Электричка

У меня оставалось минут двадцать времени.

– Думаю, можно.

Мы зашли в дом, а он продолжил:

– Ты извини, честно, я сам виноват, взял денег под залог дома у этого Купца, хотел поставить ларёк, хоть как-то помочь детям надо, они у меня уже большие. Чай, кофе?

– Кофе, если можно.

– Бабка уже умерла, рано ушла. А у меня их двое, поздно мы их с бабкой сделали.

Он достал фотографию, на ней четверо человек: я так понял, Петрович, как он себя назвал, супруга его и двое детей – дочка и сын. И кто же мог подумать: дочка Ирина и сын… зовут как, а, Сергей, по-моему. Вот так встреча.

– Как только ларёк поставил, его через неделю сожгли, так вот я и остался и без ларька, и свои, что копил с бабкой, все на товар потратил, а теперь они ко мне приходят и требуют эти две тысячи, а мне дочке в армию послать-то нечего. Сын строителем работает, нашёл девушку, сам как-то выживает. Что сейчас за время, что все выживаем – и кто работает, и кто не работает?

– Да, времена непростые, дочка в армии?

– Да, она у меня прямо не от мира сего, взялась за ум, перестала со всякими компаниями шлындать, лёгкой атлетикой занималась, хорошие результаты были у неё, много грамот.

– Да, это я помню, – немного задумчиво сказал я.

– Откуда? Вы знакомы?

– Знаете, не уверен, может быть, город маленький. Послушайте, времени у меня мало. Их схема была в том, чтобы дать вам денег, а потом создать ситуацию, чтобы вы не смогли отдать и расстались с вашим домом, а он, ну, тысяч на десять зарубежных потянет, в черте города всё-таки. Так что ларёк они вам и сожгли. Расписка у них?

– Да, там расписка от нотариуса, на переход прав собственности в случае не отдачи денег. А это единственное жильё, хотел дочери передать, как умру, хоть что-то от меня останется, от дурака старого.

– Ну, вы не расстраивайтесь так, всё можно поправить. и не такое правили, – уже со знанием дела говорил я.

– Давайте так, сделайте точно всё, что я вам скажу. Вы же слышали, что я говорил мордоворотам на улице?

– Да, всё слышал, что в бильярдной встретитесь с Купцом и с ним договоритесь.

– Вы должны завтра приехать по вот этому адресу, спросить меня и рассказать, что вы друг нашего отца, такой-то такой, у вас вот такие проблемы, и попросите помочь вам с деньгами, уверен, я не смогу вам отказать, но вы должны рассказать это мне так, как будто мы с вами сегодня не разговаривали, но вы скажите, что я был здесь и что произошло. И что я пообещал решить вопрос с мордоворотами, именно переговорив сам с Купцом.

Купца я знал неплохо, пересекались не раз, и даже как-то вместе упились в хлам, повод уже не помню. Я думаю, что моя амнезия, в последнее время участившая, поможет мне адекватно принять эту информацию и помочь этому деду.

– Хорошо, – удивлённо ответил Петрович.

– Мне пора ехать. – Я быстро вышел из дома и направился к машине. Щелчок.

– Я устал… физически вроде всё в порядке, бодрячком, но столько воспоминаний пришлось пережить заново, голове надо отдохнуть.

– Спать нельзя.

– Да спать я и не хочу, нужен релакс, хотя бы часок просто поглазеть в небо.

– Могу предложить южный пляж, турбаза «Морской путь».

– Да погоди, это когда было-то?

– Ну, ты тогда уснул и сгорел, родители гуляли по парку, а ты пошёл загорать.

– Давай, не помню, но всяк лучше попасть в то время и тот возраст, когда всё шло своим чередом и ни за что не нужно было отвечать.

Щелчок.

Этот шум морского прибоя не забыть и не спутать ни с чем, ну разве что с прибоем океанским, но нам это неизвестно, не бывали мы около океана, а вот море, это да. Поездки к бабушке – это незабываемое время, хоть иногда начинались не столь приятно. Отпуск родителям попадал всегда на середину лагерной смены, и так не хотелось уезжать от друзей, только на половине смены начинается самая активная жизнь, уже со всеми познакомился, уже есть команда по футболу. И тут, на тебе, надо уезжать, это прямо такой был облом непередаваемый. Но как только оказывался в поезде, двигающемся средь гор, все обиды на родителей сразу забывались и жизнь принимала новый виток своего беззаботного существования. Отдыхали мы у бабушки, загорать выезжали в город, местные турбазы разрешали пройти на пляж. Я уже в классе шестом был довольно смышлёным и взрослым пацаном, не боялся оставаться один на пляже, а родители могли вдвоем прогуляться по набережной. Вовка, помню, что-то съел и остался у бабушки дома, он вообще трудно переносил поездки на автобусах по горному серпантину. Автобусы, старые ЛАЗы либо ПАЗы, уже не помню, как назывались, но со скоростью десять километров с рёвом пытались преодолеть очередной перевал. Окна открыты, автобус забит под завязку, местные привыкшие, а мы всё-таки по более прямы дорогам накатывали свое детство.

Пляж, галька, лежать не особо приятно, постоянно что-то упирается, но тогда после автобуса и меня мутило, я уснул, сильно обгорев. Но сейчас моя задача была просто насладиться моментом, как я сказал, посмотреть на небо. Хотя тут было на кого положить взор. В метрах пяти лежали женщины, если рассматривать их с того возраста, в который я был перемещён, и тогда, ведать, я как-то не совсем понял, что женщины раздеты наполовину. А тут моё взрослое сознание не упустило данный факт, пришлось немного поглазеть, благо, были тёмные огромные очки отца, позволяли сделать это более незаметно, если не считать, что я повернулся набок в их сторону. Народу было много, между девушками и мной лежало ещё пара человек, так что, можно сказать, я не замечен.

– Ты должен был смотреть на небо, а не разглядывать тут голых девиц.

– Ну, вообще-то, я должен здесь был уснуть и сгореть докрасна, чтобы потом всю сметану в доме потратили на меня. А вид женской груди расслабляет получше любого пейзажа, это даже где-то в научной литературе вычитал.

– Да не говори? В научной? Чтоб ты знал, статьи из вашего Инстаграма или Дзена – это не научные статьи. Время, нам пора.

– Я не смогу увидеть родителей?

– В этот раз уже нет, прости.

Да, честно, они всегда со мной, я это просто чувствую. После их гибели тяжело было. Мы с братом не могли поверить в происходящее, мир рухнул в одночасье. Не сказать, что мы были молодыми, время нас быстро сделало мужиками, но к таким вещам нельзя подготовиться и быть как-то настолько взрослым, чтобы спокойно понять и принять происходящее. Но одно я тогда очень сильно почувствовал, это то, что они поселились в моём сердце навсегда.

– Скажи, они были ещё довольно молоды, отцу только отметили пятьдесят. Почему так произошло, ответь мне?

– Процесс вашей деятельности утверждён без моего участия. Я работаю с тем, что есть. Если происходит сильный сбой и судьбы начинают рваться, а последствия приводят к катастрофическим результатам планетарного масштаба, я могу вмешаться, всё остальное происходящее принимается как должное и тем самым является неотъемлемой частью вашей эволюции. Смерть – это не конец. Так что твои чувства тебя не обманывают. Со временем ты поймёшь это.

– Мне кажется, я это уже понимаю.

Щелчок, всё потухло.

– Куда дальше? Я начинаю уже втягиваться.

Последние годы я в принципе не занимался какой-либо активной деятельностью. Эта сумасшедшая активность была мне знакома по работе в своём городе. Этот ритм и возможность что-то решать на грани фола, всегда меня заводили и заряжали энергией. После того, как мы переехали в столицу, жизнь перестала кипеть в рабочих буднях и постоянных разборках. Настал период, как это модно говорить, дауншифтинга. Столица с каждым годом стала развиваться сумасшедшими темпами. Помню эти первые пробкостояния. От безделья начал выпивать. Этот период тоже особо не запомнился, так как пролетел в угаре. Цены позволяли съездить за границу, тогда открывали для себя восточные побережья. Веселье и жуткое похмелье ежедневное до хорошего не доводили. В конечном счёте оказался в клинике Пиотровского. Пришлось себя восстанавливать с помощью врачей. Но эти два года можно было списать на инерцию от той сумасшедшей жизни. Главное – смогли выжить и ещё что-то заработать. Год там был за два. Но именно этого ритма сейчас мне и не хватало. И как только организм почувствовал хоть небольшое нужное напряжение, сразу же захотел добавки. Тормозить, скажу, конечно, трудно, инерция, заданная в своё время, была неудержима, помогал спорт. В период активной работы тренироваться стал меньше, а тут в столице увидел объявление, секция Айкидо. А мы же помним Джонсона Джона, в его крутых боевиках 90-х. Я пошёл посмотреть, да и втянулся. Спустя десять лет тренировок, от спортивной Федерации поступило предложение взять группу молодых ребят для занятий, я не стал отказываться. Так что у меня в жизни появилось полезное хобби.

– Ты тут не увлёкся? Про тебя я и так всё знаю.

– Слушай, процесс мысли не остановить, я, честно, замечал иногда, что мыслю так, как будто меня кто-то спрашивает невидимый: чего ты сейчас добился? как ты живёшь? И я начинаю себе это рассказывать. Знаешь, я думал, это мои родители меня спрашивают, и я вот стараюсь как бы объяснить, что я не совсем прожил свою жизнь зря и что начал заниматься полезным делом.

– Ну, ты, честно скажу, прав, полезность от тебя есть.

– Это, типа, сейчас шутка?

Щелчок, всё потухло.

Сижу на лавочке, в парке неподалёку от ТЦ «Орион». Столичные будни, до тренировки ещё часа четыре, собираюсь перекусить. Помню, что-то здесь произошло. С первого дня, как переехал в квартиру в столичном спальном районе, нашёл себе заведение, и по ценам, и по качеству приготовления пищи подходящее. Это довольно известная сеть ресторанчиков в торговых центрах. Сейчас их много, а раньше один-два, и всё. Сижу, собираюсь зайти покушать. А, точно, сейчас же начнётся пожар в ТЦ. Тогда, помню, почти весь выгорел, было очень много пострадавших, кто-то застрял в зале кинотеатра. Много говорили и писали об этом.

– Ну, тут мы именно за этим. Бегом в ТЦ и включи пожарную тревогу.