О легкой одежде модных красавиц девятнадцатого века

О легкой одежде модных красавиц девятнадцатого века
Николай Михайлович Карамзин

«Всегда и везде первым женским достоинством была скромность. Древние думали, что та женщина есть совершенна, о которой люди не говорят ни худого, ни доброго: ибо домашняя жизнь (твердили они) есть, по закону Природы, святилище ее достоинств, непроницаемое для глаз любопытных: внем она сияет и красотою и любезностию; в нем печется о супруге и детях; в нем услаждает сердце первого и образует юную душу последних…» Произведение дается в дореформенном алфавите.

Николай Михайлович Карамзин

О легкой одежд? модныхъ красавицъ девятаго-надесять в?ка

Всегда и везд? первымъ женскимъ достоинствомъ была скромность. Древнiе думали, что та женщина есть совершенна, о которой люди не говорятъ ни худаго, ни добраго: ибо домашняя жизнь (твердили они) есть, по закону Природы, святилище ея достоинствъ, непроницаемое для глазъ любопытныхъ: въ немъ она сiяетъ и красотою и любезностiю; въ немъ печется о супруг? и д?тяхъ; въ немъ услаждаетъ сердце перваго и образуетъ юную душу посл?днихъ. Женщина, говорили восточные мудрецы, есть прекрасный, н?жный цв?тъ, увядающiй отъ неосторожныхъ взоровъ желанiя. Такiя мысли ввели въ употребленiе покрывало: символъ женской скромности и щитъ прелестей, изв?стныхъ одному щастливому супругй!

Теперь въ публичномъ собранiи смотрю на молодыхъ красавицъ девятаго-надесять в?ка, и думаю: гд? я? въ Мильтоновомъ ли раю (въ которомъ милая натура обнажалась передъ взоромъ блаженнаго Адама), или въ кабинет? живописца Апелла, гд? красота являлась служить моделью для Венерина портрета во весь ростъ?

Д?йствiе всесильной моды, которую, подобно фортун?, должно писать сл?пою! Наши стыдливыя д?вицы и супруги оскорбляютъ природную стыдливость свою, единственно для того, что Француженки не им?ютъ ее, безъ сомн?нiя т?, которыя прыгали контрдансы на могилахъ родителей, мужей и любовниковъ! Мы гнушаемся ужасами Революцiи и перенимаемъ моды ея! Знаемъ, что нын?шнiй Парижскiй св?тъ состоитъ изъ людей безъ всякаго воспитанiя, безъ всякаго н?жнаго чувства, и, сл?дуя старой привычк?, хотимъ соглашаться съ его новыми обыкновенiями! Н?когда Парижъ въ самомъ д?л? могъ назваться столицею вкуса: ибо утонченiе св?тскихъ прiятностей было единственнымъ д?ломъ его въ теченiе двухъ в?ковъ. Но это время прошло, и долго, долго не возвратится, не смотря на желанiе Консула Бонапарте воскресить Французскую Любезность, которая – естьли не умерла, то по крайней м?р? заснула глубокимъ сномъ Эпименида на развалинахъ Бурбонскаго трона и на кипарисахъ Революцiи. Какiя женщины даютъ нын? тонъ въ Париж?? Роскошныя супруги Банкировъ и подрядчиковъ (fourniffeurs), обогащенныхъ народною казною – женщины низкаго состоянiя, не им?ющiя идеи о любезности прежнихъ знатныхъ Француженокъ, которыя всего бол?е отличались игрою ума и кокетствовали, такъ сказать, н?жнымъ чувствомъ пристойности. Мудрено ли, что сiи новыя молодыя Аристократки – сiи цв?ты, которые выросли и распустились на земл? облитой кровiю нещастныхъ жертвъ гильйотины – не им?ютъ никакого чувства истинныхъ женскихъ достоинствъ, и, стараясь нравиться употребляютъ способы Парижскихъ Лаисъ, единственныхъ образцевъ своихъ? Но мудрено то, что въ государств? благоустроенномъ, гд? есть нравы, воспитанiе и правила, женщины, вообще любезныя, сл?дуютъ мод? Парижскихъ м?щанокъ! Он? безъ сомн?нiя съ великимъ трудомъ поб?ждаютъ милую стыдливость; безъ сомн?нiя долго сражаются съ нею при своемъ, такъ-называемомъ Греческомъ убор?, который скор?е можно назвать Американскимъ. Кто читалъ древнихъ Авторовъ или хотя Анахарсиса, тотъ знаетъ, что Гречанки были скромны. На древнихъ женскихъ статуяхъ обнажены н?которыя прелести; но художники сл?довали не обыкновенiю отечества, а желанiю доказать свое искусство въ изображенiяхъ Натуры, отдаваясь на судъ супругамъ или юнымъ друзьямъ Аспазiй. Художники и Поэты им?ютъ право снимать съ красоты покрывало; но теперь имъ мало труда!

Я ув?ренъ въ невинности многихъ, и, естьли угодно, вс?хъ нашихъ красавицъ; но что подумаетъ объ нихъ – на прим?ръ, какой нибудь добродушной, но грубой Сибирякъ, прi?хавшiй въ столицу и во многочисленномъ собранiи видящiй сiю прелестную откровенность женскихъ сердецъ? Ув?римъ ли его, что наши молодыя супруги, въ полурайской зефирной одежд?, не им?ютъ никакихъ нам?ренiй, оскорбительныхъ для святости супружества? Онъ в?рно засм?ется и скажетъ съ Гиперборейскою грубостiю:,Отправьте же ихъ скор?е домой; он? безъ сомн?нiя лунатики, сонныя вышли изъ спальни и сонныя сюда прi?хали!» Естьли будемъ изъяснять ему сей феноменъ д?йствiемъ Французской моды, то онъ вообразитъ, что мы хотимъ дурачить его, и никакъ не пойметъ, чтобы обезьянство (Сибирское названiе моды) могло считаться въ столиц? первымъ достоинствомъ, которому вс? другiя уступаютъ!

Естьли красавицы по справедливости в?рятъ бол?е Медикамъ, нежели Моралистамъ (которые вс? Сибиряки своею неучтивостiю), то скажемъ съ важностiю Гиппократовъ и Галеновъ, что въ с?верномъ климат? эта мода опасна для самаго здоровья, сл?дственно и красоты! Уже къ нещастiю могли бы мы наименовать дв? или три жертвы ея, вс?мъ изв?стныя; но изб?гая личностей, говоримъ только о возможномъ. Натура не предвид?ла сего обыкновенiя, и въ надежд? на в?рную защиту одежды, образовала женскiя прелести такъ н?жно, что прикосновенiе грубаго воздуха для нихъ б?дственно, особливо посл? нашихъ баловъ, которыя стоютъ труда вс?хъ Греческихъ Атлетовъ! Не хочу живо расписывать сл?дствiй и представлять въ красавиц? зарожденiе ужасной, смертельной бол?зни, которая, постепенно изглаживая вс? ея прелести, ведетъ ее тихими или быстрыми шагами ко гробу.

Это сильно; но сл?дуя правиламъ школьной Реторики, самое сильн?йшее уб?жденiе сохранили мы для конца. Вотъ оно: воображенiе есть самой льстивой живописецъ: оно питаетъ страсти; но глаза ослабляютъ уже его д?йствiе; я не воображаю того, что вижу; а видя нын? и завтра, привыкаю, и часъ отъ часу смотрю равнодушн?е. Вамъ конечно н?тъ д?ла до меня, красавицы (ибо мн? уже гораздо за пятьдесятъ л?тъ); но такъ самые молодые люди чувствуютъ, и Жанъ Жакъ Руссо, по справедливости любезный всякому н?жному сердцу, вамъ то же скажетъ, естьли заглянете въ Эмиля. Вы конечно прелестны, и живописцы ходятъ за вами съ кистiю; но истинная польза милой страсти, которая составляетъ главное д?ло вашего, иногда слишкомъ чувствительнаго сердца, требуетъ покрывала!

Еще одно зам?чанiе. Въ мое время женщины хвалили Вертера, которой сказалъ, что жена его никогда не будетъ вальсировать; это чувство казалось имъ н?жнымъ. Въ мое время мужья и любовники бывали ревнивы: теперь они конечно исправились отъ сего порока. Любовь нын?, кажется, гораздо терп?лив?е и покойн?е; т?мъ лучше для семейственнаго мира, но – т?мъ хуже для живости страстей; т?мъ хуже для милой власти женскаго пола!

В. Мулатовъ.

Примечания

О легкой одежд? модныхъ красавицъ XIX в?ка (ч. 2, № 7, стр. 250–256). Статья подписана В. Мулатовъ, но принадлежитъ Н. М. Карамзину и перепеч. въ П. С. С., т. 3, стр. 521, изд. Смирдина.