Зигзаги времени. Книга первая

– Ты хоть, батюшка боярин, назовись, что я мог величать тебя по батюшке, – выпив и маленько успокоившись от нападения, начал купец.

– Ну, Андрей, сын Ивана, проездом в ваши края из Франции. Там, закончил Университет на лекаря. И вот я перед тобой.

– То-то я гляжу, одежи у тебя странные, заграничные, да и сабля не русская, но дорогая, может продашь?

– Подарок отца! – не задумываясь, соврал я.

– Отец, это святое, – глубокомысленно произнес купец.

– Ну, а ты чем занимаешься? – спросил я его.

– Дак мы все в торговле, в Рязани у меня три лавки. В одной сын, во второй зять с женой торгуют, ну а третью я содержу с приказчиком. А товар приходится тащить на все три лавки. У детей внуки, сами ездить не хотят, а денег батька дай, вот отделил их, пускай учатся зарабатывать, ну а я пока силы есть, буду привозить товар.

– Вот, что Аника! То что я успел в ручей приволочь, после потопа, там и спрятал. Теперь с тем и остался . Если поможешь довести до Рязани мои вещи, отплачу сторицей.

– Да ты и так меня спас, ну тебя с твоей благодарностью, – отмахнулся он.

Я достал из ранца карманные часы, и на глазах Аники завел их. Приоткрыл крышку, и оттуда зазвучала музыка. Аника протянул руку, с интересом разглядывая незнакомую вещь, поднося ее то к глазам, то к уху. Скоро музыка закончилась, и он спросил:

– Это какой-то музыкальный инструмент, вон как красиво играет?

– Да нет, Аника, это за границей называется часы, – и еще полчаса я объяснял, как ими пользуются, а еще через 5 минут он прицепил их к своему кафтану, засунув сами часы за пазуху.

Правда, через каждые пять минут купец часы доставал, слушал музыку и прятал обратно. Вид у него был важный, так как даже князь не имел того, что имеет купец Аника Федорович из Рязани.

Вечером похоронили своих погибших. На следующий день мы верхом, имея у каждого по запасному коню, отправились к моему схрону, оставив раненого присматривать за лагерем. Трупы разбойников оттащили от дороги в чащу, на прокорм зверям, да и хоронить их сил уже не было. Дорога пролетела быстро, все же верхом. Выкопав свои вещи, я по совету Аники Федоровича, запаковал их в дорожные мешки, которые закрепили на лошадях. Перед этим я достал свои медицинские принадлежности и поставил укол новокаина купцу и дал пенициллин воину, предварительно сменив повязку и присыпав рану стрептоцидом.

Прибыв в лагерь, освободили одну из телег, куда и сгрудили мои сокровища, а товар Аники распределили по остальным телегам. Всех нас осталось пять человек, считая раненого и купца. Поэтому первые телеги повели два воина, за ними я, потом раненый воин, и замыкал обоз купец. Лошадей за уздцы пристегнули к впереди идущим телегам, так что править ими не нужно было. Поэтому я, зарядив оружие, или брел возле телеги, или ехал с купцом. Ночью старались останавливаться в трактирах, так как выдержать еще одно нападение мы были не в силах. Одно дело, когда ты настороже и готов обороняться, другое дело – неожиданная стрела из кустов.

Вечером в трактире, выпив вина с Аникой, я начал расспрашивать его о политике, да и так, за жизнь. Из всего сказанного я только понял, что живется в основном хорошо дворянам, то есть боярам. Купцов тоже щиплют князья и дворяне, налоги за все – охрана, недвижимость, на ремонт крепостных стен и многое другое. Не дать – завтра отберут все. Выживают только сильнейшие, те, кто успел прикормить князя, наместника или воеводу.

Значит надо пробиваться наверх, то есть стать боярином, но для этого надо укрепиться, чтобы мое имя было на слуху.

– Слушай, Аника, а у тебя из знакомых никто дом хороший в центре не продает?

– Дак, как не продают, когда я уезжал, знакомый Прокопий продавал, да еще и неплохой дом. Усадьба целая, нижний этаж лавка-магазин, а наверху жилое, ну и двор, там баня, конюшни, и склады.

– Ну и сколько он просил? – видя, что Аника уже «поплыл», пытался я выведать цену.

– Да не знаю я, даже не интересовался, может за 50 рублей серебром, может меньше.

– Ладно, пошли спать! Завтра будем в Рязани, там и узнаем.

Рязань встретила нас шумной ярмаркой. Прибыли купцы из Булгарии с разнообразным товаром. С трудом проехав черед громко галдящую толпу возле пристани, мы добрались до дома Аники. Челядь набежала с плачем и радостным смехом. Кто плакал по погибшим, причитая на разные голоса, кто шумно восхищался воинами. Жена с детьми повисла на купце, целуя и ругая его одновременно. Постояв немного, я попросил Анику присмотреть за возами, и направился в сторону ярмарки, благо она была недалеко. На краю ее я раньше заметил ювелирную лавку, куда и направил свои стопы.

Дверь была массивная, с медными заклепками, дабы отбить ворам охоту ее ломать. Толкнув посильнее и открыв ее, я услышал звон колокольчиков (ничто не меняется с годами). Навстречу мне из-за прилавка поднялся старый еврей, а сзади меня привстали два крепких молодца с дубинами. Ну это и следовало ожидать. Что у них есть – разбойники, что у нас бандиты. Оружие только меняется, а охрана будет всегда.

– Чем может помочь старый Авраам молодому принцу из неведомой страны? – спросил еврей меня.

– Молодой принц хотел бы обменять некоторые «побрякушки» на солидную денежку, – весело ответил я, так как старый еврей мне однозначно нравился.

– Ну-с, давайте однако взглянем на ваши «побрякушки».

Я высыпал часть колец, сережек и камней ему на прилавок. Только глянув на них, он сгреб все в кулак и позвал меня за ширму в другую комнату. Попробовав на зуб, накапав жидкость, он спросил, сколько я хочу за это.

– А сколько даст мне старый Авраам за это красивое богатство?

– Сто двадцать гривен Новгородских, и то от сердца отрываю ради красавца принца.

– Сто пятьдесят, и красавец принц завтра тебе принесет еще лучше, а не то пойду к другим ювелирам, – решил я «взять его на понт».

– Ну, это вряд ли, молодой человек, только старый Авраам может взять у вас такое количество, да и то только потому, что я поставщик нашего князя.

– Сто пятьдесят и по рукам! – не уступил я.

– Вы умеете торговаться, молодой человек, и в общем с вами приятно иметь дело, – выдавая мне гривны, произнес старый еврей,– буду ждать от вас новых «побрякушек»! – улыбаясь, попрощался старый еврей.

Кошель уютно поместился за пазухой, и я продолжил путешествие по ярмарке. Плутая между рядов, я наткнулся на хазар, которые продавали рабов. Человек двадцать сидели в клетках, откуда их выводили, чтобы показать и расхвалить. Как раз выволокли молодую девушку, лет пятнадцати – шестнадцати, и двое старых прохиндеев стали прицениваться, стараясь пощупать свой будущий товар.

– десять гривен, уважаемые, – просил продавец.

– Да, она и трех не стоит, вишь какая тощая, взяться не за что, – прошамкал один.

– Да, поди и делать ничего не умеет, – поддержал другой.

– Я покупаю! – тряхнул я кошелем.

– Ты кто такой, чтобы боярам торг перебивать, а? Смерд вонючий! – вскричал один из стариков, выпячивая на впалой груди золотую цепь.

– Я знаю, кто я, а вот тебя старый пень уже не будет никто знать, – и с этими словами я положил руку на эфес сабли, которая в лучах солнца переливалась всеми драгоценными камнями.

Второй старикан зашикал на первого и начал что-то шептать ему на ухо, отчего тот то начинал краснеть, то бледнеть. После чего они резко повернулись и пошли, сопровождаемые охраной.

– Молодой боярин будут покупать девушку, али раздумал? – подошел ко мне продавец.

– Будет, будет! На вот, держи! – отчитав ему деньги, я получил взамен рабыню Ладу.

Ну вот, сам еще не устроился, а хозяйством уже обзавелся.

– Слушай, Лада! Мне бы хорошего делового мужчину, ну на должность слуги или приказчика,

– Дак, господин, купите вон Ермолая, не ошибетесь. И кузнец он замечательный. Он правда вместе с сыном, но Абдулла поди уступит.

Одним словом, через час я стал обладателем трех рабов и лишился еще десяти гривен. Отправив слуг в ближайшую таверну, где я снял номер на неделю отцу с сыном, и одиночный для Лады, оставив деньги на еду хозяину, я пошел к купцу, где мы с ним и зависли на радостях. Тут была и баня с девочками, и пир, только чего и не было.

На утро, я проснулся с больной головой. Рядом на столике стоял кувшин с квасом. Выпил почти половину, когда в комнату заглянул Аника. Лицо у него было припухшее, волосы взлохмачены, в бороде застряли еще вчерашние крошки.

– Ну, как самочувствие, боярин? Пойдем хоть пивка холодненького для здоровья выпьем!