Волчий корень

– Теперь узнал. По глазам… Блудливые они у тебя!

– Короче, тебе можно коньяк или нет? – перешёл к делу Карманов. – Как ты себя вообще чувствуешь?

– Хорошо чувствую. Наливай. Если чего, до палаты доползу.

Ему плеснули в граненый стакан. Больной выпил и закусил апельсином. Замечательно. Кровь побежала по жилам.

– В общем, лечись помаленьку. Не торопись, – учил старого молодой Карманов. – А мы примем меры. – Он ткнул пальцем в окно. – Слушай радио. Читай газеты. Может, ты мерзнешь здесь? Одеяло тебе принести?

Оказалось, не надо. Утром у него были зять с дочерью и внучка. Вот о ком позаботиться бы. Короче, наливай по второй…

Глава 5

Половина декабря ушла на подготовку. Вначале занялись транспортом. Одному следовало зарядить аккумулятор. Второму шины поставить зимние, чтобы не скользить как корова на льду. Подозреваемых набралось целых пятеро. И вот он настал день. Точнее, вечер. Бывшие менты, включая работника ФСБ Виноградова Евгения, сидели в машине у прокурорского дома и смотрели по сторонам. Курить нельзя. Можно лишь клювом слегка щелкать и моргать. Первым прокурора заметил Виноградов. Молодой. Зрение у него острое.

– Вот и Жиденький наш плывет, – сказал он обыденным голосом.

Жидкий вышел из машины и, косясь на стоящий в сторонке «уазик», направился к подъезду.

– Товарищ Докукин?! Вас к рации просят, – произнес молодцеватый голос.

У дороги стоял молодой человек и указывал в сторону «уазика».

Прокурор сверкнул глазами. Около дома застали, паразиты, – значит, что-то серьезное.

– Ну-ну… – бурчал он, приближаясь к автомашине. – Какие еще в районе проблемы?

Дальше ему разговаривать не позволили. Моложавый легонько поддал под локти, и Докукин сам собой оказался на заднем сиденье. Машина рявкнула и поскакала, затем свернула на проспект Ленинского Комсомола, миновала мечеть и свернула в сторону Горелого леса.

На руках у прокурора теперь были тугие наручники, а во рту внушительный кляп – такой большой, что от напряжения немело горло и челюсти. Влага постоянно набегала, и не было никакой возможности ее хотя бы сглотнуть. Попытка избавиться от слюны причиняла страдание. В животе урчало. Куда везут? С какой целью? Для чего он понадобился, и кто эти люди? Молчат. Ни слова не проронили.

Машина несется безлюдной дорогой. В салоне темно. Давно миновали и Горелый лес, и село Архангельское. По обочинам тянется сосняк, бетонные будки. Отсюда качают воду для города.

Всё. Кажется, приехали. Машина сбавляет ход.

– Мы тут решили, – сказал тот же голос, – пора на покой. Достаточно выпил кровушки. Предоставляем последнее слово.

Последнее слово? После этого обычно следует приговор. Боже, они хотят с ним расправиться, в то время как настоящая жизнь только начинается.

Изо рта у него с трудом вынули кляп.

– Присосался…

– Я прокурор! – тявкнул Докукин, захлебываясь слюной. – Вам хотя бы известно, на кого вы замахнулись?

– Не гунди.

– Что вам надо?

– Чтоб ты сказал последнее слово…

В животе у прокурора опять заурчало, нижняя часть вдруг сделалась неуправляемой. Он не мог больше терпеть.

– Хочу в туалет!

– Последнее слово произнесено. Снимите с него наручники, а то скажут, что мы нарушаем права человека.

Наручники сняли, но Докукин вдруг отказался выходить из машины. Он вцепился в поручень мертвой хваткой и выл по-волчьи. Ему казалось, что, оставаясь в машине, он сохранит себе жизнь.

– Выходи. Приехали…

Стальные руки вцепились в запястья, оторвали пальцы от поручней и дернули на себя. Жить осталось две секунды. Докукин валялся у машины и выл. Даже прощения попросить не догадался. Всё, на что он оказался способен – это протяжный вой. От жертвы шел запах.

– Обгадился, кобелина…

Но это лишь добавило сил.

К нему нагнулись, сунули в карман какую-то бумажку.

– Прочитаешь на досуге…

Он не ослышался. Его оставляли в живых.

Вновь нагнулись и сунули в карман табельный пистолет, изъятый в машине. Отошли в сторону, переговариваются. Закурили.

Докукин выхватил пистолет, передернул затвор и, не целясь, раз за разом нажал на спусковой крючок. Но выстрела не последовало.

– Не исправить волчью породу. Говорю, в расход надо было, – скрипел голос.

Говорил страшный на вид мужик. Откинулся, видно, недавно – и за старое. Мстителем стал.

Над прокурором нагнулся один из мстителей:

– Думал, дадим тебе такую возможность? Ошибся ты, Жидкий. Срок тебе – до завтрашнего утра. Чтобы утром у прокурора области на столе лежало твое заявление. Об увольнении по возрасту…

Он поднес к лицу прокурора ладонь, в ней тускло блестели патроны, и швырнул наотмашь в снег – попробуй, найди, если сможешь.

– Ты понял, Жидкий, чего от тебя хотят?

Докукин кивнул.

Похитители сели в машину. Двери хлопнули одна за другой.

Прокурор остался в полном одиночестве – cреди пустынной дороги, с бесполезным пистолетом в руке. Безмерная радость охватила его. Докукин вновь услышал, что скулит. Но звук его голоса теперь был иным. Он скулил от счастья.

Вдали еще раз мелькнули огни машины и окончательно скрылись за лесным изгибом. И тут до него дошло: облегчился под себя.

Не изменяя положения тела, Докукин дополз до предполагаемого места падения патронов и стал рыться в снегу голыми руками.