Домовой

Охранник кинул коротки взгляд на сидящую на пассажирском сидении девчонку, понимающе кивнул. Домовой забрал бумаги кинул их на сиденье и, уже было сам уселся на свое место, как в воротах КПП появился давешний лысый мужик, который вчера мордой в песок после дуэли валялся. Мужик яростно жестикулировал руками, раздавая приказы бойцам, видимо, приказ о закрытии ворот все же дошел до КПП. К счастью, охрана, не сразу поняв, что от них требует начальство, упустила момент, когда здоровенный УРАЛ с места рванул вперед.

– Стоять! – разглядел лысый водителя и выхватил табельный пистолет из кобуры. – А ну! Стоять! Закрыть ворота!!!

УРАЛ взревел, разгоняясь, и успел выскочить за пределы города в самый последний момент. Молодые ребята, увидав несущийся на них грузовик, благоразумно отскочили в стороны, не желая быть проткнутыми мощными шипами, приваренными к кузову, или оказаться раздавленными его огромными шинами. В спину, а точнее в задний бампер автомобилю понеслись ругательства, маты, проклятия и описания того, что ругавшийся сделает с водителем если поймает, но машине было высоко плевать черным жирным дымом из выхлопной трубы на все выше перечисленное.

– Уф, успе-е-е-е-ли, – облегченно выдохнул Домовой, подпрыгивая на сиденье, держась за руль обеими руками. – Еще бы чутка и хана…

Александра, прыгающая по всей кабине, словно мяч, наконец-то нашла, за что можно ухватиться. Машина преодолела специально разрытое перед воротами дорожное полотно, выкатилась на относительно ровную местность и стала постепенно набирать ход.

– Уроды, уроды, – ругался Домовой, ведя УРАЛ по дороге куда-то на запад.

– Да что произошло-то? Кто взорвал бар?..

– Не знаю. Но тут или прям случайность, что его разнесли, как только мы вышли, или я съем свою кепку…

– Ты думаешь специально?

– Думаю, да… Зачем только, не пойму. Или нас прихлопнуть хотели, или кого-то другого, а может и конкретно тебя… Сейчас расследование будет и мне бы хотелось быть подальше от города. Если это как-то с тобой связано, то это полный звездец. Чего там батя твой мог написать такого?! Взорвать бар… это ж… – наемник потряс головой, пытаясь собрать мысли в кучу.

Александра, мгновенно брошенная в жар, вспотела, стянула дорожный плащ. Руки и ноги тряслись, сердце колотилось как бешеное. Вот тебе и приключение…

– А куда мы сейчас? Мой дом в другой стороне…

– Сейчас ко мне, потом к тебе, – хмыкнул Домовой, но девушка, кажется, не поняла шутки. – Ты еще раз все подробно расскажешь, мы приготовимся и тогда уже отправимся искать твоего отца… Мне пока все это ни хрена не понятно, но уже интересно…

Он бросил косой взгляд на девушку, которая пыталась собрать пышные волосы в хвост и стянуть их резинкой. За ней или за ним?.. Сперва Хан, потом Борода… Теперь вот бар взорвали… Связано ли это как-то с появлением этой девчонки и не связана ли она со всем этим? Как-то все быстро закрутилось. За два дня чуть трижды не погиб. Видать, кому-то он серьезно дорогу перешел, да вот только кому? Вроде в последние дни ничего такого не делал, почти никого не убил и никого не взорвал…

Приподняв бровь, оценив приятные и не малые округлости в верхней части тела спутницы, весело трясущиеся на ухабистой дороге, поблагодарив убитую подвеску УРАЛа и не менее убитую дорогу, Домовой с трудом перевел взгляд со спутницы на дорогу. Домой! Приехать домой и там уже можно попытаться спокойно во всем разобраться…

***

Глава 5. «Бункер»

– Ах ты, курвин сын! – одновременно с хлестким ударом по затылку донеслось откуда-то из-за спины, и маленький Сашка полетел лицом в грязь.

Слезы сами собой прыснули из глаз, худые ручонки, отпустив пару заячьих тушек, попытались смягчить падение, но жидкая весенняя грязь оказалась коварнее, и в итоге мальчишка со смачным «чавк» расстелился посреди улицы. Лежать ему долго не дали. Чья-то лапища схватила его за волосы и вздернула, чуть не вырвав клок.

– Ах ты, засранец! Я тебе покажу, как воровать! – ругался какой-то толстяк, задыхаясь от собственного крика, осыпая паренька ударами кулачищ. – Я тебе покажу, я тебе, гаденыш, руки повыдергаю!.. Будешь знать, как воровать!

Тут уже Сашка не смог больше терпеть. Крик сам собой вырвался из горла и разлился вместе с кровью от разбитых губ по окрестному рынку.

– Это мои зайцы! – выкрикнул Сашка и, вывернувшись в руках вздернувшего его торгаша, нанес толстяку смачный хлесткий удар ногой точно во второй, а может быть даже третий подбородок, болтавшийся где-то в районе, где у обычного человека должен быть кадык.

Мужик закашлялся, запырхал, схватился за необъемную, заплывшую жиром шею и выпустил паренька. Тот на удивление мягко приземлившись на ноги, быстро утер кровь с разбитых губ, перемешав ее с грязью. Вместо того, чтобы броситься бежать, как делают обычные рыночные воришки, пойманные с поличным, паренек как-то странно пригнулся, оскалился и выставил крохотные кулачки перед собой в каком-то подобии боевой стойки.

– Это мои зайцы! – снова выкрикнул он обступившей место действия толпе. – Я сам их добыл! Я их не крал!..

– Гаденыш мелкий! – Отойдя наконец-то от болевого шока, прохрипел купец и, вытащив из груды каких-то мешков и коробок деревянную дубинку, двинулся на паренька. – Сейчас я тебе все руки попереломаю, а ну, братва, держи вора, будем учить воришку, что чужое красть не хорошо!..

– Это! Мои! Зайцы! – упрямо продолжал твердить малец, медленно пятясь от наступавшего на него торговца.

Было в его взгляде что-то такое, что заставило Рупора остановиться. Заслышав крик и звуки драки, проходя мимо по делам, он сперва не предал значения потасовке. Ну, поймали воришку и попрошайку, ну выпорят сейчас, ну, может, сломают руку, чтобы тот не воровал больше. Что из того? Тут чуть ли не каждый день такое. Место захудалое. Местный глава нормальную охрану, чтобы разгоняли всякую шушеру, нанять не хочет, купцы тоже не желают тратиться на защиту своих караванов, вот и наказывают сами, как могут… Жалко парнишку? Совсем нет. Завтра он снова придет сюда, чтобы стащить из кармана зазевавшегося покупателя пару дублей, патронов или булку хлеба. Такова жизнь. Но вот то, что парнишка, к удивлению, не бросился бежать, когда освободился из захвата, Рупора немало удивило.

Мальчишка смотрел на наступающего торгаша открыто и решительно. В его глазах виднелся страх, но упорства и злобы в нем было все же больше. Злобы не за то, что попался, а за то, что оклеветали. Рупор протиснулся сквозь толпу.

– Стоять, – прорычал он во всю мощь своих легких, за что и был прозван соответствующе.

Торгаш, уже занесший было палку над головой, вздрогнул и присел от неожиданности. Обернувшись, рассмотрел высокого лысого мужика с серьгой в ухе, проталкивающегося сквозь расступающийся строй торговцев. Те, рассмотрев кожаную безрукавку, накинутую на голый мощный загорелый торс, украшенный татуировками, безропотно расступались. Символ, вышитый на спине и груди кожанки, говорил о принадлежности лысого к одной из крутейших местных группировок наемников. Спорить, а тем более ругаться с этим человеком не хотелось никому, да к тому же со всех концов рынка к толпе стали стекаться такие же мутные типы с суровым взглядом, бритыми черепами и, все как один, в кожаных накидках с таким же символом.

– Что тут происходит? – сурово спросил Рупор, войдя в круг из живой массы.

– Да вот, – заблеял торгаш, вспотев, и указал на стоявшего перед ним пацаненка кончиком дубины. – Воришку учим, что красть нехорошо… Он у меня зайцев украл!..

– Это мои зайцы! – опять, словно заведенный, возразил малец, с вызовом глядя на лысого.

– Твои, говоришь, – присел Рупор перед мальчуганом лет семи-восьми на вид. – Сам что ли вырастил?..

– Нет, добыл! – хлюпнул разбитым носом пацан, но рук не опустил.

Толпа вокруг тихонечко засмеялась, но суровый взгляд наемника, брошенный по сторонам, призвал к тишине.

– Рупор, что там? – протиснулся второй такой же лысый мужик в круг.

– Да вот, пацан говорит, сам зайцев добыл, а этот, – наемник бросил хитрый взгляд на торгаша и поднялся в полный рост, – утверждает, что он их у него утащил…

– Не утверждаю, – покрылся еще сильнее потом торгаш. – Может и не мои вовсе, но очень похожи…

– Ну-ка, пацан, – позвал второй мужик и, присев, заглянул Сашке в глаза. – Расскажи, как ты их добыл…

– Шнурками, – опять хлюпнул паренек, но на этот раз утер разбитый нос рукавом.

– Догнал и задушил? – ехидно поинтересовался лысый, и мальчик, уже не в силах сдерживать слезы от боли и обиды, заплакал.

– Нет! – все же собрался он с силами, подавив выступившие слезы. – Ловушки ставил на тропе…

– Какие ловушки? – поднял одну бровь мужик и искоса глянул на Рупора.

Сашка изобразил пальцами что-то похожее на цифру «4» и кратко объяснил принцип действия. Лысый хмыкнул, поднялся, подошел и навис над торгашом.

– Кажется мне, что ты, дружище, парнишку-то избил за просто так… Снова…

– Да как же, – попятился торгаш, осматриваясь, ища поддержки в глазах коллег, но внезапно выяснилось, что толпа соратников как-то незаметно поредела и основную ее массу теперь составляют бритые мужики в кожаных накидках. – Как же не за что… Пане наемники, ну как же не за что… Я же думал, что это мои зайцы… Обознался, стал быть… Бывает… Вчера вон у Кольки косого товар утащили, вроде такого же парнишки, вот я и…

Хлесткий удар по щеке и блеющий толстяк, схватившись за пылающую огнем кожу, осекся, уперся спиной в телегу.

– Пане наемники, уважаемые, ну кто ж знал…

– Думать надо, – оскалился Рупор, и торгаш внезапно скатился на землю, держась за отбитые ребра.