Пилот Машины времени. Книга первая. Утопия по-королевски

На самом деле среди провожавших «Мицар» я не видела Мориса Руа…

Просыпаюсь…

И сразу исчезают трепетные чувства к мужчине, который мне нравится.

Снова проявляется неприятный осадок, поселившийся во мне после ссоры…

Гектор – персональный собеседник основного модуля – монотонно сообщает, что расконсервированы вспомогательные аппараты «Хронос-2» и «Хронос-3». Мне предстоит проверить их работоспособность и испытать в деле…

«Хронос-2» – уютное временное жилище с уплотнителем пространства и многофункциональным суперфантомным бионом Уитни.

«Хронос-3» – миниатюрный персональный экипаж с АГ движителем для путешествий по воздуху с безымянным фантомным пилотом – прелестное перламутровое страусовое яйцо.

Пребываю в отвратительном настроении…

С трудом восстанавливаю душевное спокойствие. Выхожу из капсулы в привычный мир тяготения. «Нормализуюсь» после «приватной» беседы с Морисом. Вернее, с его говорящим портретом. Красивая «голова» визави, уже в который раз, призналась мне в вечной любви…

Я поднатужилась и послала льстеца к чёрту.

Морис подарил мне своё «видео» до ссоры. Теперь его красивые признания кажутся насмешкой над нашими бывшими и предстоящими отношениями…

«Утренний» туалет, гимнастика, завтрак.

Внутри «Хроноса-2» временное жилье для пилотов МВ – уменьшенная копия аналогичного отсека основного модуля. Здесь уютно, гораздо уютнее, чем в матрице. Обитель для одинокой дамы. Профессор Тулов сам настроил аппарат «под меня».

Смотрительница модуля Уитни – биофантом широкого профиля – разговаривает по-русски. Мне необходима разговорная практика. Ведь там, на верху, живут эти русские. Я не должна напугать местных аборигенов рокочущим гелакси. Он непохож ни на один из ныне существующих на Земле языков. Ну, разве что, немного на древний английский. Но и англичане меня бы не поняли. А ещё Уитни настоятельно требует от меня нормального произношения по-французски и по-немецки. По «легенде» я должна изображать француженку.

В течение двух часов изучаю историческую справку по данной местности на начальный период внедрения в прошлое. Видеохроника, статистика, экономика, политика и прочее…

Очень странно жили наши предки в те далёкие времена, …то есть, живут сейчас, в настоящее время. Там, наверху. Они, при встрече, без переводчика, не могут понять друг друга. Возможно, из-за этого и враждуют между собой. Вот и сейчас сюда идут «враги» аборигенов, говорящие на ином языке. И они, согласно имеющейся в анналах модуля хронике, станут убивать хозяев этой земли…

Убивать-то зачем? Приехали бы просто так, например, в гости. Да и жить можно было бы вместе. Вокруг пустынь, чего её делить…

Дикие времена – дикие нравы…

Мы с Уитни просканировали поверхность песчаного холма и определили место для передислокации модуля «Хронос-2». Место выбрали удачное. Телепортация прошла без внешних изменений ландшафта. Теперь мы с Уитни находимся на глубине чуть более метра, в чистой и сухой песчаной субстанции. Над нами – заросли каких-то кустов и сорной травы. Жилища людей располагаются рядом. Ближайший дом метрах в трёхстах от нас.

На поверхности темно. Осенняя ночь. Значит, никто из аборигенов не мог заметить вспышки от внедрения «Хроноса» и, скорее всего, не обратил внимания на лёгкое содрогание почвы при выходе машины времени из ИП.

Почти час мы с Уитни изучаем альбом с образцами женской одежды середины двадцатого века, использовавшейся в данной местности в осенне-зимний период.

Я нахожусь в удручённом состоянии. То, что мне предстоит носить, при возможных контактах с местным населением, выглядит ужасно. Грубое нижнее бельё, неудобные платья и костюмы. Невообразимо тяжёлые и кургузые пальто и куртки из овечьих шкур. А головные уборы!.. – квадратные куски материи мрачных расцветок, иногда клетчатые, с бахромой по краям!!!

Обувь – ещё ужаснее. Грубые и тяжёлые резиновые сапоги, резиновые боты, валенки из спрессованной шерсти и даже лапти с онучами. Последние, кстати, – наиболее лёгкие и удобные для использования, как осенью, так и зимой…

Француженки из сельских районов одевались куда лучше и приятнее. Кое-что из французского «гардероба» я предложила Уитни синтезировать и разместить в моей комнате. Нижнее бельё пришлось комбинировать из местных вариантов и французских. Получилось нечто более или менее терпимое. Я примерила изготовленные образцы…

Оказывается, у биофантомов есть чувство юмора. Уитни смеялась вместе со мной, до коликов…

Второй вспомогательный модуль «Хронос-3» можно использовать для путешествий по окрестности, не привлекая внимания жителей. Перламутровое яйцо вместило в себя синтезаторы индивидуального пространства и индивидуального времени. Аппарат способен передвигаться по временному каналу из будущего в прошлое, используя для этого маяки Основного и Вспомогательного модулей. В нём можно жить все 797 лет и не состариться, так как индивидуальное время затормаживается в десятки тысяч раз. Лишь бы хватило энергии, вырабатываемой реактором аппарата…

3

…Небо чистое, без облаков. По воздуху, в волнах лёгкого ветерка, проплывают серебристые нити паутины. Их можно заметить по прицепившимся к ним жёлтым и коричневым кусочкам листвы и чёрным точкам мёртвых насекомых. Внизу петляет узкая лента дороги, сухая и белая от пыли, местами бурая от спрессованной глины и песка. Поднявшись от мутного ручья вверх по склону, дорога входит в селение. Здесь она имеет иной, светло-серый цвет. Вся её поверхность аккуратно устлана толстыми брёвнами. Бревенчатый тракт «протекает» между двумя рядами небольших жилых строений и резко спускается с заселённого холма в заболоченную низину. А затем, перешагнув ещё один ручеёк, тянется извилистой лентой среди густых зарослей, украшенных жёлтыми и красными кронами деревьев, в холмистую даль.

А вдали, среди серых соломенных крыш соседнего посёлка, виднеются церковные купола. Один выделяется серебристым пятнышком на фоне голубого неба. Второй словно парит под небесным сводом и сверкает позолоченным православным крестом. Оба притягивают взоры прохожих. Люди, идущие по дороге к храму, взглянув на мерцающую впереди звёздочку, крестятся и кланяются, шепча молитвы. Лица прохожих печальны. Во взгляде – тревога…

Сверху видно, как на лугу возле жилищ бродят домашние животные. У каждого дома суетятся люди – взрослые и дети. Большинство из них копаются в огородах.

Соблюдая осторожность, снижаюсь…

…Улица селения пустынна. Возле крайнего дома, у плетённого из ивовых веток забора, в сухой листве копошатся куры. Во дворе, около входа в дом, стоит бурая корова, медленно жующая траву из валяющейся перед ней охапки. Рядом, прижавшись, друг к дружке, стоят овцы. Они торопливо выщипывают из той же охапки более нежные стебельки. Жуют быстро, опасливо поглядывая на задумчивую Бурёнку с философским взглядом на окружающее пространство…

За домом, на небольшом участке взрыхлённой почвы, работают две женщины. Та, что моложе, бойко вскапывает вилами тёмно-коричневую землю, а старшая, разрыхляя её руками, извлекает большие светлые клубни картофеля. Картофель укладывают в круглые корзины, и переносят в погреб, который находится за жилым домом, рядом с сенным сараем.

Женщины переговариваются, но работают быстро, не останавливаясь для отдыха.

На западе от селения слышны громовые раскаты. Женщины, услышав их, вздрагивают и, не поднимая голов, быстро крестятся и шепчут какие-то слова. Они, скорее всего, просят защиты у Бога и, одновременно, умоляют покарать тех, кто решился посягнуть на их мир и сейчас неумолимо приближается к не защищённым жилищам.

4

Возвращаю модуль на улицу и осторожно ступаю на пыльную тропинку перед домом. Осматриваюсь. На улице никого. Куры, копавшиеся в пыли около покосившегося плетня, увидев меня, всполошились и шумно разбежались в разные стороны.

Критически осмотрела свой необычный наряд. Он вполне по сезону. Синее платье с длинными рукавами, серый жакет, синие кожаные туфли на среднем каблуке, белые чулки до колен. На голове голубой берет без каких-либо украшений. Главное, чтобы ни бросались в глаза излишества в одежде.

Женщины увидели меня не сразу. Я подошла к ним вплотную, а они продолжали рыхлить землю с усердием обречённых на вечный труд рабов.

Младшая из женщин, лет тридцати, первой взглянула на меня и с удивлением замерла.

– Что, Танюша? – спросила старшая и тоже повернулась ко мне.

– Здравствуйте! – сказала я, старательно произнося каждый звук в слове.

– Здравствуй, деточка! – ответила старшая женщина. – Ты, чья же будешь?

– Беженка. Из Парижа.

– Ах! – покачав головой, сказала старшая женщина. – Наверное, кушать хочешь!? Теперь все бегут от немца! Голодные, холодные! Танюша, отдохни маленько. Я девочке молочка налью. Пошли в хату, деточка! Я сейчас подою корову и накормлю тебя. Парное, оно – полезное. А мы вот, картошку никак не докопаем. Мужиков наших всех на войну забрали. Где они теперь, никто не знает! Вот с дочкой одни копаемся. Горе-то, какое! Прокопа, сына старшего, совсем недавно проводили. На поезде увезли, на запад. А немец, вот он уже. Где-то под Гжатском. Скоро у нас будет. А Париж твой, далеко ли от нас?

– Далеко. Он находится за Германией.

– Как же ты сюда попала? К родне, что ли, приехала?

– Была в командировке, – ответила я, с сомнением, что старшая из женщин знает это замысловатое слово.

Но женщина кивнул, подошла к входу в дом и стала гладить корову, жующую сено, и что-то зашептала ей на ухо.

– Хорошо хоть сена успели накосить к зиме. Значит, не помрём от голода. Ты проходи в дом, не стесняйся. А я сейчас, только ведёрко возьму и Зорьку подою. А ты отдохни, деточка. С дороги-то, небось, ноженьки устали!