Воин Чёрного Дракона

Воин Чёрного Дракона
Николай Коростелев

Храм Юнисы #2
«Служу царю и отечеству!» – выдохнул Андрей и бережно принял в руки саблю. Сегодня его представили к Золотому оружию и присвоили внеочередное воинское звание поручик.

Блестящая служба главного героя продолжается важным заданием. Андрею предстоит возглавить боевой отряд триады «Белый Лотос», организовать охрану строительства стратегически важного участка КВЖД, разгромить крупную банду налётчиков и спасти китайский город Кайчи, разоблачить резидента японской разведки в Маньчжурии и уничтожить его агентурную сеть.

Автор рассказывает увлекательную, наполненную трагическими событиями и героизмом историю Дальнего Востока.

Вы узнаете: о первых создателях миномёта, о триаде «Белый Лотос», о генерале китайской армии Лю Даньцзы, о фальшивомонетчиках и главаре самой многочисленной банды хунхузов в Манчжурии Кохинате, а так же о появлении в Китае первых страховых компаний.

Николай Коростелев

Воин Чёрного Дракона

Часть вторая

Храм Юнисы

© Николай Коростелев, текст, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Глава 1

«1127 г. Империя Сун, Кайфын.

Город горел.

Полчища чжурчжэней, ворвавшихся в столицу, грабили дворцы, торговые лавки и дома. На центральную площадь стаскивали награбленные ценности и сгоняли полон [1 - Полон – 1) плен; 2) всё, что захвачено; военная добыча. – Здесь и далее примеч. авт.]. Брали только крепких мужчин, молодых женщин и детей. Тут же, на ступенях дворца, высился золотой трон поверженного императора. На нём царственно восседал покоритель Кайфына, командующий правым крылом армии чжурчжэней, – князь Агуда. У его ног в окружении многочисленной охраны стояла на коленях императорская семья. Сам император с двумя сыновьями и горсткой преданных телохранителей заперся в дворцовом храме и приготовился дорого продать жизнь.

Агуда не торопился. У него был приказ: доставить правителя империи Сун живым…»

Вань отложил свиток – не то.

Судя по стилю, описание падения столицы составлял царедворец, скорее всего придворный биограф, только уже не Хуэй-цзуна, а нового правителя.

После захвата столицы чжурчжэни вывезли из города сотни тысяч лян [2 - Лян – китайская мера веса. Один лян = 50 г. В описываемые времена служил денежной единицей. Серебряные слитки, вес которых измерялся в лянах, служили валютой.] золота, миллионы лян серебра, множество кусков драгоценной ткани, тысячи пленных. Список вывезенных ценностей занимал десятки свитков. В них перечислили всё, даже такие мелочи, как ночная шапочка императора. Но нигде не было ни единого слова о храмовой утвари и священной реликвии – золотой пластине Лу Вана [3 - Лу Ван – в китайской мифологии «царь драконов», повелитель вод.].

Мог ли казначей не занести их в списки? Конечно, нет. Значит, либо чжурчжэни не тронули храмы, либо реликвию успели вывезти раньше, хотя могли и просто спрятать.

Какая-то мысль крутилась в голове, но он никак не мог ухватить её.

Он снова взял отложенный список и перечитал его.

– Вот оно! Здесь пишется, что Хуэй-цзун заперся в храме с сыновьями и телохранителями. Но в плен были взяты только он и старший сын. А куда делся второй? Где-то я об этом уже читал… Ну-ка, ну-ка. А, вот:

«… В начале 1126 года войска чжурчжэней переправились через Хуанхэ и осадили Кайфын. Охваченный ужасом император Хуэй-цзун отрёкся от трона в пользу старшего сына. Но город устоял, и войско чжурчжэней отступило. Однако это не спасло положение, и уже через год, 9 января 1127 года, они вернулись с осадными машинами. Кайфын был захвачен и разграблен. Хуэй-цзун вместе с молодым императором, получившим имя Цинь-цзун, со всем двором и гаремом попали в руки захватчиков. Четыре месяца его держали в темнице, а десятого мая отправили в Северную Маньчжурию, где он провёл пленником последние восемь лет жизни. Но одному из его сыновей удалось бежать на юг Китая…»

Значит, второму сыну Хуэй-цзуна удалось бежать. Но как? Из тюрьмы? По дороге? При том что семью императора стерегли профессиональные воины?

Сомнительно. Если только он не бежал из храма во время осады.

А что, в неразберихе горящего города это вполне вероятно.

Император бежать не мог – уж слишком заметная фигура, а вот переодетый юноша такие шансы имел.

Хорошо. Предположим, что так оно и произошло. Но что случилось с золотой пластиной Чёрного Дракона? Мог он её увезти с собой? Вряд ли.

Семидесятикилограммовая пластина – это тебе не кулёк с изюмом. На себе не унесёшь, а повозка или конь привлечёт внимание.

Нет, унести или увезти пластину Лу Вана он не мог. Но куда-то же её дели? Может, утопили? Озеро от храма – в двух шагах. Могли.

Но даже если и утопили, неужели не предусмотрели возможности позже достать? Значит, топили в неглубоком месте. Хотя…

Не верится, что за 800 лет такую версию не рассматривали. Что-что, а озеро проверили бы в первую очередь.

Ну-ка, ещё раз. Что мы знаем наверняка: Лу Ван не попал в руки Агуды, а информация о том, что его вывезла экспедиция, не подтвердилась.

При этом реликвия пропала на восемь сотен лет. Как такое может быть?

Только в одном случае – если человек или люди, спрятавшие её, погибли и не успели передать сведения о тайнике.

Где могли спрятать? Да где угодно. Возможно, даже в старом храме.

Может, поэтому Хуэй-цзун перед тем, как попал в плен, заперся в нём? Прятал? Вряд ли. После ареста его наверняка допрашивали. Чжурчжэни пытать умели. Сунули бы ноги в костёр, и всё. Так что, если бы знал, рассказал. В любом случае, свидетельств о том, что Лу Ван попал к чжурчжэням, нет.

Значит, если пластину и спрятали, то точно не Хуэй-цзун и не его сын. Тогда кто? Жрецы храма? Эти могли. А где?

Там, где они знают каждый камешек, то есть в храме.

Пожалуй, идея с храмом на данный момент самая привлекательная.

Попробовать поискать? Почему бы нет?!

От старого храма сохранились только четыре из четырнадцати ярусов, но верхние этажи нам и не нужны. Сомневаюсь, что такую тяжесть тащили бы наверх. Да и ненадёжно. Вдруг пожар?

Скорее, наоборот, – спустили на нижний этаж и замуровали либо в стену, либо в пол. Оттуда поиск и начнём…

Глава 2

И снова он на железнодорожном вокзале Владивостока.

После относительной тишины лесной крепости город обрушил на Андрея калейдоскоп лиц и звуков. Всё перемешалось: и громкий смех студентов, и разноголосый гул встречающих, и мельтешение по перрону разноцветной толпы, и пыхтящий паровоз, сердито выбрасывающий густые клубы белого пара. От ярких одежд и кокетливых улыбок барышень рябило в глазах.

– За мной! – распорядился он и двинулся к выходу.

Тяжёлые вещмешки с серебром не мешали Волчку перемигиваться с румяными кухарками, а Петру пожирать глазами аппетитные бока розовощёкой купчихи.