Волчий корень

– Суки! – кричал Олег. – Чтоб вы сдохли!

Степаныч не стоял на месте – у него было мало времени, всего две секунды. И он их уже потерял. Удар нагой с разворота не достиг цели. Бнатов успел увернуться, ударившись головой в сейф. Двое других опомнились, полезли на Степаныча. Сейчас мы тебя… Мелькнул баллончик с «черемухой». Толпа зевак застряла в двери.

Втроем, включая следователя, Степаныча повалили на пол. Удары сыпались со всех сторон. Внешнюю дверь захлопнули перед носом у «зрителей».

– Прекратите! – кричал Олег. – Я подпишу! Отпустите его!

Олега услышали. Надели на Степаныча наручники и крепко зажали – до боли.

– Фашисты… – пыхтел Степаныч. – Вы у меня попляшете…

– Сам ты будешь плясать, – отдувался Бнатов. – Запомни! Я обещаю!

Он хлопнул рукой по столу, придвинул Олегу протокол допроса:

– Подписывай! Можешь не читать – не велика шишка!

Степаныч лежал на полу.

– Прошелестите насчет свидетелей, – опомнился Бнатов.

Оперативники кинулись в коридор. Оттуда донеслось старушечье «кряканье». В кабинет вбежал дежурный сержант, вывел Олега. Степаныча подняли с пола, усадили на стул. Быстрые руки побежали по карманам.

– Сиди, пока по ушам не съездили…

– Понятых! – напомнил Бнатов. – Немедленно!

Он был вне себя от счастья: его трал захватил богатый улов – сын с отцом попали в сети.

Оперативники завели двух старух. Бнатов продолжил гундёж:

– Сейчас мы осмотрим ему карманы… Прошу запомнить и подтвердить…

Оперативник сунул руку Степанычу в карман брюк и вынул скромный пакетик.

– Видали? Кажись, наркотик, – продолжал Бнатов. – Что это такое?

Степаныч молчал.

– Задержанный не хочет сознаваться. Такое бывает. От безысходности.

– Но вы нас позже пригласили, – опомнилась одна из женщин. – Откуда нам знать, что у него до этого было в кармане… Он же в наручниках, связанный.

Бнатова покоробило от неожиданности. Грамотные попались. В тонкостях разбираются.

– Подписать-то мы подпишем, – говорила другая, – но имейте в виду, что этот факт надо отразить в протоколе.

Бнатов не возражал. А как же! Конечно! Для того он и поставлен, чтоб отражать.

Подписав протокол, женщины удалились в коридор.

– Ну что? Озадачен?

Бнатов откинулся в кресле, вынул сигарету, закурил.

– Как же ты без адвоката работаешь? – не выдержал Степаныч.

– С тобой, что ли?

Следователь затянулся сигаретой и отвернулся к окну.

– Что вы за люди такие, – ворчал Степаныч. – Что вы за племя…

– Ночевать здесь будешь, так что уймись… Одно мое слово – пойдешь к уркам. Дошло до тебя? На Прахова не надейся… Тогда другое время было, когда ты служил…

Степаныч опустил голову. Выручил, называется… Раньше, бывало, по телевизору да в газетных статьях узнавал. Не разобрать было – где «пехота» бандитская, где «мусарня». Теперь прозрел. Это походит на эпидемию саранчи.

Вошёл тот же сержант, и следователь распорядился:

– Держи пока у себя. Там видно будет…

– Материалы! – напомнил сержант.

– Будут вам и материалы. Целое дело. Дежурному сейчас позвоню, а ты иди. Веди мухомора с глаз.

Сержант сокрушенно качнул головой, глядя на яркие «фары» под глазами Степаныча, и велел подниматься.

Ефремов поднялся и, шатаясь на полусогнутых, пошёл из кабинета. Он нисколько не каялся. Он был убежден: сын ни в чём не виновен.

– Какой красивый! – усмехнулся оперативный дежурный. – В пятую его! И посматривай, чтоб не буянил. Бнатова, говорят, головой об сейф стукнул…

Камера отворилась, Степаныча втолкнули внутрь. Здесь находились двое. Один с видом бомжа. Второй, молодой, мог сойти за инженера – в костюме, но без галстука. На вид лет под тридцать.

Степаныч поздоровался и сел на скамью. Соседи по камере искоса поглядывали в его сторону.

– За что тебя? – участливо спросил «инженер».

– Лицом не понравился, – ответил Степаныч. – Шел, никого не трогал… Как сюда попал, не помню. Голова кружится до сих пор.

Дверь загремела запором.

– Ефремов, на выход!

Степаныч поднялся и вышел. В коридоре стоял Николай Николаевич.

– Чего ты добился? – поехал он. – Решил на нервах сыграть? Зачем тебе это надо? Ведь не маленький. Ударил сотрудника. Второго чуть зрения не лишил.

– Кого это?! Что-то не въеду…