– Давайте на огородах покурим, вечерком, – предложил Симак, и все согласились. На крыльце показалась Ванькина мать, подозрительно оглядывая компанию и особенно Тольку Чистякова с Симаком. Они ей явно не нравились, те тоже не питали нежных чувств к этой строгой, и сердитой соседке.
– Ваня, пора домой, – скомандовала она и улыбнулась Ваське, игнорируя других: – Вася, заходи к нам в гости, давно тебя не видела. У Вани много книг по искусству, заходи, не стесняйся.
– Зайду, тётя Тося, – отвечал Васька под смешки приятелей.
Ванька попрощался с друзьями и пошёл домой, сопровождаемый насмешливыми комментариями Тольки Чистякова:
– Ваня, пора домой, заходи Вася, не стесняйся, – передразнивал он Ванькину мать под гогот приятелей. Ванька сердито оглянулся на насмешника.
– Он ещё оглядывается, напужал меня, ой, помираю! – ёрничал Толька, но компания после Ванькиного ухода распалась; Васька с Симаком побежали в подгорье, Вовка Косырев домой, Юрку Откосова позвал отец и он тоже ушёл, а Толька Чистяков с адьютантом Витькой большим побрели к своему бараку…
Родное подгорье утопало в цветеньи своих садов; цвела сирень пышным цветом, черёмуха, вишни и яблони, по откосам оврагов сплошным ковром раскрылись ландыши, стайки птиц перелетали с дерева на дерево, над смородинными кустами порхали бабочки, жужжали шмели, майские жуки и мухи.
Ребята расположились по склонам своей любимой воронки, оглядывая окрестности и любуясь птицами. Взрослых рядом не наблюдалось, и они вольготно покуривали папиросы, подражая всё тем же взрослым.
– В дальний лес, за кордон надо сходить. Там грибов и ягод, говорят, не меряно. Завались, – Симак показал в синеющую даль за Сурой, все тоже поглядели: далеко придётся шагать, путь не близок, но заманчив.
– Это ещё не скоро, – отмахнулся Сашка длинный.
– Я сеть плету, сам: ячейки мелкие делаю для верности, сетками рыбу ловить будем, – похвалился трудолюбивый Васька, и ребята уважительно поглядели на него, соглашаясь.
– А я попросил отца велик мне купить. Представляете, на велике по городу разъезжать, – размечтался Ванька, и ребята тоже оживились.
– А у меня самокат есть, брат Саня сделал. С настоящими подшипниками, – гордо сказал Панька и все добродушно посмеялись над недомерком. Панька был необидчив и смеялся над собой вместе со всеми.
От переулка к ним бежали через огороды троюродные Ванькины братья Юрка со Славкой, и Ванька призывно замахал им руками.
Наверху, на горе показались Вовка Косырев и Юрка Откосов.
Они заинтересованно глядели в их сторону, и ребята засвистели им призывно, предлагая присоединиться к компании. Те стали спускаться вниз, привычно прыгая по склону, словно альпинисты.
Компания сразу разрослась, и смех из воронки стал разноситься далеко вокруг, вспугивая птиц и подгорных собак, которые загавкали из своих дворов и подворотен, захлебываясь от злобы на нарушителей тишины и спокойствия.
Вся эта какофония звуков отразилась и на взрослых.
В огороде показалась Васькина мать, и Васька вынужден был покинуть коллектив под улюлюканье новоприбывших озорников.
– Маменькин сынок, отличник, – скривился Юрка Откосов, и они с Вовкой Косыревым насмешливо заржали вслед послушному паиньке.
– Нам тоже приходится подчиняться, – вздохнул Славка Карачаровский, вспомнив про свою строгую бабку. А Юрка Борисов добавил, ухмыляясь:
– Попробуй, ослушайся нашу бабу Груню, так врежет по затылку, голова потом неделю целу раскалывается. С детских лет над нами лютует, старая карга.
Ванька, вместе с другими, сочувственно выслушал обиды братьев на свою бабушку и вспомнил, как он сам в детстве побаивался грозного вида бабы Груни.
– Я бы не позволил своей бабушке бить меня, – возмутился, было, Вовка Косырев, но под насмешливым взглядом соседа Юрки стушевался. Тот видел, как отец порол Вовку ремнём под руководством бабушки.
Наслушавшись страшных историй и увидев свою мамашу, появившуюся в огороде, Панька со всех ног припустил к дому, поднялся и Ванька:
– Пойду и я домой, мать ждёт. Завтра увидимся.
Проводив ушедших насмешливыми взглядами, оставшиеся парни закурили ещё по одной; в воронке стало потише, и только табачный дым от папирос стал стлаться над ней ещё гуще. Примолкли птицы, угомонились собаки.
Вечер опускался на родное для них всех подгорье.
Седьмая глава
И снова «Лето на Суре»
Ванька, с братиком на закорках, резво спускался сначала от дома по узкой крутой тропинке вниз, на огороды, пробежав через огороды, стал спускаться по переулку, к Суре; Вовка вцепился в братнину шею и с ужасом глядел сверху по сторонам, боясь свалиться на землю и разбиться.
– Не бойся, Вовка, я держу, – успокаивал старший брат младшего, выбегая, наконец, к реке. Увидев друзей, резвящихся в воде, он призывно заорал им, махая рукой, и Вовка чудом удержался на его спине.
Сбросив братика на песок, Ванька нашёл прут и очертил круг вокруг Вовки, так, чтобы ему было, где поиграть.
– Вот за эту черту, если выползешь, – поднёс он кулак к личику братика, – враз башку отверну, понял?
Вовка понял как нельзя лучше, кивая в ответ.
А Ванька мгновенно разделся и бросился догонять друзей; поплавав и поныряв, все разлеглись отдохнуть, отгоняя назойливых слепней. Ванька оглянулся и ещё раз посмотрел в сторону брата: тот играл в песок.
Тогда он вскочил и, как всегда, подзадорил встрепенувшегося Ваську:
– Ну что, рванём наперегонки?
Затем быстро вошёл в воду, Васька за ним. Симак и Сашка длинный тоже вскочили, и лишь Панька трусливо остался сидеть, опасливо глядя на ту сторону реки: до противоположного берега было далековато, да и течение быстрое, снесёт или в воронку попадёшь, тогда хана, закрутит и головой об корягу на дне.
Опасно плавать через Суру и Панька знал об этом. Потому и сидел; пускай насмехаются, он потерпит, не гордый.
В это время друзья изо всех сил плывут, плывут на ту сторону, стараясь перегнать один другого. Переплыв, бегут по берегу вверх по течению.
Отдохнув, снова бросаются в воду и плывут, что есть силы, выгребая как раз к тому месту, откуда приняли старт…
К их возвращению набежало ещё несколько знакомых мальчишек, которые стали нырять на глубину, стараясь достать донный песок и, вынырнув, показать его в знак доказательства, что достиг дна.
Ванька свечкой ушёл на глубину: вода потемнела, в ушах зазвенело, но он достал рукой до дна и, схватив горсть песка, пошёл вверх; вода посветлела, и на последнем дыхании он вынырнул, показывая всем руку с зажатым в ней песком.
Мальчишки одобрительно загалдели, ещё один пацан ушёл под воду свечкой, и все замерли в ожидании: но назад он не вынырнул. Все ждали, зачарованно глядя на стремнину, и когда до них дошло, что пацан утонул, ужас охватил мальчишек, и все разом бросились из воды на берег, а вдруг утопленник схватит их под водой за ноги и потянет за собой на дно реки.
Страх погнал их ещё дальше, домой. Ванька подхватил Вовку и побежал, стараясь догнать убежавших друзей. Впереди всех нёсся Симак.
Добежав до середины переулка, Симак присел в облюбованном всеми для большого дела месте и с испугу наложил огромную кучу: подтянув трусы, он оглянулся посмотреть и замер в недоумении; куча получилась в виде серпа и молота. Симак онемел в полной прострации.
Набежали другие мальчишки и тоже, зажав носы, останавливались полюбоваться произведением искусства. Пробегая мимо, Ванька привычно зажал нос и замер на мгновение, затем побежал дальше, восхищённый:
– Ну и Симак, настоящий художник, скульптор!..
Во дворе дома ребята обсуждали происшедшее, Вовка играл в камешки.