Домовой

Кусты раздвинулись и на свет появилась худая подростковая прыщавая морда.

– Мы тут это… Обознались. Проезжай, не тронем…

– Вышли все, – снова рыкнул Сашка, осматриваясь по сторонам. – Бревно уберите, а то я не посмотрю, что молодые, раздавлю…

Морда пропала, пошушукалась, и на свет явились еще три такие же. Что-то бухтя себе под нос, четверка нелепо и неуклюже, с трудом, но все же сдвинула поваленное дерево чуть в сторону, и Домовой, выругавшись на нерадивых гопников, не спешно повел машину вперед, выставив ствол автомата в окно. С калашом бы такое не прокатило, а вот ШАК отлично в руке лежал, и в тесной кабине с ним оказалось работать намного комфортнее. Ох, не зря сердце ёкнуло, когда он эту машинку увидал.

– Сорян, мы ж не знали, что это ты едешь… – еще раз извинился первый, самый старший из подростков, нервно перетаптываясь с ноги на ногу.

Одетые в черное, они были похожи друг на друга как две, а точнее четыре капли воды, что наводило на мысль о их родстве.

– Семейный подряд, м-мать, – ухмыльнулся наемник, когда машина спокойно, слегка обломав ветви дерева, протиснулась между ним и оврагом слева и добавил старую шутку. – … он всех подряд, она всем подряд… Вылазь давай, – обратился он уже ко все так же жавшейся в неудобной позе девчонке, сидевшей между креслом и приборной панелью. – Проехали уже…

Александра выбралась из-под укрытия, отряхнулась, уселась.

– Вы меня обманули? – насупившись, произнесла она через минуту.

– Не понял…

– Вы сказали, что вас, как и меня, зовут Саша…

– Ну? – поднял правую бровь Домовой.

– Почему тогда эти, – девушка ткнула пальцем себе за спину, – Саряном назвали? Сарэн это же вообще, вроде бы, армянское имя…

Домовой три секунды сидел, переваривая информацию, а потом засмеялся в голос так, что даже машину пришлось остановить. Его хохот оглушил Сашу, и та, непонимающе глядя на смеющегося мужчину, начала краснеть щеками.

– Сорян, – сквозь смех смог выдавить он, отсмеявшись, – это не имя… Раньше язык такой был, английский, по-ихнему «извини» – это «сори», ну а наши от «сори» этого на блатном жаргоне и сделали «сорян», типа, «извиняй»… – Домовой утер слезы.

– А-а-а-а, – вновь расплылась в улыбке спутница. – Поняла… Простите, я не знала…

Отсмеявшись, наемник вновь повел машину вперед.

– А ты, правда, смешная… Хватит меня на вы называть уже… Я тебя на десять лет всего старше…

– Выходит, вам… – девушка поправилась, – тебе двадцать восемь?

– Примерно, – качнул головой Домовой.

– Почему примерно? – все так же беззаботно поинтересовалась девушка.

– Потому… – наемник загадочно ухмыльнулся.

Дальше ехали молча. Домовой – из-за грустных подростковых воспоминаний, а Саша – ощущая неловкость от сложившейся ситуации.

Спутник ей попался сложный, весь такой таинственный и немногословный, что только распаляло в ней желание узнать о нем побольше.

***

Добрались до места уже в темноте. Саша посапывала, уложив свой дорожный плащ под голову, прижавшись к двери. После того случая с недоделанными гопниками на тракте, ее просто прорвало, и Домовой бросил все попытки и надежды сосредоточиться на собственных мыслях. Незаметно для себя он и сам разговорился, что оказалось довольно полезным. Тревоги и волнения по поводу случившегося утром отступили, на душе стало легче. Возможно, в этом ему помогло его природное умение абстрагироваться от внешнего мира и холодная расчетливость, а возможно и простое человеческое общение по делу и ни о чем.

Спутница оказалась веселой и озорной девчонкой, которая, действительно, дальше своей деревни носа никогда не казала. Она рассказала о себе довольно много, но при этом, по сути ничего полезного. Девушка была открытой и честной, доверчивой и местами по-детски глупой, что гармонично вязалось с ее внешностью, но при этом грамотно строила свою речь, что говорило о том, что особа эта не глупа. Когда Саша все же заснула, устав от бесконечного дня, в навалившейся тишине Домовой, немного поразмыслив, все же решился показать ей свой дом, который ото всех старался держать в тайне. Ну, правда, на дворе ночь, не оставит же он ее в грузовике, а сам в берлогу свою ночевать завалится? Ну, не, не такой он, но и в УРАЛе спать с ней он тоже не собирался. Зачем, когда тут у него кровать мягкая есть и внутри убежища тепло и безопасно?.. В общем, все говорило за то, что придется спутницу брать в бункер… Ну и ладно! Туда ведь тоже не так легко попасть, даже если кто-то и узнает об этом месте, это не беда, да и не такая уж и тайна великая, если так рассудить. Тот же Васька-рыжий знал о бункере, Моргана тоже в курсе, да и еще несколько человек. Домовой хоть и был довольно скрытным человеком, сейчас он чувствовал, что ничего страшного в том, что покажет этой девчонке свое логово, не случится. К тому же он не мог отделаться от странного ощущения, словно ему навязали дочку какой-то дальней родственницы, дабы он приглядел за ней, пока родители уехали в соседний город по делам, а не очередная заказчица перед ним. Ну, вот ей богу, такая она порой глупая и наивная, что диву даешься! Это подкупало. Если раньше Домовой испытывал к подобным особям только одно – мужское влечение, то к этой девчонке у него, тьфу-тьфу-тьфу, но хочется сказать, какие-то отеческие чувства. Да, деваха фигурой не обделена и фигуру бы эту он и так, и сяк покрутил в постели, но вот смотришь на то, как она во сне носом смешно шмыгает, и все желание пропадает овладеть ей через силу. Хочется одеялко поправить, подушечку подстелить и кашки утром манной наварить. Домовой передернул плечами. Фу, какое мерзкое чувство!..

Когда уставший от долгой поездки грузовик замер, чихнув и свистнув подвеской, она встрепенулась, осмотрелась по сторонам, протирая глаза.

– Приехали?

– Ага, – ответил Домовой и вышел из машины.

Фары грузовика освещали сетчатый забор, перегородивший им путь. «Не входить», «Опасная зона», «Предъяви документы», «Мины», «Стой, стрелять буду», гласили металлические таблички, развешанные тут и там, причем последняя была исправлена мелом.

Наемник откатил ворота, предварительно повозившись с чем-то у самой земли, вернулся в кабину и загнал грузовик на заросшую высокой травой территорию. Скомандовав, чтобы девушка оставалась на месте, пояснив, что все вокруг заминировано, он снова запер ворота, установил растяжку обратно и повел машину причудливой змейкой по направлению к небольшому насыпному холмику. Когда подъехали ближе, Александра смогла разглядеть в насыпи ржавые ворота. Открыв рот, она осматривала старые запорные механизмы, площадку перед ними окрестности, высвеченные мощными фарами автомобиля. Поколдовав над какой-то коробочкой слева в нише, Домовой нажал на неприметную, посеревшую и покрытую ржавчиной и пылью кнопку. Ворота, оказавшиеся на деле бронированными створками, вздрогнули и стали откатываться, втягиваться в стену, открывая взорам внутреннее помещение.

– Добро пожаловать в мою берлогу… Чувствуй себя, как в гостях. Руками ничего не трогай лишний раз, предупреждаю сразу! Без меня никуда не ходить, нос никуда не совать. – Домовой на секунду задумался. – По-хорошему бы тебя тут оставить, в машине, но… – он побарабанил пальцами по рулю, – раз уж ехать дальше придется, да и информация мне от тебя дополнительная все еще нужна, придется впустить… так что цени! Ты первая женщина на этой помойке…

Грузовик неспешно вкатился в бетонный мешок, ворота за ним стали закрываться. Встав в пазы, огромные створки зашипели, выпуская белый пар, и в помещении стало как-то странно глухо, Саша даже похлопала по ушам, прогоняя неприятное ощущение в голове.

– Тут давление повышено, защита от радиации и газа… – пояснил наемник. – Скоро пройдет, привыкнешь.

Девушка открыла рот, попыталась пощелкать внутренним ухом, но противное давление не пропадало.

– Где мы? – поинтересовалась она и удивилась собственному голосу.

Он был другим, более низким и гулким. Прочистив горло, она издала пару звуков, но эффект сохранился. Домовой махнул рукой, увлекая спутницу за собой, закинул какой-то мешок, прихваченный из УРАЛа, на плечи и пошагал к дальней стене. Они прошли в небольшие двери в другое помещение, в котором неприятное давящее чувство пропало через несколько секунд, как те закрылись за их спинами.

– Дома… – с облегчением проговорил мужчина.

– Что это за место? – снова поинтересовалась девушка, проходя большой просторный коридор, озираясь по сторонам.

– Сейчас увидишь…

Они шли по широкому и высокому бетонному коридору, по которому при желании мог бы проехать и оставленный в "прихожей" бункера УРАЛ. По обеим сторонам туннеля находились различные двери. Синие, зеленые, серые, высокие, низкие, ржавые. Некоторые закрытые, некоторые слегка приоткрыты, а в некоторых проемах их вовсе не было. В помещении висел тяжелый сырой воздух и было темно. Тянущиеся под самым потолком тусклые лампы с красным светом едва-едва освещали потолок и пол с огромными лужами под ними. Саша поежилась.

– Это древний пункт управления, – войдя в огромную комнату в самом конце коридора, радостно объявил наемник, пропуская девушку вперед.

В этом помещении было заметно светлее и, если это можно так сказать, уютнее. Ламп аварийного освещения здесь уцелело намного больше. Глухая стена впереди с большими, закрытыми стальным шторами окнами. Перед ней стоит бесчисленное количество столов с аппаратурой, стойки с компьютерами и какие-то пульты с таким же бесчисленным количеством кнопок. Комната уходила вправо и влево, явно имея овальную или круглую форму.

– Пункт управления чем? – оглядывая высокие потолки, наверное, с двух-, а то и трехэтажный дом, смешно открыв рот, негромко спросила Александра.

– Разным, – ушел от ответа Домовой, пожав плечами. – Секретный военный объект. Я нашел его несколько лет назад и теперь это мой дом…

– Слышь, салага! – внезапно раздался старческий голос откуда-то из пульта управления, и девушка взвизгнула.

От неожиданности она подскочила на месте, оглушив своим криком и Домового, и себя, и неизвестного говорившего.

– Э-э-э-эй! – закряхтел снова голос. – Это ты там обосрался так что ли или девку на ночь себе опять притащил?! Я же говорил, что только не в моем бункере!

– Кто это, – испуганно прошептала Саша, прячась за спиной наемника, который чуть не свалился со стула от пронзительного крика.