А леший его знает!

Спустя несколько секунд водяной вновь дал о себе знать.

– Да вроде лапкой до воды дотягиваюсь. Но если сейчас веревку отпущу, то потом до неё не допрыгну.

– Тогда сделаем так: ты пока ныряй и ищи книгу, а я вытащу веревку и что-нибудь к ней ещё привяжу, чтобы ты смог за неё легко ухватиться.

– Хорошо! Только давай там не долго!

– Я постараюсь!

Леший услышал легкий всплеск, возвестивший о том, что водяной ушел с головой в родную стихию.

Вытащив веревку из колодца, Бульгун начал осматриваться вокруг, ища что-нибудь, неважно что – шпагат, уздечку, пояс, кусок материи, – главное, подходящей длины. Конечно, он мог бы, при крайней необходимости просто вытянуть руку, чтобы достать Тритоху с достаточно большой глубины, но делать это было нежелательно – другие нелюди сразу бы почувствовали его присутствие из-за использования магической силы, и вся их затея оказалась бы под угрозой разоблачения. Город не его вотчина, здесь правят бал домовые. Так что, в случае чего, их криминальному трио так просто не сбежать. Именно поэтому лешему позарез нужно было найти ещё кусок веревки. Надо завершить дело, как говорится, без шума и пыли, без сучка и задоринки.

Пока леший оглядывался в поисках нужного отрезка, наблюдатель Стопарь продолжал внимательно следить за подступами к колодцу, но опять не уследил. Теремной появился перед Бульгуном словно из-под земли.

Что-что, а появляться эффектно он умел!

– Ишь, какие нелюди к нам в гости пожаловали! – почти искренне обрадовался теремной встрече с лешим и помахал атаману злыдней, чтобы тот слезал с дерева, а то чего доброго навернется бедолага с такой высоты от неподдельного удивления.

С разных сторон, как грибы после дождя, выросли и приспешники теремного: Кочерга, Веретено, Ухват. За спиной Поставца маячил широкоплечий Копуша, его новый распорядитель. Он был тоже из бывших домовых. Не такой расторопный как прежний думный тиун, всем известный Расторопша, но суровый, молчаливый и весьма крупный для домового, габаритами почти со среднестатистического лешего. А главное он преданный и не пишет всякие заумные глупости в своих свитках. Да и читать не любит, хорошо хоть вообще читает, пусть и по слогам.

Чуть поодаль изумленный Бульгун увидел любопытно глазевшего на все происходящее Метлу. Вот, значит, кому они обязаны.

– Ну-с, рассказывайте молодой нечеловек, какими вешними ветрами вас в нашу скромную юдоль занесло?

Казалось, Поставец был настроен максимально дружелюбно.

Леший молчал как воды в рот набравший. А что говорить? Ни соврать, ни признаться он не мог. Во-первых, врал он из рук вон плохо, а во-вторых, язык не поворачивался сказать правду по поводу «вешних ветров». Леший прислушался к внутреннему голосу – может он что толковое подскажет. Голос обиженно молчал, он ведь его предупреждал ещё там, на болоте, не соваться сюда по-разбойничьи.

К некоторому облегчению лешего с дерева спустился Стопарь, переведя внимание на свою скромную персону.

– Наше вам здрасте! – игриво козырнул атаман злыдней Поставцу, хотя было видно, что хорохорится и он с некоторым напряжением. Имевший гораздо более низкий уровень моральных устоев, нежели Бульгун, Стопарь попытался включить «дурака» и затараторил: – Это что получается, мы мирно шли ко мне в кабак, нечаянно заблудились и случайно забрели на княжеское подворье? Эх, как неудобно получилось! Обещаем, подобного больше не повторится! Извините, Ваше Околородие, за беспокойство! Всего вам доброго! И вам, ребята, не хворать! Пошли, Бульгун, нам туда!

Злыдень, выразительно косясь на все ещё пребывавшего в ступоре лешего, уверенным шагом направился к забору, но был остановлен все ещё доброжелательным окриком теремного.

– Обожди-ка, Стопарь! Не торопись ускользать от нашей честной компании аки мимолетное видение. У меня ещё пара вопросиков к вам осталось.

– Да не вопрос! – остановился и развернулся Стопарь. – Задавайте, ваше околородие!

– Метла! – крикнул через плечо Поставец и хлевник прытко подбежал к теремному.

В руках у Метлы оказался спичечный коробок, который дружки-сообщнички сразу узнали. Это был тот самый коробок, который леший опрометчиво бросил у вороха листьев, после того как вытряхнул из него Тритоху.

Стопарь переглянулся с нахмуренным Бульгуном, и в его красноречивом взгляде сквозил дружеский упрек о том, что нельзя оставлять улики на месте преступления, даже если преступление ещё только начинается. В ответном, виноватом взгляде лешего читалось всего два слова: в левом глазу «болван», в правом глазу «согласен».

– Ваше? – прямо задал вопрос Поставец.

– Даю вам честное, благородное слово, что в первый раз вижу! – даже не моргнув глазом «признался» Стопарь и многозначительно посмотрев на лешего выразительно промолвил: – Бульгун, ты ведь тоже ЭТО видишь впервые? Не так ли?

Понимая, что леший, с его нечеловеческой правдивостью, может нагородить лишнего, злыдень всю работу уже за него сделал, сформулировав вопрос таким образом, что Лешему оставалось только пробурчать коротенькое «да». С учетом того, что такой его ответ можно было трактовать одновременно и как ответ на вопрос Поставца, так и ответ на вопрос Стопаря, моральных сложностей у лешего не должно было возникнуть. Ан нет, возникли.

– Не знаю… – только и смог процедить Бульгун сквозь сжатые зубы (даже при всем желании лешего, его рот и тот был категорически против вранья).

Такой ответ, застал врасплох не только злыдня, но и домовых.

И вообще, кому нужен такой неопределённый ответ на вполне конкретный вопрос! Додумался же!

– Что значит – «не знаю»? – переспросил Поставец, поставив второй вопрос ребром: – «Не знаю» ваш? Или «не знаю» не ваш?

Переспросил теремной и сам задумался, что это он сейчас ляпнул. Остальные присутствующие, включая лешего и исключая хлевника, тоже призадумались, что имел в виду Поставец, задавая такие «квадратные» вопросы.

– Да их, их это коробок! – крикнул не искушенный в манерах вести светские допросы Метла.

Поставец сурово зыркнул на нетерпеливого хлевника и вновь взял слово.

– Итак, свидетель Метла заявляет, что этот коробок был в руках у Бульгуна, когда он вас увидел за своими сараями.

– Чем докажете?! – не сдавался без боя Стопарь, беря защиту их добрых имен в свои руки и надеясь, что леший будет хотя бы просто молчать. – Нашли тоже свидетеля. Метла соврет и недорого возьмет! Ладно мне не верите, но правдоруба Бульгуна-то с хлевником не ровняйте, Ваша честь!

Метла аж затрясся весь от негодования.

– Да как ты смеешь так говорить обо мне! Я честный труженик! Ночи напролет в навозе копошусь, за скотиной ухаживаю, а не шастаю по кабакам как некоторые, и людей не спаиваю!

– Вот и иди, копошись в своем навозе! – вместо слов восхищения трудовыми подвигами хлевника, злыдень в свойственной ему манере предложил тому заняться своим делом и не лезть в чужие. – И не мешайся тут у нормальный нелюдей под ногами!

Следившие за их перепалкой домовые, и даже Поставец, нисколько не оскорбились явным оскорблением хлевника. Они едва сдержали улыбки, когда атаман злыдней послал Метлу на… рабочее место.

А вот лешего покоробили слова дружка. Он к трудягам относился с почтением.

– Стопарь, ты это… полегче на поворотах! – буркнул он злыдню.

Увидев какую-никакую моральную поддержку со стороны лешего, хлевник воззвал к его совести.

– Бульгун ты то честный малый! Признайся, ты же этот чертов коробок в руках держал! Я своими глазами видел.

Леший повинно опустил глаза, держась из последних сил, чтобы не признаться. Надо отдать должное его выдержке, давалось ему это нелегко.

– А ещё я своими ушами слышал, как оттуда лягушка квакала! – добавил Метла.

– Я же говорю, он бредит! – вновь выступил с опровержением Стопарь. – Какая к бешеным собакам лягушка?! В этот коробок и головастик еле поместится, ну никак не квакша. А головастики, всем известно, квакать не умеют. Так что, диагноз один – у Метлы смысловые галлюцинации.

Теперь уже и домовые во главе с Поставцом стали с подозрением поглядывать на хлевника – не бредит ли тот в самом деле.

– Да, говорю же вам, Ваше Околородие, худое замыслили эти двое, – не сдавался Метла, все ещё надеясь не ударить лицом в… навоз, и потому кидая все более и более бредовые версии: – Понятно, что лягушку они сожрали, ибо, по поверьям, лягушачье мясо придает хитрости…

– Сдается мне, Метла сам лягушачьего мозга отведал, – пробормотал себе под нос Стопарь, но так, чтобы все расслышали. – Тот ему и придал ума, да не в ту сторону, а в жабью.

Домовые, благодаря комментариям злыдня, уже в открытую посмеивались над хлевником. Да и Бульгун сильнее хмурился, чтобы не расплыться в улыбке. Все-таки, хлевник такую чушь порол, что даже в их ситуации тяжело было оставаться серьезным.