Подлинные приключения капитана Блада, описанные его штурманом Джереми Питтом

– Во-первых, он не старый, ему всего лишь чуть больше пятидесяти, а во-вторых, он не пират, а королевский корсар. Я сам слышал, как он в таверне говорил, что он всегда имел величайшее отвращение и недоверие к злодеяниям, пиратству и грабежам и что людей, которых называют пиратами, он всегда ненавидел и продолжает ненавидеть. Это говорилось с таким чувством и так убедительно, что я даже запомнил это чуть ли не слово в слово!

– Когда это ты его видел в таверне?

– Тогда, когда ты околачивался в губернаторском дворце, в надежде увидеть свою девчонку. Кстати, хотя она тогда и говорила, что у неё нет знакомых среди пиратов, но я думаю, что теперь она, как племянница губернатора, не раз сидела с Генри Морганом за одним столом.

– Ну, ты уже выдумываешь что-то совершенно несусветное!

– Это ты, Питер, от того, что ты запил или от того, что ты совсем свихнулся из-за этой девчонки, не понимаешь, что вокруг происходит. Ладно, раз мы с тобой отправляемся на Ямайку, я немного расскажу тебе и о Генри Моргане и том, что на Ямайке происходит. Пока ты вздыхал по своей девчонке, я ходил по тавернам и наслушался такого, чего Джереми, который тайком собирает побасенки о пиратах, хватило бы не на одну книгу.

И Волверстон устроился поудобнее в кресле, налил себе остатки рому из бутылки, стоящей на столе, и начал свой рассказ:

– Начну издалека. Свой самый большой куш Генри Морган сорвал еще в 1671 году, когда, собрав громадную флотилию пиратов, он захватил Панаму. На его несчастье, как раз между Англией и Испанией уже был заключён мир. В тавернах до сих пор спорят, знал ли он уже тогда об этом или ещё не знал. Ибо в первом случае он превращался в обычного пирата, так как каперам можно было грабить только подданных вражеского государства. Во всяком случае, по возвращении в Порт-Ройал Морган, был встречен как герой и даже получил официальные поздравления от губернатора Модифорда. Тем временем король Карл II, испугавшийся, что только что

Говард Пайл «Генри Морган вербует команду»

Говард Пайл «Генри Морган в Порто-Белло»

заключенный мир с Испанией будет нарушен, приказал арестовать губернатора и Моргана. В Лондоне губернатора посадили в Тауэр, а Моргана, ты сейчас мне подскажешь, должны были повесить, но, нет, он завоевал благосклонность короля и нескольких вельмож, а в 1674 году был посвящен в рыцари и назначен вице-губернатором Ямайки.

– Да, я что-то об этом слышал, но не думал, что это было настолько неприглядно.

– Слушай, что было дальше. Морган вернулся на Ямайку и больше никогда не выходил в море, а пестовал свои поместья и управлял колонией в отсутствие губернатора. Кроме того он возглавил три победоносные, как он утверждал, кампании против маронов.

– А это кто такие?

– Это, по-испански, “Negros cimarrones” – “одичалые негры”. Так называют здесь невольников, бежавших от своих господ в горы и оттуда предпринимавших набеги с целью грабежа. Думаю, что Морган взялся за это дело именно потому, что надеялся возвратить своих сбежавших рабов. Уверен, что как плантатор, он ничем не лучше нашего хозяина на Барбадосе. В действительности он ничего не достиг, так как мароны просто уходили подальше, в недоступные горы. Главное, что за всё это время Морган приобрёл три большие плантации и всё время их расширяет благодаря взяткам, которые он за разные услуги получает от пиратов. Теперь, если он не сидит на плантациях, то приезжает в Порт-Ройал, где проводит всё время в кабаках и тавернах, рассказывая о том, как он беседовал с королём и ругая на чем свет нынешнее поколение пиратов.

– Ну, это болезнь всех ушедших на покой профессионалов. Все старые врачи любят говорить, что вот нынче молодёжь уже не та, что они не умеют и не хотят лечить и тому подобную чушь!

– Слава Богу, ты, наконец, хоть заговорил нормально, Питер. Так что готовь «Арабеллу» к плаванию, и мы отплываем как можно быстрее. Как раз, когда я возвращался на Тортугу, ямайская эскадра собиралась выйти в море на поиски Питера Блада, так как губернатор не знает, что этот проклятый пират пьянствует и уже давно не выходил в море. Пусть Джереми прокладывает маршрут так, чтобы с ними не встретиться, да и вообще в этом походе нам никакие встречи не будут нужны.

И вот августовским утром 1688 года за час до рассвета капитан Блад и Волверстон, одетые как скромные торговцы, вышли на дорогу, ведущую к плантациям на востоке острова.

– Отсюда до Порт-Ройала 12 миль, но нам надо сперва пойти на восток. Там почти сразу будет таверна "Чёрный бык", где любят делать остановку плантаторы, едущие в Порт-Ройал, и мы попросим, чтобы кто-нибудь подбросил нас туда. Конечно, может быть, придётся ждать довольно долго, но всё равно это лучше, чем топать под ямайским солнцем в Порт-Ройал в надежде, что они нас всё равно догонят.

В таверне Волверстон сразу направился к мулату, скучающему около стойки в полупустом зале. Тот указал ему на одинокого пожилого мужчину, сидевшего около окна. Волверстон сразу же подошёл к нему, перебросил с ним пару слов и вернулся к капитану Бладу, усевшемуся в самом тёмном месте.

– Нам крупно повезло! Мистер Уолтер допивает свой ром и незамедлительно отправляется дальше.

Седой однорукий мужчина с добродушно свисающими огромными усами приветливо кивнул Бладу, когда они залезали его повозку. Не смотря на отсутствие руки, мистер Уолтер ловко управлял повозкой. Он, видимо, соскучился по собеседникам, так как сразу после того, как представился Уолтом Берри, владельцем плантации в Альбионе, сразу же начал рассказывать, что в этом году воды было мало для хорошего урожая, а какие цены будут на сахарный тростник вообще неясно. Волверстон с преувеличенным интересом поддакивал ему, а Питер Блад погрузился в свои мрачные думы. Вдруг со стороны Порт-Ройала прогремели сразу несколько пушечных выстрелов, а потом началась настоящая канонада. Блад с Волверстоном переглянулись, что это? Неужели могли начаться осада или хуже того штурм Порт-Ройала. Кто? Испанцы или французы? Но вроде бы, когда они отплывали из Тортуги, всё было мирно, а какая-нибудь флотилия пиратов могла напасть на любой город но, только не на Порт-Ройал, всё ещё традиционно сохраняющего за собой звание столицы флибустьеров. В любом случае, это могло разрушить все их планы.

Но их возница ничуть не удивился пушечным выстрелам, а только пробормотал:

– Надо было выезжать раньше. Боюсь, что на проповедь я опоздал!

Заметив удивление своих спутников, он спросил:

– Откуда вы, господа, свалились, если не знаете, что Ямайка сегодня прощается со своим самым великим человеком!

Волверстон и Блад лихорадочно обдумывали ответ на этот коварный вопрос, пока не поняли, что он был чисто риторическим, и что плантатор на самом деле, по-видимому, доволен тем, что у него появились собеседники, которым он может во всех подробностях рассказать о событии, взволновавшем весь остров.

– Да! Господа, именно так, преставился сэр Генри Морган, успокой Господь его душу! Ещё вчера его тело перевезли с плантации в Кингсхауз.

– Нам тоже туда нужно, это губернаторский дворец – прошептал Волверстон Бладу.

– А сегодня оттуда тело на пушечном лафете перевозят в собор, построенный в немалой степени на деньги сэра Генри. На время похорон была объявлена амнистия, чтобы каперы и все пираты могли отдать ему дань уважения, не опасаясь ареста. Именно поэтому я подумал… – и он многозначительно посмотрел на Волверстона.

Тот не менее многозначительно посмотрел на него, подмигнув своим единственным глазом, но ничего не сказал. И мистер Уолтер продолжил свой рассказ.

– А сейчас пушки из форта и всех кораблей, стоящих на якоре, салютуют сэру Генри, ибо более достойного человека Ямайка не видела. На моей памяти, так уже хоронили кого-то из губернаторов, который не успел вернуться домой в Англию, но, что они все по сравнению с сэром Генри. Мистера Уолтер так красноречиво взмахнул рукой с вожжами, что лошадь, неправильно поняв его жест, остановилась. Исправив это, он продолжал с не меньшей эмоцией:

– Я не имел чести служить когда-либо на корабле самого сэра Генри, но под его командованием я участвовал в походе сперва на Порто Белло, а потом на Панаму, где и потерял руку, – и он торжественно потряс своим обрубком.

– Сейчас, многие, особенно французы, несут всякую околесицу про то, какая добыча была там захвачена, как её разделили и что сэр Генри будто бы что-то там утаил. Что касается пыток, то это правда, что наши люди использовали дыбы, но брали их из испанских тюрем и применяли к папистам орудия их же инквизиции. Что касается утаивания, то я сам с ещё кровоточащей рукой присутствовал при «проверке на честность» после завершения похода на Панаму. Все мы собрались на сход. Каждый дал клятву, что ничего не скрыл от остальных. После этого все разделись. Бросив одежду перед собой, мы терпеливо ждали, пока доверенные от каждого отряда перетряхивали наше платье. Той же участи подвергся сам Морган и все капитаны наших кораблей. А после этого все было честно поделено

Волверстон согласно кивал головой, хотя он слышал в тавернах и другую историю, что еще перед этим Морган часть добычи уже погрузил на корабль, тут же отплывший на Ямайку.

Говард Пайл « Пираты в Панаме»

Карта Порт-Ройала до землетрясения 1692 года

– Простые джентльмены удачи получили по одной доле от приза, капитаны и квартирмейстеры по две доли, а я, как боцман полторы доли. Кроме того, я за утрату левой руки мог получить 500 пиастров или пять рабов. Я взял рабов, ибо я уже тогда сразу решил, что заведу плантацию. Так я и начал мирную жизнь, и, не хвастаясь, могу сказать, что моя плантация процветает, хотя мне и приходится порой нелегко. Да и сэр Генри тоже тогда покинул капитанский мостик и взялся за выращивание сахарного тростника, табака и индиго. Хотя губернаторы всё время просили его спасать остров то от французов, то от испанцев, а то и от беглых негров.

– Да, да, мы знаем заслуги сэра Генри – немедленно согласился Волверстон.

– А вы думаете, что он оставил после себя уж такое большое богатство, всего лишь три плантации, около 120 рабов и чуть более 5000 фунтов стерлингов. Я тут знаю много плантаторов, которые ни разу не выходили в море, а у которых по 300 невольников, да и плантации побольше!

Мистер Берри, явно считал, что только успешная пиратская карьера позволяет человеку на Ямайке стать богатым плантатором.

– А что, завещание уже было оглашено? – спросил Блад.

– Нет, конечно, но сэр Генри, когда выпьет, любил рассказывать о своем завещании. В последнее время он больше ходил по тавернам, где все хозяева его бывшие товарищи по оружию. Я сам, когда попадал в город, всегда заглядывал в таверны, в надежде послушать сэра Генри. Как сейчас помню его рассказ про беседы с его величеством королем.

Волверстон, не удержавшись, подтолкнул Блада локтем.

– Тот всё время уговаривал его остаться в Англии, обещал сделать его лордом-адмиралом, чтобы Ла-Манш был, наконец, надежно защищен. Но сэр Генри отказывался, ссылаясь на то, что его старые кости уже не выдержат лондонские туманы. Зато, когда сэр Генри заступился за своего старого друга, губернатора Модифорда, предлагая самому сесть в подземелье Тауэра вместо своего друга или, по крайней мере, разделить с ним заключение, то король так растрогался, что выпустил губернатора на свободу, и тот вместе с сэром Генри вернулись на Ямайку.

– Да, удивительное благородство – снова согласился Волверстон.

Блад и Волверстон, наверное, услышали бы ещё не одну подобную историю, но повозка въехала в город, и Волверстон попросил высадить их, поблагодарив и выразив надежду, что на проповедь мистер Натаниэль ещё успеет.

– Ну, а мы в собор не пойдём, хотя я бы тоже хотел послушать, как пастор рассказывает о деяниях преставившегося, а ты бы мог полюбоваться на мисс Бишоп, которая, я уверен, сейчас сидит рядом с вдовой сэра Генри и утешает её. Заодно бы мы убедились, что твоя девчонка всё ещё в городе, а это сейчас для нас самое главное. А вообще, я думаю, что похороны этого старого пирата нам на руку. Перепьются, не только бывшие пираты, но и все мужчины в этом городе!

Постоялый двор, в котором останавливался Волверстон, был в одном квартале от главной улицы, на которой были толпы народа. К удивлению Волверстона дверь в постоялый двор была закрыта, но на стук выглянул слуга, обрадовавшийся Волверстону.

– Я тут уже целое утро сижу один. Все ушли на похороны.

Волверстон взял ключи, но бросился не туда, где он поселился, а во внутренний двор, нетерпеливо открыл какой-то сарай и исчез в нём. Слуга тем времени рассказывал Бладу, оставшемуся в прихожей, о том, как будут проходить похороны. Вернувшийся Волверстон сообщил, что всё в порядке, товар цел, а кони сыты и здоровы. Только они собрались подняться наверх, но тут донесся шум с улицы. Слуга умоляюще посмотрел на гостей.