Зигзаги времени. Книга первая

Там аккуратно на стеллажах были разложены по коробкам таблетки, ампулы, мази, но меня интересовали перевязочные материалы, так как я был как добрый пес после драки – весь ободранный. Найдя бинты и йод, я прижег рану на щеке, присыпал стрептоцидом и, приложив тампон, приклеил лейкопластырем. Теперь пора осмотреть рану на бедре. Я разрезал ножом штанину, которая была вся в засохшей крови. По краям ранка воспалилась, что мне не понравилось. Принес бутылочку коньяка, и, выпив прямо из горлышка почти половину бутылки, я взялся за операцию. Смазав обильно рану и вокруг йодом, я достал из стоявшего на столе стерилизатора скальпель и пинцет. Разрезав края раны, я пальцами стал выжимать пулю, пот заливал мне глаза, но я все же ухватил пулю пинцетом и вытащил. Присыпав рану порошком стрептоцида, я туго забинтовал ногу.

XXX

– Что так долго? – недовольно встретил Шеф боевика, принесшего моток с веревкой.

Тот промолчал, прикуривая, не решаясь вступать в дискуссии с главарем: не раз при нем такие диспуты были последними для некоторых. Шеф распутал веревку и стал завязывать узлы, чтобы не скользили руки.

– Ищите, за что привязать конец! Расселись, мать вашу! – не зная, на ком сорвать свою злость, матерился Шеф.

– Шеф, тут как раз над этой падлой камень торчит, мы с Фитилем вдвоем не могли его пошевелить! – тут же предложил краснолицый.

– Нашли – так привязывайте, не тухнуть же здесь!

Наконец, все было готово, и можно было спускаться, но желающего лезть под пулю не было. Шеф рвал и метал, грозя всех перестрелять, пока краснолицый не предложил:

– Слушай, Шеф, я и Длинный – оба ранены и рукой не можем пошевелить, но стрелять-то мы еще могём, так что мы будем прикрывать… Остается Фитиль, он здоровый, да и стреляет метко, так что выбора нет. Не полезешь же ты сам?! – дипломатично намекнул он.

– Сука ты позорная! – бросился на него Фитиль. – Меня под пулю, а денежки делить ты будешь? На чужом горбу в рай хочешь въехать!.. И рыбку съесть, и на хрен сесть, все сразу! Чтоб доля увеличилась, да!?

– Заткнулись! – рявкнул главарь. – Спускайся, Фитиль, шлепнешь этого фраера – будет тебе двойная доля…Одень бронежилет, возьми мой «Узи», он легче, а мы тебя прикроем, не дадим ему высунуться. А перед тем, как спуститься – брось гранату. Привяжем тебя за ноги, бросишь – мы тебя выдернем. А после – спускайся!..

Через силу, как-будто предчувствуя свою смерть, он спустился после взрыва гранаты на площадку. Камни, которые я укладывал в стенку, были разбросаны, разбитая осколками плита открывала вход в шахту,

– Шеф, здесь вход какой-то, он туда, по-видимому, улизнул!

– Попробуй, выкури его оттуда, пока я спускаюсь!

Фитиль выпустил в отверстие весь рожок и прислушался:

– Не слыхать ничего! Видно – ушел, чахотка, через эту дыру!..

Шеф спустился на площадку, огляделся:

– Все же нашли мы, слышишь, Фитиль, нашли вход! А это богатство, власть! Эй, Длинный, опустите сумку с «маслятами и картошкой».* Ну, Фитиль, давай, а я – следом!

(* С маслятами и картошкой – с патронами и гранатами – прим.автора)

Зарядив автомат, боевик, пригнувшись, влез в дыру. Следом, немного отстав, сняв бронежилет, с трудом влез Шеф. В кромешной темноте они пробирались по проходу все дальше и дальше, подсвечивая изредка зажигалками.

Взрыв мины на миг ослепил Шефа, удар по плечу вышиб из руки зажигалку, кислый запах взрывчатки щипал глаза, поднятая взрывом пыль вызывала кашель. Он подполз к Фитилю и посветил немного поднятой зажигалкой: тот лежал в луже крови, правая рука была по локоть оторвана, нижней челюсти не было; но он еще дышал и, лежа на левом боку, пытался уцелевшей рукой дотянуться до выпавшего автомата. Фитиль хрипел, тянулся к рукоятке, пальцы скребли окровавленный камень и только выстрел в висок, который сделал главарь, прекратил его мучения. Ползком, задом выбирался Шеф из прохода, чтобы обдумать, взвесить – и вернуться. «Главное – вытащить погибшего, так как он теперь как пробка в бутылке. Значит, нужна веревка, чтобы привязать его за ноги и вытащить. Умный попался гаденыш… И как это я, у которого весь город в подчинении, не смог его перехитрить?! Ну, ничего, главное, что теперь известно, где вход, а тут теперь я буду диктовать».

По веревке он вылез обратно на скалу, где его ждали краснолицый и Длинный, которые по взрыву и последовавшему за ним одиночному выстрелу уже все поняли.

– Ты, я вижу, рукой можешь двигать? – скорее поставил точку, чем спросил Шеф, обращаясь к краснолицему.

– Да что ты, я даже пошевелить ей не могу!

– Ша! Надо вытащить Фитиля; слазишь, привяжешь к ногам веревку, вытаскивать будем вместе! А теперь давайте похаваем, устал что-то!..

Краснолицый услужливо разложил на камнях плащ-палатку, на которую начал раскладывать хлеб, консервные банки, копченую колбасу, пару фляжек с коньяком и другие припасы.

– Помянем братишек! – произнес Шеф, когда были наполнены крышки от фляжек, и молча выпил. Затем то же сделали и оба бандита.

Ели молча, время от времени наливая коньяк. Через полчаса, когда снялось напряжение, и коньяк ударил в голову, краснолицый спросил главаря:

– Это правда, Шеф, что мы нашли вход в бункер и там полно рыжья? *

(* Рыжья – золота – прим.автора)

– Он, родимый, он! А что насчет рыжья – не знаю. Но, думаю, должно быть полно – недаром этот хмырь рвался сюда!

– Ух, мамочка, возьму на свою долю клевые блуевые трузера с кокетками на боксайде, юзану с какой-нибудь Камелией на недельку – и кайфану!(*Модно оденусь и уеду на юга с красивой девушкой легкого поведения )– размечтался краснолицый.

– Ты сначала, возьми, а то придется как Фитиля за ноги вытаскивать! – умерил его пыл Длинный, у которого, несмотря на коньяк, ныло раненое плечо да и смерть стольких боевиков не прибавила ему оптимизма.

– Усохните оба! Возьмем бункер – тогда и мечтайте! – осадил обоих Шеф.

Словно в подтверждение его слов в горе раздался приглушенный взрыв, их тряхнуло, с обрыва посыпались камни.

– Не-е-т! – завопил главарь, который мгновенно все понял. – Убью суку, пидара поганого! – Он вскочил и стал быстро спускаться по веревке.

– Взорвал, стерва, проход!      Вот тебе и клевые блуевые трузера, и рыжьё. и кайф с лакшевкой – съязвил Длинный.

Краснолицый, ничего не говоря, полез вслед за шефом на площадку, который уже скрылся в дыре. Вскоре он вылез весь в пыли, губы тряслись – то ли от обиды, то ли от злости:

– Весь проход засыпал, даже Фитиля не видно, такие глыбы – без инструмента ничего не сделать, к тому же, только я попробовал камень отвалить –       как сверху посыпалось снова! Сука, гаденыш!..

– Шеф, слышь! Но если он сам взорвал, значит, у него есть выход, не собирается же он сидеть здесь вечно, а? – перебил его краснолицый.

– Точно! Молодец! А теперь – быстро наверх, и будем ждать и наблюдать!

– Но я не смогу забраться с одной рукой!

– Ладно, вытащим. Прихвати сумку с «маслятами и картошкой» – и обвяжись!

Он ловко, перебирая руками веревку, выбрался наверх. Через некоторое время вытащили и краснолицего.

XXX

Я заканчивал обработку своих ран, когда до меня донесся взрыв в вентиляционной шахте. Так, значит они добрались до прохода… Я бросился бегом в оружейную комнату, где к дополнению к автомату прихватил несколько брусков толовых шашек, пару немецких гранат на длинных деревянных ручках и советскую лимонку Ф-1. Поднимался я очень осторожно, опасаясь, что кто-нибудь все же мог проникнуть. Лампу я выключил, страхуясь, что меня могут из темноты спокойно пристрелить… В шахте стояла тишина и я, ощупывая стены рукой, продвигался к повороту. За поворотом мне пришлось уже согнуться и продвигаться медленней. Впереди забрезжил свет, который пробивался из-за трупа. Я не стал подбираться ближе, опасаясь напороться на свою мину, и зажигать свет, так как бандиты могли быть рядом. Сложив в кучу гранаты, толовые шашки, я начал лежа связывать их бинтом, который положил в карман. Приготовив связку, я разрезал новую пачку бинта на три части. Один конец я привязал к кольцу гранаты Ф-1, и, найдя в полу на ощупь трещинку, вставил в нее штык-нож, загоняя его как можно крепче, после чего к нему привязал связку с гранатами. Разогнув усики у гранаты, я стал тихонько отползать, разматывая бинт, когда кончился один, я привязал другой… Третьего мне как раз хватило до поворота. Стараясь не торопиться, я скрутил бинты жгутом, чтобы не порвались, и со словами: «Господи, помоги мне», выдернул чеку у гранаты. Бросив автомат, лампу, я бросился бежать так, как может бежать слепой…Секунды казались бесконечными. И вот я ощутил толчок под ногами, мгновение спустя взрывная волна кинула меня на пол, где я, не знаю сколько, пролежал оглушенный. Наконец, придя в себя, я стал шарить по карманам, ища спички, так как в темноте потерял после взрыва ориентацию, да и в колодец не хотелось опускаться вниз головой, шишек она сегодня набрала уже сверх лимита. Ломая спички, я зажег одну и кое-как добрался до колодца. Спустившись, я уже последними спичками зажег лампу и решил посмотреть, что же я там натворил. Проход был завален почти полностью. Крупные обломки валялись в десяти метрах от места моего падения. Да, чуть-чуть перестарался! Но зато метров сто хорошего завала отделяло меня от бандитов, разобрать его им долго не удастся -проще пробивать новый. Пора и мне взять выходной, после такой работы.

Я спустился и прошел снова в продуктовый склад, где открыл банку с ветчиной, жалея, что нет свежего хлеба и горячего чая. Теперь, когда я был спокоен, зная, что сюда Шефу с его абреками не попасть, я рассматривал свои сокровища, не спеша. Следующая комната, по-видимому, предназначалась под кабинет, так как здесь стоял большой диван, обтянутый кожей, книжные шкафы, заполненные различной литературой, большой письменный стол с печатной машинкой, в углу на столике радиоприемник и рация. Из комнаты вели две двери. Заглянул в одну – по-видимому, спальня: большая кровать, стены в коврах, все прикрыто от пыли накидками… Что дальше?

Вторая дверь привела в небольшую комнату, заставленную железными опечатанными ящиками, закрытыми на замки. Да, без ключа их не открыть, я сходил снова в оружейную за универсальными «отмычками» – гранатами, благо помещения недалеко расположены. Привязав гранату бинтом к замку, я выдернул кольцо и нырнул в дверной проем кабинета. За углом ахнул взрыв…Кашляя от пыли и дыма, я посмотрел на свою работу: немного шумно, но зато быстро! Замок уже не используешь, но мне здесь он и не нужен. Я поднял крышку, под ней, прикрытые провощеной бумагой, лежали аккуратные пачки… американских долларов! Е-мое, это сколько же их здесь? Я достал одну пачку и вскрыл ее – купюры по двадцать долларов, а их в пачке сто, значит получается две тысячи!.. А пачек, пачек – не одна сотня! Потом надо будет пересчитать… Что же в других ящиках?

Золотая лихорадка охватила меня…Ахнул взрыв, за ним другой. Золотые царские червонцы, кольца, серьги, броши, усыпанные бриллиантами… Я был как Али-Баба, правда, от сорока разбойников мало кого осталось в живых, но драгоценности ни в чем не уступали тем… В свете лампы золото тускло поблескивало, бриллианты ярко сверкали гранями, притягивая к себе, драгоценные камни переливались, как бы подмигивая мне.

Я опустил руки в сундук с сокровищами, перебирая браслеты, цепочки, кольца и другие ценности. «Сколько ж все это стоит?» – думал я, глядя на переливающиеся в свете фонаря драгоценные камни в перстнях и серьгах. – «Дорого, очень дорого. Ну, а мы попробуем это освоить на нужды многострадальной Родины. Не дадим присвоить вороватым чиновникам, которые не стыдясь пилят бюджеты районов, областей, да и страны в целом. Посадят одного для вида, хоть он и наворовал не один миллиард, а через год – два выпускают. А работягу – укради он мешок зерна – по полной программе, от звонка до звонка Мы тебя перевоспитаем, чтобы больше не крал, вот так вот…»