Ищущий смерть

– А почему ты мил человек решил именно ко мне за этим прийти. – Он выжидающе смотрел в глаза Вонраха, стараясь заставить того смутиться. Вонрах в ответ лишь улыбнулся. Он повернулся в поисках скамьи, найдя её установленную в дальнем углу двора, пошёл к ней, и поудобнее уселся. Хозяину ничего не оставалось, как последовать за ним.

– Знаешь уважаемый Кендун, я так рассудил, не прошло и года, как ты оплакивал преждевременную кончину своей дочери. И только благодаря Нохве не лишился её. Зная о том, какой ты хороший человек, я подумал, что ты знаешь такие слова как «Относись к людям так, как хотел бы, что бы они относились к тебе». Значит я решил, ты не откажешь мне в просьбе. Тем более, что я предлагаю тебе три золотых монеты – это всё чем я богат. Твоя дочь милейшая девушка из всех, что я видел здесь, а значит именно ты и заслуживаешь такую цену за корову. Ну так как Кендун, сговорились? – Вонрах смотрел на соседа немигающим улыбчивым взглядом. Сосед серьёзно задумался. Он на многое должен был решиться, но и много ему «улыбалось». Потом он посмотрел в сторону соседского двора. Того, в котором живёт та, кто спасла его дочь когда-то. После спокойно, и не громко сказал:

– Я помню добро. Только бешенные псы, не помнят руку их кормящую. Я продам тебе корову, но три золотых это слишком «кудрявая» цена за неё. Давай один золотой, а остаток долга отработаешь.

– И я даже знаю как! – Весело перехватил инициативу Вонрах. – Я стану до осени тебе носить дичь, и буду носить её, пока ты не скажешь достаточно.

– Достойный договор. – Кендун впервые за всё время улыбнулся. Он понимал, на сколько выгодно обошлась ему его собственность. И соседи теперь не станут на него косо смотреть за то, что помог Нохве. А значит дочь с женой не пострадают от ненавидящих взглядов, и шёпотков за их спиной.

Он пошёл в сарай и вывел корову, не самую худшую, нужно было признать. Вонрах протянул Кендуну руку, в которой в лучах солнца блестел золотой. Сосед принял монету, и тут же спрятал её в сапог. Потом проводил гостя и закрыл за ним калитку.

Когда Вонрах шёл домой, его встречали удивлённые глаза его женщин. Нохва всплеснула руками, не имея представления о том, как ей себя вести. Корова в доме – это твёрдая уверенность в будущем. Значит будет молоко, масло, сметана, творог и сыр. Значит голода точно не будет, значит сын будет сыт, и возможно пойдёт на поправку. Значит, жизнь вновь набирает свои обычные обороты, значит, семья обогатела.

Корова войдя в свой новый двор, непонимающе огляделась, сперва ей было страшно. Потом она испытала самое радушное гостеприимие хозяев, и решила, что здесь тоже коровы живут. Простившись со своими худшими опасеньями, корова пошла в свой новый сарай. Сено её ждало наисвежайшее, только скошенное. Настроение у коровы поднялось, и больше не портилось.

Вечером пришла новая хозяйка. Она долго разговаривала о чём-то с ней, поглаживая её по спине, словно собственную дочь. Потом уселась на маленькую скамеечку, и приступила к дойке. Молоко покидало вымя коровы, облегчая коровью жизнь. Такой доброй хозяйке не грех и молока принести, промелькнуло в мыслях блаженствующего животного.

Молоко. Такого угощения Годшин не пробовал уже слишком давно. Он уже стал забывать его пьянящий вкус. Он выпил столько, сколько смог, но не столько сколько хотел. Как было приятно, вновь ощутить вкус, парного молока. Уже взрослый парень не удержавшись, уронил скупые слёзы радости. Ему было стыдно за свою слабость, но он ничего не мог с собой поделать.

Вечер был похож на новый год. Всем было от чего-то очень весело и хорошо. Таких дней не было давно. Нохва то плакала от радости, то смеялась наравне со всеми, по малейшему казалось пустяку. Спать не хотелось. Она не удержалась и отправилась в сарай. Ей всё казалось, что корова ей почудилась. Что не будет этой радости с восходом солнца. Но войдя в сарай, так долго не знавший постояльцев, она услышала дыхание дарующего блага животного, и невольно улыбнулась.

Она просидела с ней до полуночи. Гладила по тёплым бокам, и обещала жалеть. Корова слушала все эти обещание, и понимало, как ей повезло с новой хозяйкой. Вернувшись домой, Нохва крепко поцеловала Вонраха, потом Салману, и отправилась спать. Как она могла отблагодарить тех, кто вдохнул в неё и её несчастного сына жизнь.

Месяц подходил к концу. Вот и пролетели четыре недели как-то не заметно для всех. Корова окончательно освоилась на новом месте, и после выпаса возвращалась в свой новый дом, словно она и не знала иного. К хорошему привыкают быстро, даже коровы. Лето катилось к своему закату, оно не минуемо должно было закончится. Годшин окреп, и уже невзирая на невыносимую боль, мог сам вставать с постели. Дальше стола он зайти не мог, но прогресс был уже на лицо. Вонрах продолжал носить мясо, добытое им на охоте. Половину он всегда отдавал соседу, как и было раньше договорено. О их сделке уже давно прослышали все в деревне, некоторые не скрывая завидовали хитроумному Кендуну. Всё было хорошо, но старейшина перестал спокойно спать.

Он и его сыновья стали пристально следить за тем, как Вонрах приходит и уходит. Столько дичи как он, не приносил никто. Но в лесу сыновья главы деревни постоянно теряли пришлого из виду, как только тот входил под покров деревьев.

Лето подходило к концу, последний месяц его был особенно сложным. Звери как сговорились. Они словно по чьей-то команде покинули здешние места. Вонраху приходилось уходить всё дальше и дальше каждый день. Всё больше времени уходило на одну дорогу. Он не перестал добывать дичь, но это становилось всё труднее сделать.

Дров он заготовил на две зимы. Хотя бы об этом он мог не беспокоиться. Но его всё больше беспокоил тот факт, что дичь исчезала из леса. Сам-то он приготовился к долгой и голодной зиме, а вот не прозорливые деревенские, начинали роптать. Только Кендун, был в полном порядке, и теперь ему больше завидовали, чем осуждали за проведённую сделку с Вонрахом.

Однажды утро началось с промокшего, и неприятно влажного тумана. Оно больше напоминало вечер, нежели начало нового дня. Вонрах сидел на крыльце, и не спешил покинуть его пределы. К нему вышли две его женщины. Салмана подозрительно всматривалась в туман, словно она искала в нём причину своих тревог. Нохва грустила, вторя погоде. Вонрах чего-то ждал.

Туман оседал на траву, и на крыши домов. Влага которую он источал предупреждала о будущем дожде. Потом зыбкое тело тумана разорвали свинцовые струи дождя, окончательно сводя его на нет. Теперь серый дождь выполнял серую роль тумана. Холодные его струи скрывали всё, что мог видеть человек на несколько шагов перед собой. Шум падающей с небес воды заглушил все остальные звуки.

Люди предпочли остаться в домах. Нохва затопила печь, спасаясь от сырой непогоды. В доме поселилось тепло и уют. Вонрах снял рубаху и вышел поприветствовать дождь. Холодные капли стекали по его могучему телу, с радостью даруя ему свой холод. Земля под ногами очень быстро превратилась в сплошное месиво, идти было трудно и утомительно. Но теперь у Вонраха были развязаны руки. Он бродил по деревне и прислушивался к своим ощущениям.

Внезапно его поразили до боли знакомые чувство. Оно было очень знакомым, но давно забытым. Он остановился и посмотрел вокруг себя. Его интересовало то, от куда идёт угроза. Потом он вспомнил. Так себя он чувствовал, когда творилось зло. Теперь осталось найти виновных. Он мгновенно вспомнил все свои сражения с теми, кто восставал против человечества. Так пахнет страх людей, и вселить его могли только одни существа – демоны.

Страхом пропахла вся улица. Но те, кто так сильно боялся демона, продолжали быть с ним рядом. Вдруг он оказался у дома старейшины деревни. Ставни были распахнуты, и в доме была обычная обстановка, но самого старейшины и его жены не было в доме. Зато из сарая доносились до боли знакомые тембры голоса. Вонрах подошёл по ближе, прислушался.

– Я могу выполнить твою просьбу, но предупреждаю, расплата может задеть и твоих детей. Так ли хочешь сделать задуманное?

– Да, я так хочу. Мои дети знают о той цене, что им предстоит заплатить, как и я в их возрасте. – Голос старейшины был твёрд в своём убеждении. Зато голос демона был насмешлив. Демон явно не впервые выполнял заказ людей из этой семьи. Теперь было понятно, чьими стараниями дичь предпочла убраться подальше. И многие другие совпадения в деревне тоже теперь стали легко объяснимы. Но о чём старейшина просил демона в этот раз. Его дети много раз безуспешно старались навредить Вонраху в любом его начинании. Наверняка и его самого мог зацепить гнев обеспокоенного старейшины. Но за себя Вонрах не беспокоился, и даже за Салману. А вот Нохва и Годшин, и наверняка Кендун, могли реально пострадать.

Диалог старейшины и демона прекратился, и Вонрах предпочёл убраться поскорее восвояси. Настроение у него внезапно стало очень даже хорошее. Астралы принесли столько дичи, сколько было необходимо. Никто не видел странных существ, приблизивших к постояльцу Нохвы, и этому виной был тот самый дождь. Вонрах вернулся домой, и только теперь заметил по лицам своих домашних, сколько он на самом деле провел за пределами дома. День был похож на вечер, и время словно остановилось. Но вернувшись в дом он понял, что давно наступило именно вечернее время.

Ужин давно стоял на столе, и все ждали его самого. Вонрах вытер воду, ручьями стекающую с его тела, и сел за стол. Он был задумчивый и загадочный. Его внешний вид говорил о многом и не очень добром одновременно. Женщины были немного напуганы, Годшин, больше заинтригован.

– Я понимаю, что вас интересует, от чего у меня такое настроение. Многого сказать пока не могу, но скажу пока только то, что ваша деревня далеко не самое спокойное место на земле. Но нет такой проблемы, с которой бы мы не справились. – Вонрах говорил о чём-то размышляя. Его голос немного успокоил взволнованных женщин, но у Годшина только разыгралось любопытство. Он понимал, что расспрашивать Вонраха бесполезно, и тогда он занял выжидательную позицию.

– Сегодня замечательный день, и прекраснейшая погода. Время свершений. – Вонрах казалось, принял какое-то решение, и готов был его озвучить. Но продолжал пока молчать, испытывая всеобщее терпение. Первой не выдержала Салмана:

– И для чего такой прекрасный день подходит? – Она испытывающее посмотрела на своего мужчину.

– Сегодня кому-то станет очень больно. Потом он этому будет очень даже рад. – Вонрах посмотрел на Годшина, у того застрял комок в горле.

– Что, пришло время? – В его голосе звучали и надежда и страх перед обещанной болью.

– А больно ему будет очень? – Нохва тревожилась за сына.

– Я выдержу любую боль. Если понадобится. Лишь бы больше не быть калекой. – Годшин принял решение, и был готов к испытаниям.

– Больно будет очень, но не долго. Потом он станет здоров, не сразу конечно, но здоров он станет обязательно. – Вонрах был рад говорить это. Он готовился к этому больше остальных.

С наступлением темноты дождь усилился. Вонрах собрал все приготовленные заранее деревяшки, которые он выстругивал для рук и ног Годшина. Взяв юношу на руки, он понёс его на тот роковой берег реки, с которого когда-то Годшин совершил свой первый полёт. Став на краю обрыва, он спросил у испытуемого:

– Ты готов? Или может не стоит это того?

– Я готов упасть с облаков. Лишь бы мои кости встали на место. – Годшина трясло от нервного напряжения, а возможно и от страха. Он замёрз, но вниз посмотрел без страха. Незримо вокруг двух мужчин на обрыве присутствовали вечные спутники ТИТАНА. Вонрах посмотрел вверх, Годшин проследил за его взглядом, и провалился в неизвестность. Он летел вниз, и не чувствовал ударов о неровности земной тверди. Но больное тело изменялось, поражая сознание умопомрачающей болью.

Астралы максимально бережно, но неизбежно ломали искалеченные кости молодого человека, возвращая им первозданные очертания. Годшин потерял сознание прежде чем понял, что он так и не коснулся земли ни разу. Астралы подняли его над обрывом, и несли до самой деревни. Дождь скрывал идущего по улицам деревни ТИТАНА, и плывущего в воздухе рядом с ним Годшина.

Войдя под крышу дома, Вонрах прикрепил к ногам и рукам юноши те шины, которые он приготовил заранее. Теперь молодой человек лежал на жёсткой скамье, в ожидании полного выздоровления. Он пришёл в себя только к утру. Страшная боль пронзила каждую клетку его тела, и грозила молодому человеку безумием. Но Вонрах напоил его отвратной на вкус, цвет и запах жидкостью, от которой Годшин впал в беспамятство.

– Его тело будет выздоравливать быстрее, если он будет пить этот настой. Этот настой будет держать его в беспамятстве, спасая от боли. – Вонрах старался как можно спокойнее объяснять обеспокоенной матери, что именно нужно делать, и для чего. Нохва не могла без слёз смотреть на перебинтованного с головы до ног сына. Сын был похож на покойника. Он не шевелился, и почти не дышал. Его лицо стало серым, и абсолютно безжизненным.

На утро Годшин чуть слышно застонал. Он страдал ещё больше, чем когда был просто калекой. Нохва уже успела пожалеть о своём решении, отдать своего ребёнка, в целительные руки Вонраха. Она поспешила к сыну, и посмотрела в его затуманенные болью глаза. Годшин не узнал собственную мать. Он начал бредить.

Толи лекарство так на него подействовало, толи он обезумел от боли. Женщина тихо заплакала. Её плеча коснулась сильная рука Вонраха. Он стоял за спиной Нохвы с полной кружкой той вонючей жидкости, которой он поил несчастного мальчика. Женщина послушно отстранилась от сына, пропуская Вонраха вперёд. Сильные руки воина прикасались к больному с предельной осторожностью, и вниманием к его состоянию.

Парень послушно пил противную жидкость, мужественно снося все испытания, выпавшие на его долю. Потом он посмотрел на свою мать, прежде чем впасть в уже ожидаемое беспамятство. Его улыбка страдающего, но мужественного человека, немного успокоила взволнованную мать. Она медленно приходила в себя, забывая о страшных мыслях, посетивших её однажды. Дождь оставил после себя всё тот же противный по ощущениям туман, но не на долго. Уже после полудня солнце принялось сушить пропитанную водой землю.

Дети носились по лужам, несказанно радуясь грязным брызгам. Жизнь в деревне потекла своим обычным чередом.

Вонрах не спеша шёл в лес. Его постоянных преследователей больше не было видно. Значит ждать нужно сюрприза в лесу. На одной из полян Вонрах решил присесть на пень, и отдохнуть от долгого похода по лесу, словно этот отдых был ему необходим. За его спиной раздвигая ветви скрывавших их деревьев, вышли два молодых человека. Вонрах не оборачивался. Он словно уснул сидя на своём пне.

Молодые парни шли медленно, не сводя своего взгляда с неподвижной фигуры на пне. Вонрах сидел и смотрел в одну точку, он ждал. Когда до пня, на котором сидел ненавистный парням Вонрах, оставалось пару шагов парни замерли на месте. Они переглянулись, решая, кто же нанесёт решающий удар. В руке каждого был отточенный как бритва, охотничий нож.

– А трудно впервые в жизни ударить ножом человека? – Вонрах по-прежнему не шевелился. Он сидел на своём пне, и его голос был единственным напоминанием о том, что он ещё жив. Он медленно повернулся к парням. Сыновья старейшины боялись пошевелиться, его сила была слишком очевидна, но он ведь один, и не воин.

Страшно было всё равно. Рукояти ножей вспотели, как и рубахи на спинах парней. Не могли столь смелые парни потеть от страха, это просто вещи взмокли от лесной сырости.

– Когда я впервые отнял жизнь врага, это не было трудно. По тому, что я сражался за правду, и моя цель была священна. Во всяком случае, для меня и моих братьев. А вы, ошмётки грязи? За, что вы дети разбойника, пришли проливать кровь? – Голос Вонраха был настолько спокойным, что у парней невольно появилось желание справить нужду, и причём прямо здесь и сейчас. Они едва удерживали себя на месте, а так хотелось выбросить свои ножи, и без оглядки бежать, бежать домой.

Они словно чего-то ждали, только это их и сдерживало. Внезапно за спиной Вонраха вспыхнуло ярчайшее пламя, из которого вышел свирепый демон. Он посмотрел на свою цель, и его мерзкая морда исказилась в недоумении, и недовольстве. Могучие мышцы чудовища напряглись в желании разорвать хоть кого-то. Мальчишки осмелели. На их лицах появились злорадные улыбки, и не малое облегчение. Мочиться от страха больше не хотелось, радость победы сквозило в их наглых ухмылках.

– А-а-а. Вы обрадовались приходу этого мерзкого существа. Так вот я спешу вас огорчить. У меня есть, что ему предложить, и он я уверен примет моё предложение. Не так ли тварь? – Оборачиваясь в пол оборота к демону, произнёс Вонрах, уже совсем не по-доброму. Демон отступил назад, и опустил голову.