Электричка

– Извини, бро, дела наши с тобой, еще не закончены.

– Да чего тебе! И кто ты такой вообще, я не понимаю?!

Тут я уже начал переходить на крик. Слава богу, что комфортабельные электрички с хорошими дверями в тамбуре и общий шум позволяли мне это делать, не привлекая особого внимания двух пассажиров на два вагона, спереди и сзади.

– Слушай, я всё объясню, но время, чувак, время…

Тут щелчок, и опять всё потухло.

Кто-то лезет мне в рот. Да что такое, где я? Раздевалка, мой тренер по боксу пытается вставить мне капу, руки уже в бинтах. Что-то знакомый сюжет. Да, едрид-мадрид, областные соревнования по боксу, первый курс института. Да, помню этот позор. Месяц скидывал вес, готовился, и тут близкий друг устраивает праздник накануне боя, я иду, отказать-то никак. Оливье, какое-то шампанское, всю ночь провел в милиции, вызволял друга после его мордобоя. К утру на взвешивание, а я никакой, не спал, в желудке праздничный стол с шампанским. Такой подготовленный спортсмен защищает честь своего города. Весовая категория до 60 кг, второй или третий бой по времени. Состояние не лучше, чем сейчас после того, что уже произошло, но тот момент, что, возможно, у меня есть шанс навалять этому сопляку, что не удалось в тот раз, меня немного взбодрил. Музыка на выход We Will Rock You, знакомый диджей, увидев меня, понял, что поставить. Помню, долго потом смеялись, после шикарного выхода, вторая половина первого раунда, соперник цепляет мне печень, и организм срабатывает на жуткий спазм приседанием. Я сразу же встал, но судья остановил бой, засчитав мне тогда поражение.

В зале много школьных друзей, да почти весь город собрался. С друзьями в те годы проблем не было. Постоянные турпоходы, КВН, всё нас сближало. И сейчас у меня, возможно, появился шанс поправить прошлое.

– Ты здесь не за этим.

– Да чтоб тебя, объясни, в чём дело и что происходит?

– Сделай дело, потом всё разъясню. Бой твой поправлять нету смысла, карьера боксёрская не совсем то, что тебя нужно, ты и сам понимаешь. Иногда после стольких побед нужно и проиграть, пускай даже и таким способом. Считай, что судьба тебя остановила, но по-другому не бывает, всегда, чтобы что-то построить, приходится вначале разрушить. После гонга сразу выходи из ринга и иди к доктору, попроси у него таблетку аспирина и возьми воду, что у него на столе, потом увидишь, я тебе подскажу, первый ряд слева, мужчина в возрасте. Думаю, ты можешь его знать.

– Ну, пока не выйду, не узнаю. Так, конечно, город маленький, все друг друга знают.

– Подойдёшь, дашь ему таблетку, пусть выпьет. Если не дашь, через полчаса у него случится сердечный приступ.

– Слушай, ну хоть сейчас никого убивать не надо?

– Иди, твоя музыка на выход.

Я понимал, что народ будет в шоке от моих неадекватных, на первый взгляд, действий, но лучше так, чем опять проиграть этот бой.

Да, музыка до сих пор заводит, это мощное вступление «та-та-бэм, та-та-бэм». Полный зал народу, соревнования организовали в ДК «Пионер», ринг поставили на сцену, а зал с сиденьями на пару тысяч с учётом стоящих точно рассчитан. На тот бой даже отец пришёл. Все мои победы ему были видны только в грамотах и медалях, тут же первый раз пришёл посмотреть, и такой позор. Правда, не скажу, что я долго расстраивался, может, окружение помогло. Быстро как-то перестало это обсуждать. Может, из-за того, что большинство из них присутствовали на том же дне рождения и для них было важно, что я им помог выйти из милиции в 4 утра, а не то, что какой-то хмырь попал мне в печень. На то они и настоящие друзья. А вот отец расстроился, сам он самбист был. В начале своей карьеры инженера, приходилось подрабатывать в местном клубе, преподавая самбо. Много грамот и своих достижений в спорте. Так что ко всему моему боксу дома добавлялась ещё и борьба, выиграл даже пару городских соревнований, но это всё в младших классах. Боксом я занялся к концу школы, тогда это стало более модным, что ли.

Когда вышел за пределы ринга после гонга, все весело закричали, начали подбадривать меня, но я уже шёл к доктору и делал то, что было нужно. После этого бой отменили, засчитав мне поражение. Я сослался на своё здоровье, друзья только порадовались этому и предложили всё это немного обмыть чем-нибудь не совсем полезным для здоровья, зато полезным от хандры. Вообще, наверное, единственные люди на свете, которые делают вам самые вредные предложения и у которых появляются самые глупые идеи, за которые вам влетает то от родителей, то от учителей, то от от самой жизни, это не незнакомые люди, а именно ваши настоящие друзья, и оправдание от них звучит всегда так – «ну я же хотел как лучше».

Сидя в кафе за бокалом молочного коктейля (ребята пили пиво, а я после боя всегда утолял жажду молочным коктейлем, это была моя фишка), я погрузился в это время. Я как будто опять вернулся туда, так я и вернулся, и время шло своим чередом. Рядом с друзьями я насыщался жизненной энергией. Их улыбки, подколы, глупые предложения типа: пойти найти этого боксёра и с ним разобраться, ну всё, как почти 20 лет назад. Что же нас так потом всех придавливает, что мы теряем свою лёгкость, свои крылья беззаботности. Теряем ощущение целостности со всем миром. Сейчас эта стая молодых и дерзких сорванцов своими мыслями и настроем могли перевернуть весь мир, но добиться моей победы, ну, либо моего положительного взгляда на всю эту ситуацию.

– Выйди на улицу.

Я встал, что-то поддакнул и направился к выходу, сейчас меня уже никто не замечал, ребята были погружены в дискуссию.

– Насчёт того пацана не бери в голову, он жив, никого ты не убивал, а в милицию так же попал, как в прошлый раз, ну, подумаешь, причина поменялась. Жив он, здоров, через какое-то время немного ослепнет. Не сильно, но его длинному носу не удастся увидеть, что не предназначалось. Так это позволит его не убирать с линии жизни, завязок на нём много, а вот пропустит он одно событие своими глазами, да и мир устаканится на пару лет.

– Ладно, так как ты со мной разговариваешь и как ты к моей голове подключаешься? И я так понял, что я в электричке сейчас?

– Физически ты в электричке, а сознанием уже нет. Здесь ты можешь двигаться в определённых пределах, не нарушающих свою линию судьбы, примерно в радиусе пары километров и временном отрезке около часа. Твоя линия судьбы сейчас совпала с нулевым меридианом общего времени происходящего. С твоего окна, как говорится, ближе всего дотянуться до нужных событий.

– Да всё понятно, конечно, но ни черта непонятно. Ещё раз вопрос задаю: кто ты и как меня отправил в моё прошлое? Мы что, в какой-то матрице? Я видел фильм в конце 90-х годов, на тот момент два брата сняли, а теперь в бабушек-сестричек переделались, не твоя работа?

– Идея моя, а так бабушки постарались на славу. Насчёт того, кто я, пока не время тебе такими знаниями обладать. Представь, что я тот, кто присматривает за вами всеми, чтобы вы тут не натворили чего лишнего. И ты мне сейчас очень нужен. Не хочу с тобой входить в конфликт, это затруднит решение общих для всех задач. Но и сказать больше не имею права, для твоего же блага.

– Так, а если я откажусь от этого представления?

– Повторюсь, не хочу с тобой конфликтовать, но могу поселиться в твоей голове надолго, и результатом этого может стать твоё попадание в места не столь приятные для здорового человека, улавливаешь?!

– Да ты прям душка, что за дела?

– Надо предотвратить обрыв пары сотен линий жизни.

Щелчок, опять всё потухло. Ноги подкосились, я завалился на стену в тамбуре. С глаз спадает пелена, наверное, перед перемещением надо всё-таки успевать принять сидячую позу.

Вошёл в вагон, сел на кресло. Накрыли старые чувства, старого города. Все запахи, даже тепло, ощущаемое кожей, не отсюда, а откуда-то из далёкого прошлого. Оно было разным, в детстве беззаботным, но каким-то серым. Честно, вспоминаю своё детство, и перед глазами серый город. Может, из-за того, что зимы у нас больше, чем лета. А может, из-за того, что всё, из чего строили и в чём мы были одеты, дальше тёмного и светлого оттенка серого не заходило. С годами появлялись свои любимые места, а летом город расцветал и превращался в зелёный сад. Речка, что протекает через весь город, раньше, говорят, была судоходной. Да кому я рассказываю, у нас в стране половина городов построены по такому принципу: речка, мост, главная улица, фонтаны на площади и старая крепость как достопримечательность нашего советского прошлого. Но у каждого всё равно свои воспоминания. Но честно, этого не хватает. Сейчас ты уже взрослый, и такие вещи, как запах хвои, уют заката где-то на плотине с друзьями, это уже детство. Сейчас все серьёзные, если запах, то кофе либо сигар, либо кальян и с чем в последнее время молодые ходят, дымят какие-то «бульбуляторы», вот это они называют – запах. Я в детстве по две смены в лагере, в сосновом бору – вот это запах, вот это заряд чистого воздуха и здоровья на целый учебный год. А ещё, если получится, то к бабке на юг на месяц, так там море и горы, тут уже и сосновый бор в проигрыше. А друзей насколько сейчас не хватает… Раскидало всех, развела жизнь по разные стороны. Сколько всего пройдено вместе, пережито.

– Ты чего тут замечтался, у нас времени нет.

– Слушай, дай чуток отдышаться.

– Да чего тебе дышать, ты и там дышишь, сейчас я тебя верну в твой старый город.

Щелчок.

Сигнал автомобиля меня в этот раз быстро вывел из перехода.

– Слушай, предупреждать надо, а если бы я врезался?

– Ну, не врезался же.

– Слушай, глаз ты мой божий, ты не пойми, я не грублю, но давай без сюрпризов на грани фола.

– Ну, этого не могу обещать, так как на пути исправления мы, а тут всякое может произойти.

– Да ну, а раньше не было возможности предупредить? Может, мне застраховаться надо, а то всё никак, а сейчас, говорят, нужно всё и вся страховать, а то вдруг чего.

– Двигаем на Песочную улицу. Помнишь дорогу?

– Ну, я улицы могу какие-то и забыть, а так, если намекнёшь, какой, может, ориентир рядом, вспомню.

– ТЦ «Аврора», знаешь?

– «Аврора»… не знаю, в моём времени не было торговых центров.

Честно признаться, после смерти родителей я в город больше и не наведывался, а это уже лет пятнадцать назад было.

– Но примерно понимаю, куда ехать, так что едем. Что делать надо?

– Как обычно, предотвратить ещё одну безответственную выходку, приведшую к катастрофе.

– Лады, едем.

Родной мой город, машин ещё не так много, и по машине можно с лёгкостью определить водителя. От этого навыка всматриваться во встречное лобовое стекло, чтобы не пропустить приветствие, в большом городе поначалу трудно отвыкнуть. Но через некоторое время понимаешь, что столько много машин и до тебя попросту никому нету дела. Ощущение невнимания к твоей персоне имеет свой расслабляющий эффект для приезжих водителей в столице, да, наверное, и не только водителей, и пешеходов тоже. Исчезнуть на какое-то время с ежедневных взоров своего окружения было для многих неплохим стимулом почаще посещать столицу, когда ещё не так масштабно был развит заграничный туризм.