Персы. Книга первая исторического романа «Скифы»

– Но он мой родич! Пролив его кровь, я себя обесчещу, – по-юношески запальчиво заявил Дарий.

– А я так не считаю! – решительно возразил Гидарн. – Нам всем пора понять, что, потакая Спитаку, Бардия предал нас – персов. И пусть он хоть трижды сын Кира, он – враг. А как поступают с врагом – ты знаешь.

– Может, это по недомыслию?

– Скоро узнаем. Только пойми меня правильно, я совсем не жажду его крови. Но мне кажется, он уже сделал выбор между нами и своей мидийской родней. К тому же ходили слухи, что он вовсе не сын Кира.

Почувствовав, что Дарий еще не готов разделить его точку зрения, Гидарн решил вначале заставить того усомниться в происхождении Бардии. Ему было хорошо известно родовое высокомерие младших Ахеменидов.

– А что ты об этом знаешь? – сразу заинтересовался Дарий.

– Немного… Только то, что он родился через семь месяцев после женитьбы Кира на вдове Спитама. И то, что слухи о его незаконном происхождении царь быстро пресек, назначив младенца сатрапом Мидии.

– Но ведь рожают и семимесячных…

– Случается, – неохотно согласился Гидарн. – Но бывает и так, что сама женщина не знает, от кого у нее ребенок.

– Значит, это всего лишь догадки, – огорчился Дарий.

– Конечно, но если их сопоставить с его поведением и с тем, как он относится к нам, персам, можно уже делать выводы.

Произнеся последнюю фразу, Гидарн неожиданно предложил оставить большую часть воинов здесь, пояснив, что появление рядом с царской крепостью четырех сотен персов обязательно насторожит Спитака.

– …А нам сейчас это совсем не нужно.

Согласившись, Дарий все пытался уяснить для себя, прав ли приятель в своем отношении к Бардии. Завтра предстоял тяжелый день, а он еще долго не мог заснуть, стараясь разрешить одолевавшие его сомнения.

Утром Дарий проснулся в дурном настроении и сразу подумал, что Гидарн, по-видимому, прав. Младший сын Кира, если тот даже им был, уже сделал свой выбор, и он – Дарий – тоже должен его сделать, после чего пусть боги решают, кто из них прав. И тут же сын Гистаспа пообещал себе постараться сделать все, чтобы убедить царя не следовать пагубным советам Спитака.

К тому времени Гидарн уже отобрал несколько десятков воинов из азатов Кармании и Персии, которые поедут вместе с ними в Сакайватиш[34 - Точнее, Сикаяуаватиш – мидийская крепость и столица области Ниссайя.], где находился царь. Все остальные должны были укрыться неподалеку в поросшей кустарником балке и дожидаться там их возвращения. Отсюда до царской ставки оставалось не более четырех-пяти фарсахов.

Крепость Сакайватиш, построенная Киаксаром[35 - Мидийский царь, отец Астиага, при нем Мидия освободилась от господства скифов.], должна была оберегать мидийскую столицу от набегов саков. Но граница вскоре передвинулась далеко на север, и, утратив военное значение, крепость еще при Астиаге пришла в полное запустение. Восстановили ее только при Камбисе, когда она стала одним из мест летнего проживания мидийского сатрапа. Тогда же внутри крепости построили довольно скромный дворец, ставший теперь царским.

Дарий еще никогда не бывал в этих местах и присматривался ко всему с неподдельным интересом. Первое, что бросилось в глаза, – дома здесь стояли отдельными группами и только у самой крепости шла сплошная застройка. Сама же крепость не произвела на него впечатления, в отличие от царской цитадели Акбатан она не поражала мощью.

«…И все же, – отметил он про себя, – взять эти стены, возвышающиеся на полтора десятка локтей[36 - Персидский локоть – 440 миллиметров.], будет нелегко».

Заметив подъезжающих всадников, стража у ворот явно забеспокоилась. Дарий оглянулся, но кроме четырех десятков своих спутников, никого больше не увидел.

«Неужели нас испугались? – мелькнуло у него в голове. – Похоже, так и есть…» – решил он, потому что внутри крепостных ворот начала медленно опускаться решетка из деревянных брусьев.

– Тотнай, скачи вперед, а то они со страху еще стрелять начнут, – приказал сын Гистаспа.

Когда Дарий и Гидарн подъехали к воротам, Тотнай уже ругался со стражниками, которые все же опустили решетку.

– Позовите начальника! – приказал стражникам Гидарн.

И вскоре тот появился у крепостных ворот.

– Кто такие?! Что надо? – с напускной суровостью, заносчиво спросил одетый в серебряно-чешуйчатый хитон совсем юный начальник стражи.

Его нахальная самоуверенность и вызывающее поведение сильно задели Гидарна. И все же, помня о важности встречи с царем, племянник Эобаза постарался сдержаться, но этот сосунок с только начинавшими пробиваться усами, продолжая свой допрос в том же духе, в конце концов вывел его из себя.

– Тебя, видно, мало драли в детстве, если ты так разговариваешь со старшими, – заметил Гидарн наглецу. – Но это еще не поздно исправить.

– Тоже мне учитель выискался, – только и нашелся что ответить растерявшийся от неожиданной дерзости юноша. – Сейчас я тебя самого, помет коровий…

– А ты знаешь, кого оскорбляешь?

– А ты?

– Козленка, у которого ни рогов, ни ума еще нет.

– Сам ты шакал персидский, проваливай, пока цел…

– Мы, конечно, можем уехать, – вмешался в перебранку Дарий. – Но что скажет царь, когда узнает, как ты встретил его родственников, приехавших по важному делу. Так что лучше сообщи своему начальнику о приезде сына Гистаспа – Дария и представителей знати карманиев.

Но юнец уже явно не владел собой из-за охватившей его ярости и злобы. Трудно сказать, чем могло закончиться их столкновение, если бы в тот момент к воротам крепости не подошел багапат царя Артасир.

– Что здесь происходит? – строго спросил он у начальника стражи.

– Мы приехали к царю по важному делу, – поспешил объяснить ему Дарий. – А этот юноша, еще не выслушав, начал грубить моему спутнику Гидарну. Разве так должны себя вести слуги царя?

– Кто это начал… – возмутился юный стражник.

– Прекрати, Армис! – сразу осадил молодого человека багапат. – В твои обязанности не входит затевать ссоры с приезжими, ты обязан их выслушать и доложить обо всем Спитаку или мне. Пока я замещаю хазарпата и являюсь твоим непосредственным начальником. А вас прошу извинить его, если он был недостаточно вежлив.

Нравоучения Артасира явно не понравились юноше, но он промолчал из уважения к сединам багапата, продолжая бросать злобно-гневные взгляды на приезжих.

– Если не ошибаюсь, ты сын Гистаспа, – обратился Артасир к Дарию, на что тот утвердительно кивнул. – Боюсь, что царь сейчас не сможет тебя принять, но если, как ты говоришь, дело важное, то я немедленно доложу ему о вашем приезде. Откройте ворота!

Так Дарий и его спутники оказались внутри крепости. Первое, на что они обратили внимание, – были неубранные кучи строительного мусора. По-видимому, восстановительные работы в крепости все еще продолжались. Данное обстоятельство не могло не заинтересовать персов в связи с планами заговорщиков.

– Зря вы с ним связались, – упрекнул Дария Артасир, когда они отошли от ворот. – Теперь попасть к царю будет еще труднее. Если, конечно, он не примет вас сейчас, в чем я глубоко сомневаюсь.

– Почему труднее? – удивился Дарий.

– Этот юнец, недавно занявший должность царского спаспата[37 - Глава стражников.], двоюродный брат царицы Пармиды, и если ей пожалуется…

– Но я тоже родич царя.

– Может, ты не слышал, но персы у нас сейчас не в чести, особенно в последнее время, – пояснил подчеркнуто сокрушенно багапат.

– Но ведь я могу рассчитывать на друга моего отца.

– К сожалению, я не всесилен.

– А Отан мне говорил…