Ищущий смерть

– Да. Я не могу посягать на твою жизнь. Я оставляю заказ этих людей не выполненным, но плату за него всё равно взыщу. – Демон сделал ещё один шаг назад и исчез в пламени породившем его. Вонрах повернулся к парням, секунду назад считавшим себя хозяевами мира. В его глазах сверкала ничем не прикрытая злоба. Парни вдруг решили спасаться бегством, но было уже слишком поздно. Одним прыжком Вонрах оказался рядом с ними. Его первый удар снёс с ног старшего.

Парень покатился по земле, сразу позабыв о всём на свете. Второй поражённым взглядом проводил бесславный полёт брата. Когда старший брат перестал кувыркаться, младший повернулся, и полными ужаса глазами посмотрел в глаза собственной смерти. Но смерть не пришла. Пришла обжигающая боль. Ноги подкосились, роняя своего хозяина на землю.

– Я не бить вас буду, я стану наказывать вас, подонков. – Вонрах хотел, чтобы его намерения были известны этим двум. Он подошёл к первому, успевшему немного прийти в себя парню. Сильные руки оторвали паренька от прижимавшей его к себе земли с силой урагана. Парень весил все семьдесят с лишним, но он почувствовал себя пёрышком, подхваченным весёлым проказником-ветром.

Удар в грудь выдавил со свистом остатки воздуха из лёгких парня. Тот закатил глаза, готовясь к смерти, но это было ещё далеко не всё. Вонрах отпустил не имевшего под собой опоры парня, и с разворота ударил его ногой. Опять полёт, опять немыслимая боль во всём юном теле. Кувыркаясь на ухабах, парень причинил себе ещё несколько ссадин и синяков. Но о них он узнает только тогда, когда придёт в себя.

Второй брат всё это видел. У него было достаточно времени для того, чтобы обмочить свои красивые, и очень дорогие штаны. Вонрах шёл к нему не спеша. Он знал, что парень не в состоянии сбежать, слишком велик его страх.

– Вы не мужчины, и уж тем более не воины. Вы жертвы, по тому, что вы трусы. – Эти слова были последним, что смог услышать младший сын старейшины.

Удар в его живот «железного» кулака, вывернул желудок юноши наизнанку. Еда рванула наружу, но этого желудку было мало, и он решил избавиться ещё и от некоторого количества крови, внезапно скопившейся в нём. У паренька закружилась голова, гул был такой, словно на неё обрушилось само небо. Второй удар пришёлся прямо в лоб, голова парня запрокинулась назад, и её владелец упал на землю, словно его застрелили из лука.

Вонрах посмотрел на всё произошедшее так, словно он сотворил самую невинную шалость. Присвистнув от радости, и довольный собой, он зашагал обратно в деревню. По дороге домой он поднял с земли, приготовленный для него мешок с лесной добычей. Теперь он был доволен по-настоящему. Старейшина не скоро найдёт своих горе-сыновей. А когда найдёт, вряд ли у него появиться желание разговаривать с Вонрахом на этот счёт. Он не захочет обнародовать силу, укрепившую его власть в деревне.

Войдя в деревню, Вонрах нарочно пошёл мимо дома старейшины. Ему очень хотелось посмотреть в глаза того, кто погряз в долгах демону. Вонрах насвистывал мелодию из своего детства. Когда-то её ему напевал его отец, как же давно это всё было. Проходя мимо дома старейшины, он замедлил свой шаг. Увидав главного человека деревни, он весело поприветствовал его:

– Доброго дня тебе, хозяин. Надеюсь и у тебя будет столько повода для радости, как у меня. – Он показал мешок полный дичи. Старейшина поглядел на Вонраха так, словно он увидел покойника. Он был крайне удивлён, и скорее всего не только тем, что Вонрах был жив.

– Знаешь, дорогой Дохнум, я решил пожить в вашей деревне, по меньшей мере, до весны. Зима уже не за горами, а в такое время сложно найти чего искал. Я уверен, что твоя безграничная доброта, и великая мудрость позволят мне и моей дорогой Салмане пожить здесь ещё немного. – Вонрах не стал дожидаться ответа. Он весело зашагал дальше, оставляя старейшину наедине с его мыслями. Старейшина думал над словами Вонраха, медленно закипая от гнева. Внезапно его злость исчезла, не оставив о себе и следа. На её место пришла тревога, тревога за не вернувшихся сыновей.

Скоро окончательно стемнеет, а парни не пришли домой со своего первого задания. Судя по виду Вонраха они его не нашли. Значит либо ещё ищут, либо заблудились. Но почему демон не причинил ему вред? Почему столь страшная сила оставила его невредимым? Где дети? Почему он жив? Как быть, где искать сыновей? Что сказать их матери, да и живы ли сыны? Мысли сменяли друг друга так быстро, что старейшина не успевал за ними.

Он продолжал какое-то время стоять без движения, как громом поражённый. Потом ворвался в дом словно ураган. Схватил свой охотничий нож и рванул в лес со всех ног. Люди не могли понять от чего Дохнум, так спешит в лес. Его сыновья были довольно хорошими охотниками, и следопытами. Вряд ли они могли заблудиться в исхоженном ими лесу. Но несмотря на это их отец спешил к ним на помощь. Он хотел успеть до темноты, пока свежи следы их, и Вонраха. Словно пёс он присматривался и почти принюхивался к каждому следу, уводившему его вглубь леса.

Из леса вышел только один. Слишком страшные мысли посетили старейшину. Он рыскал по лесу, отслеживая все признаки передвижения своих сыновей. Становились темно, но старейшина этого не замечал. Может он и был гадким человеком, но он ещё был и любящим отцом.

Следы вывели его на поляну. Так далеко от деревни его сыновья ещё никогда не уходили. Дохнум вышел из леса, и замер от увиденного. Его красавцы-сыновья лежали безо всяких движений.

– Сынки. Детки мои, что же это такое твориться. Кто ж так мог с вами поступить. За что же это мне такое горе. Обезумивший от горя отец ощупывал своих детей в поисках смертельных ран. Он осторожно повернул голову, сперва у одного потом у второго сына, шеи тоже были целы. Медленно его дети стали приходить в себя.

– Живы! Вы живы! – Дохнум заплакал от радости вновь обретя своих детей. Дети были живы, а остальное пока было не важно. Старейшина помог им встать на ноги. Постоянно поддерживая обоих парней, сильный мужчина повёл их домой. Ноги плохо слушались, и постоянно цеплялись одна за другую, но парни медленно приходя в себя, старались идти. Вид у них был тот ещё. На первый взгляд казалось, что их топтали сто человек.

Солнце давно ушло на покой, месяц не пожелал освещать «помятым» парням и их отцу, путь. Так и шли они в полной темноте и безмолвии. В деревню они пришли не за долго до рассвета. Хоть в этом им повезло. Никто не видел их позорное возвращение. Заплаканная мать боялась издать малейший звук, это могло привлечь внимание соседей.

Дети вошли в дом, словно это была их могила. Они больше не могли двигаться, они больше не хотели жить. Их тела состояли из одной, сплошной, всепоглощающей, и умопомрачительной боли. Сил бороться больше не было. Они легли в свои постели, словно в гробы. Они готовы были, а может уже и хотели умереть.

– Нужно бежать к Нохве. – Жена старейшины отбросила всякую гордость. Дети были в плохом состоянии, они могли не пережить следующий день.

– И, что я ей скажу? Прости меня добрая Нохва. Я и мои дети травили тебя и твоего сынка последние пять лет. А теперь мои дети могут стать калеками, как и твой собственный. Так помоги же мне. Да?– Старейшина был вне себя от злости. Он рад бы просить любой помощи, но не от этой проклятой им Нохвы. Да и вряд ли она поможет им.

А соседи. Они-то увидят и осудят его, и тогда может возникнуть вопрос, может ли быть он старейшиной. Пять поколений семья Дохнума управляла этой деревней. Она заслужила непререкаемый авторитет, и теперь всё потерять. Пусть уж лучше они умрут. Его жена не была согласна с таким решением, хотя он его и не озвучил. Его внешний вид слишком красноречиво обо всё говорил за него.

– Я не собираюсь страдать из-за твоей гордыни. Я сама пойду к Нохве. Я повинюсь, и попрошу простить и помочь. – Женщина накинула платок на плечи и собралась выходить из дома. Старейшина железной хваткой сжал её плечо. Он рывком развернул её к себе, и со всего маха ударил её в грудь. Перепуганная до смерти женщина упала на пол, задыхаясь от боли.

– Я сказал не пойду, и ты не пойдёшь. Если ты восстаешь против меня, чего мне ждать от людей всех. – В голосе старейшины звучала готовность бороться за свою власть до конца. Любой ценой. Он был страшен. Женщина немного пришла в себя. Заливаясь горькими слезами, она пошла к своим детям. Сам же Дохнум вышел из дома, и как бы прогуливаясь пошёл в сторону дома Нохвы. Поравнявшись с её калиткой, он посмотрел во двор и увидел там Вонраха, встречавшего новый рассвет.

Солнце уже почти встало. Оно грело землю, даруя ей жизненную силу. Вонрах выглядел очень довольным.

– Здравствуй Вонрах. Как ночь прошла? – Старейшина был сама любезность. Не было и следа от его недавних переживаний.

– Да как ребёнок спал. – Вонрах словно и не понимал о чём идёт речь.

– Много дичи ты принёс вчера, удачная охота – это хорошо. – Вежливые но ядовитые слова стекали с лживого языка старейшины.

– Да охота была, что надо. Теперь я полностью рассчитался с почтенным Кендуном. Вчерась он сказал достаточно мне в должниках ходить. Теперь я смогу ещё чего ни будь купить, наверное кабана куплю. Знаю, что в своей бесконечной доброте, ты рад за меня, и за почтенную Нохву. Теперь она и её сын забудут про нужду. – Вонрах издевался над старейшиной, и не скрывал этого. Он знал, что открыто старейшина не станет ему высказывать, зная, что он видел демона собственными глазами. Можно было настроить людей против пришлых, и потребовать уйти. Но для этого должна быть причина, и веская причина.

Пока повода для подобных рассуждений ни Вонрах, ни его девка, не давали. Старейшина готов был разорвать проклятого Вонраха, но сил и повода у него для этого не было. Наслать на него демона он тоже не мог. Во-первых, пришлый был на много моложе и сильнее, во-вторых демон уже один раз не сделал то, о чём его просили. Нужно выждать время, нужно подождать пока дети придут в себя, и смогут рассказать, в чём там было дело.

Старейшина мило улыбнулся своему собеседнику, и отвесив поклон убрался прочь. Войдя в свой дом, он застал свою жену в ещё худшем состоянии чем оставил. Сыновья пришли в себя, и понимающими газами смотрели на своего отца.

– Демон не стал его трогать. Вонрах имеет какую-то силу против него. Демон словно испугался его, и убрался прочь. Но сказал, что плату взыщет всё равно. Не простой это бродяга, ой не простой. – Женщина этим была напугана больше, чем состоянием своих сыновей. Сыновья старейшины были сильными юношами, скоро они поправятся. Зато у их отца было теперь над чем подумать.

Так прошёл ещё один день, и ещё один. Сыновья старейшины вышли из дома только на пятый. Они старательно избегали встреч с Вонрахом, поглядывая в его сторону со страхом, перемешанным с ненавистью труса. Вонрах наоборот вёл себя приветливо и вежливо с ними, и их родителями. В этом те видели неприкрытую угрозу. На демона надежды больше не было, а сами они ничего не могли поделать. Открыто на него не нападёшь, а скрыто они уже попробовали.

Однажды Нохва возвращалась из леса. Она собирала весь день грибы. У неё в руках была тяжёлая корзина, доверху наполненное красивыми и вкусными грибами. На границе деревни у неё на пути, словно из-под земли «выросли» два полных сил и уверенности молодых человека. Старший с усмешкой посмотрел на уставшую женщину и сказал своему младшему брату, так что бы женщина его слышала тоже:

– Скажи мне брат, а не хотел бы ты попробовать грибного супа?

– Страсть как люблю суп из грибов. – Молодой поддонок сделал шаг вперёд, и сжал ручку корзины, стараясь отнять её по-тихому. Перепуганная женщина сдалась без боя. Она не могла позволить себе тягаться с молодыми и дерзкими. А грибы она новые наберёт, завтра же и наберёт.

– Теперь станешь по корзине грибов каждый день приносить в наш дом. А кто спросит, скажешь, должна нам стала, за товар. – Два поддонка развернулись и пошли домой. Нохва растерянно произнесла, больше для себя, нежели для них:

– Так где же я столько грибов то наберу? – Она смотрела в пустоту перед собой, вид у неё был крайне растерянный. Тогда старший сын старейшины повернулся к ней, и подойдя в плотную произнёс, брызжа своей слюной в лицо женщины:

– Да нам то и наплевать. Не станешь носить, сына однажды найдёшь на дереве весящим. А твой постоялец вмешается, всю деревню против вас поднимем. – Он толкнул Нохву в плечо, приложив к этому все свои силы. Женщина упала на землю, и расплакалась. Домой она пришла «раздавленная» горем.

Как так жить, что делать. Вонрах колол последние дрова и встретил Нохву первым. Её внешний вид поразил его, взволновав не на шутку. Он помог войти ей в дом, усадил за стол и пристально посмотрел ей в заплаканные глаза.

– И что на этот раз вытворили эти два подлеца? – Он словно видел все мысли женщины насквозь. Нохва расплакалась в ответ. Потом запинаясь, и захлёбываясь слезами, рассказала всё, как было. Вонрах сидел молча, погрузившись в размышления, потом он хлопнул в ладоши и сказал:

– Ну, что ж, бывает и такое. Значит, сказали, должна стала? А, что это не такая уж и плохая мысль. – Он словно радовался чему-то, Нохва посмотрела на него и спросила:

– Может уходить вам, время пришло? Мы-то как ни будь продержимся, а вам то оно зачем? – Она сама не верила в то, что произнесла эти слова. Но Вонрах и Салмана сделали им с сыном столько добра, грешно было бы отплатить им проблемами.

– Ишь чего удумала. – Салмана не находила себе места. Она хотела как ни будь отомстить всей семейке старейшины. Вонрах встал со своего места и направился к двери.

– Куда ты? Не ходи, они смогут настроить людей супротив нас. Да и одолеют они тебя, их то трое. – Нохва была не на шутку напугана действиями Вонраха.

– Да ладно. Я не драться к ним иду, а поговорить. Да и коль в долги встряла, то нужно забрать то, за что должна стала. – Вонрах по-прежнему был чем-то очень даже рад.

Деревня медленно, но верно погружалась в вечерний сумрак. Путь к дому старейшины был неблизким, можно было хорошенько подумать по дороге. Войдя во двор того, кто олицетворял закон в деревне, Вонрах первым делом глянул в глаза охранявшему его псу. Того начало бить в припадке страха, и пёсик размерами с волка забился в бурку поскуливая при этом как перепуганный щенок.

Двери дома Вонрах открыл так, словно вошёл в собственный. Семья старейшины в это время ужинала. Увидев на пороге своего заклятого врага, все мужчины вскочили со своих мест. Вонрах не стал желать им приятного аппетита, он плотно закрыл за собой дверь, и поудобнее уселся рядом с ней.

– Значит так други. Один из вас взял на себя смелость и вогнал в долги Нохву. Я не против долга, и даже готов его выплатить. Но платить следует за что-то, а не за воздух. Я сейчас возьму из вашего сарая свинью и борова. Да мои дорогие, ту самую свинью, что должна принести приплод. Это за то, что подняли руку на почтенную женщину. А борова заберу, за то, что один из твоих сыновей – он указал пальцем на багровеющего старейшину – сам определил это.

– Это с чего такой смелый стал? Или считаешь, что ноги унести сможешь из дома моего? – Старейшина набирался смелости. Он искал слабые места в этом не сносом человеке.