично, а как жить дальше без Игоря, она совершенно не представляла.

Из ступора удалось выйти, только, спустя две недели после похорон. Сёмка, как обычно в своей манере, вприпрыжку спускался по лестнице и, вдруг, оступившись, кубарем полетел вниз. Громкий рёв огласил пространство. Ирка подняла голову и увидела сына, сидящего на полу и обхватившего коленку. Кровь, стекающая по ножке, сразу бросилась в глаза. В груди, словно кипятком плеснуло, она вскочила, сгребла ребёнка в охапку и, в унисон Сёмке, разрыдалась. Слёзы градом катились по её лицу, но это были не те слёзы, выжигающие до тла душу, а очистительные, вымывающие весь тот дурман, в котором она жила эти недели.

Потом, спохватившись, бросилась в столовую, где в одном из ящиков серванта была аптечка. Навстречу, чуть не столкнувшись с ней выбежала домработница с чемоданчиком, на крышке которого был изображён красный крест. Это ещё Игорь озаботился, когда, однажды, пришёл домой со сбитыми костяшками пальцев и резанной раной на плече, и у них дома не нашлось даже порядочного бинта. Вдвоём, словно наседки, они принялись хлопотать возле мальчика, заливая ранку перекисью водорода и накладывая на коленку пластырь.

Сёмка успокоился и уселся возле телевизора смотреть мультики про черепашек-ниндзя, а Ирка вернулась в гостинную. Голова заработала, и, теперь, стоило подумать, как жить дальше. Игоря нет и уже не будет никогда. Но остались Сёмка и Лидочка. Нужно устраиваться на работу. Кое-какие накопления, конечно, есть. Игорь не тратил деньги направо и налево, а откладывал. Да и ребята на похороны пухлый конверт собрали. Но деньги не бесконечны. От домработницы и кухарки придётся отказаться, конечно, а няню придётся оставить. Кто-то же должен сидеть с детьми, пока она будет на работе.

К Князю нужно будет съездить. Две недели после похорон прошло, а он так и не объявился. Как-то непорядочно с его стороны. Всё-таки, погиб его сотрудник. Мог бы и заехать, соболезнование выразить. А, может, заезжал, просто она в своём состоянии этого не запомнила? В любом случае ехать к нему надо. Может, с работой поможет. Или, пенсию какую по случаю потери кормильца организует. Как-никак, Игорь не из последних у него был. До бригадира дорос. Размышления прервал сигнал домофона. Кто бы это мог быть? Неужели, Галка? Ирина прошла в прихожую и посмотрела на экран. Князь. Лёгок на помине. Неожиданно разволновавшись, она непослушным пальцем ткнула в кнопку и осталась на пороге, дожидаясь гостя.

– Ну, как ты? – участливо поинтересовался Виктор Арсеньевич, проходя мимо Ирки в гостинную.

– Как я могу быть? – развела она руками. – Вот, думаю, как жить дальше.

– И, что надумала?

– Работа мне нужна.

– Правильно. Тебе работать надо. Игоря теперь нет. Нужно думать, как детей кормить, где жить.

– Не поняла. Как это, где жить? Здесь, конечно!

– Здесь, Ириша, жить у тебя не получится. Это уже не твой дом.

– Что вы такое говорите? Мы с Игорем его покупали. У меня и документы на него есть.