Касьянов год

Асланов поежился, по его сильному телу словно прошла судорога. А потом он привычно ухмыльнулся:

– Фамилия у комиссионера смешная – Финкель-Князин-Победоносцев.

– Что, тройная?

– Ага.

– Встречал я раз человека с тройной фамилией, но то был Голенищев-Кутузов-Толстой. А тут какой-то Финкель. Не жирно ему? Кто он?

– Надзиратель в Первом реальном училище, это на Трехсвятительской. Еще он… как уж там? Ктитор. И учитель пения.

– То есть мелкая сошка?

– Мельче некуда.

– Поедем к нему.

– Зачем? Он сам сюда придет к четырем часам, как уроки закончатся.

– Очень хорошо. Мне еще с одним человеком надо поговорить.

– С Гершко Кутиком? – снова ухмыльнулся надзиратель. – А этого я вызвал на пять.

– Да вы опасный человек, Спиридон Федорович. Мысли читаете.

– Сыщик сыщика завсегда поймет. Еще, помните, вы мне поручали агентуру пошевелить?

– Помню. Что, есть новости?

– Кое-что удалось выяснить. Давайте ближе к ночи съездим в один притон – там мой человек за порядком смотрит. Он с никольскими бандами хорошо знаком, должен просветить.

Лыков приступил к допросам свидетелей. Сперва он поговорил с обладателем тройной фамилии. Маленький напыщенный человек начал с истории своего рода. По его словам выходило, что Финкель-Князин-Победоносцевы чуть ли не родня австрийскому императору. Питерец недолго слушал эти сказки. Он перебил ктитора и велел рассказать про Афонасопуло.

– А чего говорить-то? Ну, игрок он и есть игрок. Карты любил, а еще ипподром.

– Ипподром?

– Да, в Печерске на Эспланадной площади. В главной беседке принимаются взаимные заклады[16 - Взаимные заклады – тотализатор.]. Десять рублей билет.

– И как играл ваш приятель? Везло ему или наоборот?

– В последний-то раз повезло, – сообщил ктитор. – Перед тем как ему пропасть, Платон Иванович три тыщи сорвал.

– И что же, он с этим выигрышем в Никольскую слободу поплыл, в «Венецию»?

– Этого я достоверно не знаю. Мог в «Венецию», в картишки пробросить. А мог и снова на ипподром. Он, когда ему везло, упорный делался. Играл до потери сознания, да.

Лыков покосился на Асланова. Тот незаметно кивнул ему: понятно, выясним. Новость была важной. Если оценщик шлялся по злачным местам при деньгах, его могли приткнуть не в Никольской слободе, а в самом Киеве. Тогда это уже другой расклад.

– Вы на скачках вместе бывали? – продолжил допрос надворный советник.

– Когда как.

– Что там делал Афонасопуло? С кем общался, имел ли знакомства среди жокеев? Куда потом шел?

– Если проигрывал, то сразу домой, на Лабораторную. А если удача ему, то к женщине.

– К женщине? – хором спросили сыщики. – К какой?

– Не знаю, – открестился Победоносцев. – Дважды только такое и случалось. Мы вместе спускались на Бессарабку по «собачьей тропе». А внизу расходились. Я шел налево, к себе на Жандармскую. А Платон Иванович сворачивал в Рогнединскую. Где-то там его пассия живет. Он говорил – вдова.

– Что за собачья тропа? – спросил Лыков у надзирателя.

– Короткая дорога из Печерска вниз, на площадь Богдана Хмельницкого, именуемую Бессарабкой.

– А почему так называется?

– Да она неустроенная. И опасная, между прочим. Карманы проверят только так.

– Мы потому и ходили вдвоем, – вставил Победоносцев. – Один-то я туда не суюсь.

– Хорошо. Теперь расскажите, что за гешефт у вас был с Афонасопуло? Вы ему клиентов поставляли?

– Ну, иногда…

– Что за люди?

– Да застройщики. Домик надо улучшить, или ссуду в банке перехватить. Под залог имущества дают охотнее. Вот они и просили Платона Ивановича расценить как следует.

– И он не отказывал?

Ктитор посмотрел на питерца с недоумением:

– Кто же в таком деле откажет? Оценщиков много, к другому уйдут.

– Но, говорят, при управе есть присяжные ценовщики, которые и оценивают имущество для налогообложения…

– Есть, и что?

– Зачем тогда нанимать кого-то еще? – уточнил питерец. – Взять их цифру и ее предъявить в банк.

– Ах, вы вон в каком смысле? – осклабился Победоносцев. – Так я вам поясню. Присяжные ценовщики – большие жулики и за малую мзду сведут стоимость вашего жилья почти что к нулю. По вашей просьбе. Так обычно в Киеве и поступают к пятнадцатому апреля. А для залога в банке нужны другие цифры, будто бы у вас дворец. Ну, здесь и приглашаются подходящие люди…

– И какой банк вы с Платоном Иванычем надували?

– Да разные. Изволите ли знать, все служащие в этих банках между собой знакомы и в таких делах друг дружке помогают. За куртаж.

Родственник австрийского императора ушел, а пришел Кутик. Этот оказался рыжим и развязным. Он не добавил ничего нового. Домовладелец признал расписку и вынул из кармана свой экземпляр. Рыжий подтвердил, что указанная в них сумма – двести рублей – является взяткой. Афонасопуло «решал вопросы» в нескольких банках, а Кутику требовалась ссуда. Гершко Абрамович скулил, что вот, деньги отданы, а теперь и спросить не с кого. Смерть оценщика ничего для него не значила: это было просто неудачное коммерческое вложение…