Наваждение

Там кипела работа. Почти в полной темноте, деревянными ложками и найденными щепками, группа заключенных копала землю, загружала в свои дырявые рубашки и относила в намеченный угол, приминая ее ногами. Подкоп постепенно продвигался в нужном направлении. Слышались только легкий шорох и шипение носов.

Утром, часа за два до утренней поверки, выбрались из подкопа, закрыли его крышкой, и тщательно ее закамуфлировали, чтобы надзиратели не смогли его обнаружить. На поверке не подал голос один заключенный по имени Клот. Поднялся ажиотаж. Налетела вся тюремная стража, прощупала каждый сантиметр пола и стен каземата. Допросу с пристрастьем, были подвергнуты заключенные и все надзиратели.

Администрация тюремного ведомства решила, что опасный государственный преступник договорился с кем-то из стражей, следящих за порядком в исправительном учреждении. Тюремную охрану расформировали, и прислали других служителей.

Присланные церберы оказались настолько свирепыми, что у арестантов оказалось лишь два неудачных выбора: либо поодиночке умирать от побоев и издевательств, либо умирать во время бунта, когда есть хотя бы маленькая надежда, что удастся завоевать свободу, пусть далеко не всем.

Заключенные выбрали второй вариант. Они скрутили стражу, прибывшую на вечернюю поверку, когда те отрапортовали начальству, отобрали у них оружие, а самих сбросили в подкоп, теперь уже не нужный. Тюремщиков ночью никто не хватился.

Утренняя поверка узников не состоялась. Много времени для задержания охраны утром не потребовалось. Арестанты, некоторые с оружием в руках, выбрались наружу здания. Там произошла жестокая схватка с тюремной охраной. Здание тюрьмы, восставшие захватили, и укрепили, как могли. На усмирение бунта, диктатор Бургундии направил армейское подразделение. Солдаты штурмом захватили тюремное здание, бунт был подавлен. Выжила при штурме небольшая часть арестантов, они были распределены по другим тюрьмам Бургундии.

Робин знал несколько приемов фехтования. Он обладал отменной, молниеносной реакцией, сумел увернуться от сверкающих острых клинков воинов профессиональной армии, и выбежал в раскрытые ворота тюрьмы, за его спиной бежала Астрид. Робин парировал удары клинков, закрывая ее своим телом. Вертухаи, в пылу боя, не погнались за ними. Они благополучно миновали метров триста, и услышали тихий стон. Пробираясь на звук сквозь густую травяную поросль, они наткнулись на довольно глубокую яму, в ней лежал раненый Клот, рядом с ним была небольшая лужица крови, натекшая из сочащейся раны. «Не спускайся сюда, – прозвучал из ямы тихий голос, – опусти ко мне длинный стебель».

Робин вырвал из земли, и связал три длинных, толстых, прочных стебля, связал их накрепко, и конец опустил на дно ямы. Клот что-то прицепил к концу стебля, и рассказал, куда пойти за помощью. Робин и Астрид, без большого труда нашли описанный дом, и постучали в дверь.

– Кто там? – прозвучал из-за нее мощный грубый бас.

– Я от Клота, – отозвался Робин.

– Входи, – прозвучал бас изнутри дома, дверь открылась, на пороге стоял высоченный человек в синем халате до пола, широкий в плечах и с копной черных кудрявых волос на голове. Он сделал рукой приглашающий жест, – друг моего друга, мой друг.

Робин, и за его спиной Астрид, вошли в дом, и оказались в окружении троих рослых мужчин с недобрыми взглядами.

«Ну?» – произнес один из них, вопрошая гостя о цели прибытия, и увидел за его спиной дочь Клота. Она с плачем юркнула к нему, запрыгнула на шею, и обвила ее руками: «Папа раненый в яме, истекает кровью, и ждет вашей помощи». Робин протянул ему руку, и раскрыл ладонь. Верзила схватил с нее предмет, внимательно рассмотрел, улыбнулся и воскликнул, – это точно медаль Клота, не подделка.

Клот был в сознании, когда его принесли, кровь к этому времени свернулась, и перестала сочиться, но раны саднили, боль отнимала силы. Стип (друг Клота) был врачом, заставил раненого выпить стакан спирта, когда тот уснул, приступил к операции.

Он тщательно протер чистой салфеткой многочисленные колотые и резаные раны, на которых были кровяные сгустки, припорошенные землей, затем сосредоточенно осмотрел их, и промыл спиртом. Некоторые раны были большого размера, их нужно было зашивать, иначе выздоровление растянулось бы надолго.

Клот проснулся сутки спустя, открыл глаза, поблагодарил Стипа, назвал его гением, вытащившим раненого с того света, и сообщил бодрым тоном, что готов в бой.

Стип положил руку на лоб больного, и проверил пульс:

– Лежи, вояка, еще минимум дней пять, если жить хочешь».

– Представь себе, Робин, мои друзья Стип, Кап и Ипол, хотят надолго привязать меня к кровати, – Клот называл товарищей и указывал рукой, те кивали головой, и пожимали Робину руку, тонувшую в их ладонях, размером с совковую лопату.

К раненому ежедневно приходили крепкие мужчины. Компания за перегородкой что-то бурно обсуждала, порою не обходилось без ссоры. Робин и Астрид в обсуждениях не участвовали, были предоставлены сами себе, и долго гуляли, в прилегающем к огороду, участке леса.

Робин хотел понять мир, в котором очутился не по своей воле, и просил у подруги объяснения множества проблем и загадок. Астрид оказалась смышленой девочкой, она сопоставила вопросы, и поняла, что ее друг и спаситель, как малое дитя, не знает о мире совсем ничего. Однажды, во время очередной прогулки по лесу, она спросила приятеля о его родителях, живы ли они, где проживают. Вопрос не понравился юноше, он вновь возбудил надежды на возвращение домой, заброшенные им в дальний угол памяти.

Астрид почувствовала смятение друга:

– Ты не знаешь о жизни ничего, тебя вырастили животные»? – робко спросила она.

– Я не Маугли, – попытался объяснить сое положение Робин, назвав совершенно непонятное девушке имя, – я из другого мира каким-то чудом оказался здесь, и ничего не знаю. никому не говори об этом, хорошо?

Через двадцать дней, в дом поутру нагрянула группа вооруженных мужчин и две женщины, с копьями, и мечами, притороченными к поясам. Среди, вооруженной группы, белой вороной выглядела пухленькая дама невысокого роста. Клот подвел к ней юношу и девушку: «Дети остаются с тобой, Бэла, береги их» – объявил он, и попросил молодых людей не перечить тетушке. «Ну, уж нет, – запротестовал Робин, – я иду с вами, и точка, ничего не попишешь, война за меня сделала выбор, так тому и быть». Клот согласился с решением юноши, выдал ему копье, меч и длинный нож, предложил вместо драной одежды надеть коричневый комбинезон.

Глава 4

Клот в образе слепого нищего в сопровождении юнца, выбрался из города, и прибыл первым к месту назначения. Остальные члены отряда поодиночке оставляли город. Группа мужчин возбуждала подозрение жандармского управления. На сбор сорока человек ушло трое суток, каждый выбирал свой безопасный путь, иногда приходилось менять маршрут движения. Маршрут к Триону, столице Бургундии, сложился в голове Клота, и он повел отряд, ориентируясь по солнцу, петляя между гигантскими деревьями. Их гладкие стволы заканчивались большой шапкой, солнечные лучи едва пробивались сквозь нее, здесь в самое светлое время дня царил, вечерний полумрак. 11

Земля между стволами, словно ковром, была покрыта двадцатисантиметровыми, шарообразными головками мха, затрудняющими движение. Что-то зацепилось за штанину комбинезона Робина, он сунул руку в мох, и вытащил небольшого зверька с крысиной мордочкой, и длинными ушами, не обвислыми, как у зайца, а стоячими, как два рога, направленных вверх. «Зара, – усмехнулся Клот, увидев испуганного зверька, – сейчас его можно отпустить, на привале наловим для обеда». В это время из-за ствола лесного великана вышло четверо мужчин в синих комбинезонах с мечами в руках. Они поведали Клоту о мужчинах в деревенской одежде, болтающихся без дела у кромки леса, и небольшом отряде из двух десятков воинов с саперными лопатами, без опаски расположившемся невдалеке от кромки леса. Клот внимательно выслушал разведку, отправил ее на отдых, и стал обдумывать доклады. Подозрение его вызвали саперные лопаты, они ничтожны, как оружие, но могут произвести опасную ловушку. Наступила ночь, отряд остановился, Клот расставил ночной дозор, присел к дереву, оперся спиной на ствол лесного гиганта, и заснул с чувством исполненного долга.

Утром разведка подала сигнал об остановке, за приказом к командиру приполз командир разведки, доложил, что двадцать солдат диктатора, беспечные, как малые дети, находятся на их пути:

– Атакуем их? – запросил он приказания.

– Ни в коей мере, лишь держите их в поле зрения, – возразил Клот, и отправил два отряда по десять человек, скрытно пройти в тыл засаде. Трижды прокуковала кукушка, другая ей ответила двойным кукованием. Клот поднял свой отряд. Двадцать пять вооруженных человек, оказались в поле зрения воинов засады, они, вскочили с оружием наизготовку, и начали медленно отступать. За их спинами внезапно возник другой отряд. Устроившие повстанцам ловушку, сами оказались в ней. Пути отступления у них не было, с одной стороны превосходящий противник, с другой, глубокая яма, слегка прикрытая. Солдаты не настолько были верны и преданы диктатору, чтобы бессмысленно умирать. Они сложили оружие, сдались на милость победителя, и молча стояли, ожидая своей участи.

Клот обратился к пленникам:

– Кому надоел тиран, опостылела служба во вред народу, оставайтесь в нашей армии, будете служить на благо людям, станете уважаемыми гражданами, страны.

Трое седоусых воинов вышли вперед:

– Воевать мы не хотим, отпустишь, пойдем домой, давно не видели домочадцев, не знаем, живы ли они» – сказал один из них, выражая общее мнение.

– Идите, – отозвался Клот, махнув рукой, – но предупреждаю, что следующая встреча не будет такой теплой, как сегодняшняя.

Трое пожилых солдат, и два совсем юных бойца, решили навсегда завязать с воинской службой, остальные охотно присоединились к отряду повстанцев, и запустили в воздух стрелу с привязанной к ней красной лентой, видимой издалека. Это был сигнал о благополучном срабатывании западни. Большой отряд диктатора находился в засаде, для завершения операции. Однако, ее исход пошел по иному сценарию. Вместо глубокой ямы со свалившимися в нее повстанцами, отряд диктатора предстал перед вооруженной группой воинов, находящейся в заведомо выгодной позиции для ведения боя. Прибывший отряд диктатора, в полном составе сложил оружие, и присоединился к повстанческому отряду.

Глава 5

Дальнейший поход к столице Бургундии прошел без происшествий. Через трое суток повстанцы достигли участка леса, занятого вооруженными людьми. Около двадцати воинов с копьями в наготове, и примерно столько лучников с натянутой тетивой, встали на открытом участке леса, между стволами лесных гигантов, и перекрыли проход отряду Клота к столице. Лучники были готовые в любой момент запустить, несущие смерть, стрелы со стальными наконечниками,

Подняв правую руку без оружия, вперед вышел седовласый человек, одетый в гражданскую одежду, и громким криком призвал командира пришедшего отряда, выйти к нему на переговоры. «Меня зовут Клот, я командир отряда», – представился он седовласому парламентеру. Тот назвал себя Берком, командиром отряда повстанческой армии, и спросил об отряде, куда он направляется, и кому подчиняется, выслушал ответы, и показал рукой в сторону палатки, где находился штаб повстанцев: «Там генерал Бухтин, представься ему, отряд пусть останется здесь», – проворчал он.

На большой территории лесных гигантов расположились вооруженные люди, числом не менее тысячи человек. Многие из них бегали, выполняя мелкие поручения командиров. Некоторые отдыхали, прислонившись к стволам великанов. Кто-то лежал на мягком мхе, как на постели. У одного дерева устроен довольно вместительный шалаш. Клот взял направление на него, полагая, что там располагалось жилище командующего, и штаб армии.

Генерал встретил Клота с радушием, усадил за стол, предложил напиток, долго расспрашивал о моральном состоянии бойцов отряда. Невысокий кряжистый генерал держал себя с достоинством, всем своим видом показывал уверенность, что победа в борьбе с тираном страны, достанется ему, генералу Бухтину, бывшему помощнику диктатора, а ныне командующему повстанческой армией.

На вечернем военном совете он отдал приказы командирам подразделений, и утром армия пришла в движение. Порядка двух тысяч воинов остановились лагерем около столицы, наглухо заблокировали единственные ворота въезда в город, не допустили в него ни одной подводы с продовольствием и другими товарами.

Через трое суток город сдался. Его защитники открыли ворота, по одному вышли с поднятыми руками, и бросили оружие наземь. Дворец диктатора, окружен высокой стеной, хорошо укреплен, может с горсткой воинов отбивать атаки штурмового отряда достаточно долго, пока не полностью израсходовано питание. Они не сдались, забаррикадировали все входы и выходы.

На вечернем военном совете генерал отдал приказ командирам подразделений армии, подготовить воинов к штурму дворца, обеспечить их всем необходимым для успешного завершения восстания. Завтра тирана необходимо арестовать.

– Нужна хорошая подготовка штурма, дворец не лавка какая-нибудь, куда с одним топором войти можно, – пробасил пожилой командир.

– Чего тут долго рассусоливать, за стенами двора находится не армия, а жалкий сброд, в отряде охраны тирана не бойцы, никогда в бою не были, взять штурмом его обиталище, и вся недолга – молодой, горячий командир другого отряда аж взвился от предложения, и презрительно выпалил он.

Клот взглянул в лицо генерала и изложил свою точку зрения:

– Дворец отлично укреплен, стены высокие, мы не знаем, что там припасено для обороны, наши потери могут быть огромные, думаю, штурмовать дворец пока нельзя, нет особой необходимости для спешки.

Генерал на две-три минуты задумался: