Белый странник

Он сел рядом с ней и поглядел в ее огромные черные, и в то же время прекрасные, полные слез глаза, потом спросил:

Почему ты обижаешься?

Нихлен, как маленькая девочка, вытерла слезы и спросила:

Кому досталось и почему не надо плакать над рекой?

Я потом тебе расскажу, если ты мне расскажешь, за что ты обиделась на меня? – Холгас непонимающе глядел в лицо девушки, которая была в плену любопытства, но все-таки ответила:

–Я думала, если я тебе нравлюсь так же, как ты мне, – она запнулась но немного помолчав продолжила, – то ты не станешь поддаваться мне – это не честно. Теперь все скажут, что я ничего не могу, и лишь благодаря тебе меня не выгнали.

Холгас улыбнулся, как улыбается любящий человек, объясняя несмышленой девочке, и сказал:

Все видели, как ты сражалась. Ни у кого нет сомнений в твоих способностях. Про- сто я не мог победить тебя, рука не поднималась.

И у меня. – С улыбкой облегчения сказала Нихлен. Холгас улыбнулся и, обняв ее за плечи, прижав к себе. Девушка с готовностью прильнула к сильному мужчине, почувствовав себя необычайно хорошо. Генерал, который когда-то в прошлой жизни был влюблен и предан той, кого любил, сегодня на берегу этой маленькой речушки вновь чувствовал себя влюбленным и счастливым мальчишкой.

Скифид вел свой караван к крепости, в которой его ждал Белый странник. Он вел с собой почти всех тех, кого освободил его друг. Некоторые предпочли уйти, и Скифид не стал их отговаривать. Он дал им немного денег, и с доброй душой отпустил. Бывшие рабы вели себя неуверенно в новой своей жизни, но на удивление быстро перестроились бывшие охранники, хотя и не все. Они помогали своим поведением понять то, что рабов среди них нет, и вести себя нужно привыкать по-другому. Некоторые молодые охранники даже пытались ухаживать за хорошенькими девушками, не глядя на то, что у некоторых на руках были маленькие дети. Не торопясь, караван подошел к крепости, и все замерли в изумлении от увиденного. Деревянная крепость была похожа на город. Размеры ее поражали. На стенах и башнях стояли солдаты в одинаковых доспехах и от этого казались на одно лицо. Скифид понимал раньше, что у Странника есть армия, но чтобы такая огромная, он не мог себе даже представить. На башнях развивались белые знамена, на которых была изображена птица, несущая в клюве веточку какого-то цветка. Такая же птица была изображена на доспехах Белого странника. Караван находился в оцепенении минут пятнадцать, после чего Скифид, сидя верхом на своем коне, как полагается вельможе, ведущему своих подданных, скомандовал двигаться дальше, и все

двинулись навстречу новому дому и новой жизни. Возле ворот караван остановился перед выстроенными солдатами. Они держали в руках копья и щиты, весь их вид приводил в восторг прибывших и одновременно заставлял побаиваться. Впереди всех стоял и широко улыбался своему другу Белый странник. За ним стоял Холгас и все офицеры, не задействованные в охране крепости. Даже в такой день нельзя было ослаблять бдительность. Холгас спрыгнул с коня как мальчишка, демонстрируя всем то, что он полон сил и энергии действовать. Подошел к Белому страннику, и они как добрые друзья обнялись. Потом Скифида обнял Холгас и стал представлять офицерам. После этой процедуры, которая изрядно затянулась, караван проследовал в крепость. Бывшие рабы не могли сдержать своего восторга и удивления. Крепость оказалась изнутри больше, чем снаружи, и это даже как-то пугало немного. Вдруг все увидели ту самую бывшую ра- быню Нихлен. Она была в сияющих доспехах, и в числе генералов Белого странника. Прибывшие удивлялись этому больше, чем самой крепости, в которой им предстояло жить. Весь день гражданских расселяли, принимая во внимание их пожелания на тот счет, где им хотелось бы жить, исходя из предложенного. К вечеру в крепости был празд- ник по случаю прибытия новых свободных людей. Это были не солдаты, а подданные Белого странника, и это нужно было как следует отметить. Солдатам пришлось немного потесниться, уступая часть крепости гражданским, но никто не роптал по этому поводу, понимая важность происходящего. В покоях Белого странника тоже кипел пир. Все веселились и не скрывали радости. Это возможно последнее застолье перед походом и каждый, понимая это, хотел провести время максимально хорошо для себя, не забывая про достоинство и дисциплину конечно. Холгас и Нихлен сидели рядом, не скрывали своих чувств. Да и понятно то, что в той войне, в которой им предстоит участвовать, возможно, кому-то из них не выжить, а значит, и откладывать с чувствами нет смысла. В самом разгаре вечера Кирилл поднялся из-за стола, и, подняв правую руку, попросил у всех тишины. Невзирая на выпитое и царящее настроение, все как по команде замолчали. Кирилл обратился ко всем:

Друзья мои, я хочу вам сказать, что очень скоро мы все с вами отправимся в наш военный поход, для которого была создана наша армия. В битве, которая нам предстоит, не все из нас смогут выжить, и, к сожалению, это правило всех войн. Но мы пока все вместе и я хочу вам предложить завтра поженить эту парочку, которая сидит по правую от меня руку. Достойный воин и достойная женщина… тоже воин, может не стоит им ждать конца войны и пусть завтра они станут супругами?

Холгас встал из-за стола и молча поглядел на всех своих друзей. Нихлен встала чуть позже. Ее загорелое восточное лицо стало румяным от волнения и смущения, но она старалась держаться строго, хотя не могла сдержать улыбку. Бируван поднялся со своего места и во всеуслышание заявил:

Мой Господин, позвольте мне впервые высказать мое несогласие. Я думаю, что меня все присутствующие здесь поддержат, если я скажу, что свадьбу завтра делать не нужно… – Холгас нахмурился и пристально посмотрел на друга. Нихлен была раздавлена этими словами и от волнения сильно сжала руку возлюбленного. Тем временем Бируван продолжил в гробовой тишине, которую вызвали его слова: – Я хотел сказать, коль такой праздник сегодня, то давайте-ка вы их пожените сегодня, а мы все выпьем еще раз, но за них.

После этих его слов все в зале взорвались криками сегодня, сегодня и Кирилл подняв руку, что бы всех успокоить сказал:

Сегодня, значит, сегодня. Через некоторое время я приведу вам невесту, а вы, подготовьте жениха. – С этими словами Кирилл подошел к Нихлен, взяв ее за руку, увел в свои покои. А все остальные, как мальчишки радуясь, побежали в свои комнаты, готовиться к особому торжеству. Войдя в комнату, где жил Кирилл, Нихлен остановилась у двери, не зная чего ожидать. Кирилл, не обращая на нее внимания, пошел к двери в дальнем углу комнаты, которая вела в спальню. Вышел он оттуда не скоро, но когда он шел, взгляд Нихлен был прикован к белоснежному платью, которое он нес. В неверном свете свечей платье искрилось так, как будто оно было соткано из мириад мельчайших солнц, каждое из которых светило своим собственным светом. Подойдя к девушке, Кирилл сказал:

Это платье должно было принадлежать моей старшей дочери, но оно, я думаю, тебе

должно подойти. Я потом вернусь за тобой. Да вот еще туфли примерь. Девушка должна выходить замуж в платье, а не с мечом наперевес, кем бы она ни была. – Он положил платье на кресло, стоящее рядом, а туфли вложил в дрожащие от волнения руки девушки. Он вышел на коридор и, подойдя к окну, замер в ожидании. Нихлен нежно, как ребенка, гладила платье и почему-то плакала. Ей казалось, что она не может рассчитывать на собственное счастье, как это привыкли делать простые люди. Она не могла поверить в то, что сегодня ей предстоит стать королевой, ведь такие платья могли быть только у королев. Потом она пришла в себя и стала одеваться. Кирилл, войдя в комнату, застал Нихлен за тем, что она не могла накинуть правильно фату. Он подошел к ней и сделал это за нее. Девушка обняла его за шею и тихо на ухо сказала:

Если завтра мне придется за вас умереть, я умру без сожаления. Кирилл улыбнулся этому и ответил:

Вы все, и ты в том числе, мне живые нужны, поэтому вам нужно постараться уцелеть, а сейчас давай-ка мы с тобой пойдем на свадьбу, но сперва посмотрись в зеркало, ты такая красивая в платье. – Он подвел Нихлен к зеркалу, отчего девушка, затаив дыхание, словно умерла, завороженно стояла перед ним, не в силах отвести своего взгляда от собственного отражения.

В зале все пребывали в каком-то особенном состоянии души. Вроде бы ничего особенного не должно было произойти, но вот почему-то все волновались, и оттого ходили из угла в угол, разговаривая ни о чем. Холгас стоял в дальнем углу зала, где столы были накрыты новыми блюдами, и кто-то из солдат ради такого случая нарвал и украсил, неизвестно когда успели, цветами. На всех были новенькие доспехи, и это предавало им всем особый вид. Вид людей стоящих на пороге чего-то очень нового и важного. Дверь открылась тихо. Кирилл вошел один и все в помещении, увидев его, замолчали. Кирилл, не говоря ни слова, протянул руку в коридор, и ввел в зал, где все истомились ожиданием невесту. По всему залу прокатился вздох удивления и восхищения одновременно. Мужчины настолько были поражены красотой этой удивительной девушки, что стояли перед ней в оцепенении, не в силах пошевелиться. Лицо Нихлен скрывала роскошная фата, платье облегало ее безупречную фигуру, и искрящимся россыпями маленьких звезд, ко- торыми оно было усыпано, белым водопадом спадало на пол, пряча ее воинственность и открывая чувственность и женственность, которых в ней было с излишеством. Только сейчас это заметили присутствующие мужчины. Держа за руку Нихлен, Кирилл подвел невесту к жениху и вручил их друг другу. Он стал перед ними и громко сказал:

Друзья мои. Мы собрались все вместе здесь для того, что бы стать свидетелями того, как эти двое, стоящие перед вами, вступят в законный брак. Я хотел бы спросить вас, нет ли среди Вас того, кто мог бы сказать нам, что эти двое молодых людей не могут сочетаться браком. Если он есть, пусть скажет это прямо сейчас, или не говорит этого некогда…. – Все стояли, молча смотрели на Кирилла, который занял место священника, и медленно обводил всех присутствующих взглядом. Не услышав возражений, он продолжил:

Спрашиваю тебя, генерал Холгас, хочешь ли ты взять в жены Нихлен, готов ли ты, любить свою избранницу и в болезни, и в здравии, и быть с нею, пока смерть не разлучит вас?

Холгас посмотрел на Кирилла, потом на Нихлен и громко сказал:

Да, я готов и не брошу ее, пока я жив. Кирилл посмотрел на невесту и спросил:

А ты, Нихлен, хочешь ли взять в мужья этого мужчину, почитать его и быть покор- ной ему. Любить его и в недуге и во здравии, пока смерть не разлучит вас?

Нихлен ответила сразу, но как все женщины кратко:

Да.

Тогда, генерал, надень на безымянный палец правой руки своей невесты вот это кольцо. – Кирилл протянул неизвестно откуда взявшихся два золотых кольца. Холгас молча, но немного дрожащей от волнения рукой взял кольцо, которое было поменьше, и одел на палец невесты. Нихлен сделала то же самое в свою очередь. Кирилл радостным голосом объявил:

Теперь объявляю вас мужем и женой. Будьте счастливы и живите долго, жених может поцеловать невесту. – Все присутствующие стали подходить и горячо поздравлять молодоженов. В помещении вновь воцарилась обстановка праздника. По команде Кирилла в крепости был объявлен праздник и все могли отойти от своих повседневных дел, предаваясь приятному времяпрепровождению, которое продлилось до рассвета.

На рассвете, перед тем как уходить, к Кириллу подошел Чемлин и слегка заплетающимся языком произнес:

Помните, господин, вы соревновались с моими солдатами, и победили, конечно. После вашего очередного возвращения в крепость вы сказали, что лучники должны стрелять, как эльфы из ваших легенд. Я тогда еще не понимал, кто они такие. Так вот сейчас я просить хочу вашего разрешения на право называть всех лучников эльфами, так как они стреляют в точности как эльфы. – По внешнему виду этого сурового человека было видно, как он волнуется, не смотря на то количество спиртного, которое было им выпито за весь праздник. Кирилл задумался и немного погодя ответил:

В полдень я приду посмотреть, как стреляют те, кого ты хочешь называть эльфами. Мы выберем около сотни из твоих людей. Если они пройдут испытания, то, конечно, все вы, сможете называться эльфами по праву.

В полдень все лучники стояли выстроенные с луками в руках, у каждого полый колчан стрел. Молча, как подобает солдатам, смотрели на то, как Белый странник собирает свой лук воедино, который он принес в небольшой кожаной сумке. Кирилл закончил собирать лук и предстал перед всеми с несколько странным оружием. Вместо одной тетивы, у этого лука их было три, но только одну натянул Белый странник, а когда он отпустил ее, то стрела не улетела, как ей было положено, а исчезла, и появилась в центре мишени, которую установили необычно далеко.

Вот так как-то. – Спокойно произнес Кирилл. Он повернулся ко всем и сказал для всех построенных перед ним солдат:

Каждый из вас, должен стрелять как эльф из легенд, и вы сейчас постараетесь мне доказать, что легенда не врет. Она живет в вас, и вы достойны ее, к барьеру. – Из строя вышли десять солдат, которых выбрали первыми. Они стали напротив десяти мишеней, готовые поразить их по первой же команде. Но команда все не поступала. Солдаты стояли так долго, что стали тайком поглядывать в сторону стоящих поодаль Чемлина, Белого странника и офицеров, которые пришли засвидетельствовать это значимое событие в жизни каждого лучника находившегося в крепости. Офицеры праздно разговаривали, не обращая внимания на приготовившихся к своему испытанию солдат. И тут совсем неожиданно прозвучала команда Себурга:

Огонь!!! – Все солдаты, как показалось на первый взгляд, слишком спокойно взя- лись за стрелы и начали стрелять по мишеням. Сделав, казалось, по выстрелу, они опустили луки и стояли в ожидании дальнейших команд.

А почему твои лучники перестали стрелять, насколько мне известно, они должны были выпустить по семь стрел?

Волнаш еще не совсем оправился от выпитого вчера ночью и слегка выдавал себя раз- говором. На что Чемлин ответил невозмутимым тоном:

Давай лучше посчитаем стрелы, торчащие в мишенях, а потом будем судить.

Все пришедшие оценивать стрельбу лучников, пошли к мишеням. Подойдя к ним, все убедились воочию, что в каждой мишени торчит по семь стрел, Кирилл на это сказал:

Когда первая стрела попала в цель, вторая подлетела к цели, третья, четвертая, пя- тая и шестая летят ей вдогонку, а седьмая лежит на тетиве, все правильно, но как ты их этому научил, друг мой? – Кирилл не скрывал своего восхищения, довольный Чемлин гордо ответил:

Я всего лишь выполнил ваш приказ. Вы ведь просили выучить хороших лучников, вот я и учил как мог.

Но десять не тысяча, и мы проверим сто из них, и судить нам, мой друг. Ты уж не обессудь, уважаемый Чемлин. – Слова Сабана прозвучали обще отрезвляющими для всех, и офицеры отправились на то место где они стояли ранее, им предстоял тяжелый день.

Вечером все лучники праздновали свою победу над легендой. Эльфы – это не миф, они сами и были эльфами. Они виртуозно стреляли из луков и отлично владели мечом. Они могли быть образцом для всех как и все те солдаты, которые находились в крепости и проходили свое обучение. Им было разрешено пойти в другие подразделения и отпраздновать это событие вместе со своими друзьями, коих у каждого было в превеликом множестве. Ведь нельзя прожить несколько лет в крепости, и не подружиться хоть с кем нибудь. Утром следующего дня Кирилл вызвал к себе Чемлина и сказал ему:

Пойдешь на склад и возьмешь каждому эльфу по луку. Я приготовил их именно для этого дня. Пусть попробуют стрелять из нового оружия, эти луки более дальнобойные, и пользоваться ими легче. Сил при стрельбе отнимают меньше. – Чемлин вышел из покоев Кирилла сильно удивленным. Он прекрасно помнил, что на складе не было никаких луков, только стрелы в огромном количестве. Но все же спорить не стал, прекрасно понимая, насколько необычным был человеком его господин. Войдя на склад, он ахнул от изумления. Склад был заполнен под завязку такими же луками, как он видел у Белого странника вчера. Как они сюда попали, да еще на подставках специально для них сделанных, он не мог себе представить, просто вышел и молча пошел в расположение своих людей, чтобы принести им подарок господина.

Нихлен впервые в жизни проснулась с непонятным чувством и желанием лететь навстречу утреннему солнцу. Ее душа хотела петь, а губы растягивала счастливая улыбка, от которой невозможно было избавиться. Она приподнялась с постели и поглядела вокруг. В комнате был относительный порядок, только вещи, в которых они с Холгасом были вчера, лежали свалеными возле кровати, что говорило о большом желании их снять перед сном. Холгас, как оказалось, давно не спал. Он тихо лежал и смотрел, как пробуждается ото сна самая прекрасная в его жизни девушка. Они поглядели друг другу в глаза и отчего-то весело рассмеялись. Потом молодая жена бросилась в объятия своего мужа. Новый день принес с собой новые заботы и, конечно, для некоторых офицеров сильное похмелье. Но не смотря на это, все были в строю и выполняли свои прямые обязанности. Больше всех не повезло пикинерам. Волнаш и Сабан лично взялись за своих подчиненных, используя все свои знания и умения, помноженные на плохое настроение после вчерашнего вина, выбивали из них дух, сойдясь в личном поединке. Так они привыкли бороться с похмельем. После того как они основательно вымотались, все солдаты оставлены были ими в покое. Но задачи им были поставлены на весь день, и были просто каторжные. В крепости все, казалось, шло своим чередом, если не считать тот факт, что в той же крепости поселились гражданские, и в большом количестве. Гражданские, пришедшие в крепость для того, что бы начать свою новую жизнь, стали выполнять в свою очередь все задачи по обеспечению армии всем для нее не обходимым.

Нихлен шла по коридору к двери Белого странника. Она хотела поблагодарить своего господина за возможность стать счастливым человеком, и за то, что в ней этого человека увидел Белый странник. Подойдя к двери, которая была приоткрыта, она услышала спокойный, но с нотками раздражения голос господина, который с кем то говорил. Его тон заставил замереть девушку и прислушаться:

Ты провела моих детей в лучшее из мест. Но я не имею возможности их видеть, и мне хотелось бы знать, почему. Почему мои дети больше не приходят, и почему они говорили о каких-то трудностях в их мире? Кто охотится за ними и почему? – В ответ прозвучал ровный, абсолютно лишенный всяческих эмоций голос женщины:

Ты, не по адресу обращаешься. Я и так слишком много для тебя сделала, отпуская того молодого разбойника. Не говоря о том, что дети твои под моим покровительством проследовали до места, где им должно быть. Я не могу с Тобой разговаривать о том, кто так сильно жаждет добраться до твоих детей. Во всяком случае пока. А сейчас я попрошу тебя, сменить свой тон, и выслушать то ради чего я пришла к тебе.