Семетей, Сын Манаса

– С чего вы взяли, отец? – удивилась Каныкей.

– Люди говорят. В мужском одеянии сможешь общаться с мужиками и кому-то приглянешься…

– Отец мой, как тебе не стыдно, – Каныкей прослезилась. – Дух моего великодушного берена, Манаса, всегда со мной.

– Почему тогда ты в мужской одежде?

– Чтобы сражаться, отец, с теми, кто помешает бегу моего скакуна. С теми, кто захочет погубить Тайтору из зависти.

Атемир внутренне уже восхищался мужеством своей дочери. Всеми чувствами он стал поддерживать ее желание.

– Доченька, – голос Атемира был мягок. – Что же ты загадала?

– Тайтору мне принесет ответ, отец, – ответила та загадочно. – Есть ли в жизни смысл или его нет.

Атемир ничего не понял, но в его мысли прокралась боязнь за жизнь дочери. Он поднялся со своего места и обнял дочь.

– Удачи тебе, доченька, – он прижал ее к груди. – И твоему Тайтору тоже.

* * *

Хан Исмаил, проводив Колой торе к народу Букары, направился на поиски Семетея. Он уже злился на поведение Каныкей. Ему не понравилось, что она приехала в мужском одеянии. Всем букарцам, кто ее знал, показалось, что она приехала искать себе мужа. С ума она сошла, подумал Исмаил, дать кому-то топтать постель великодушного Манаса, моего любимого зятя. Великого человека. Кагана всех ханов. Он решил отправить ее душу за Манасом на небеса. Но он почувствовал, как что-то сдерживает его…

Ему подсказали люди, что Семетей занимается подготовкой скакунов дворца к смотринам в конном сарае. Действительно, он давал указания наездникам дворцовых скакунов, по порядку выхода их на смотрины.

– Семетей! – крикнул Исмаил хан.

– Да, отец! – прискакал Семетей.

Немного отъехав в сторону, Исмаил хан рассказал Семетею о том, что его родная тетка Каныкей тоже пускает своего скакуна на скачки. Люди недовольны поступком Каныкей, будто народ плохо содержит вдову. Они сильно оскорблены.

– Что будем делать, отец? – спросил Семетей у Исмаила хана.

– После того, как начнутся скачки, – Исмаил хан огляделся по сторонам, – заруби ее и закопай. Пусть исчезнет она из нашей жизни. Вряд ли ее скакун одержит победу.

– А вдруг одержит победу? – уточнил Семетей.

– Тогда ей честь и слава, – рассмеялся Исмаил хан. – Пусть радуется победе своего скакуна.

Исмаил хан ускакал. Семетей задумался о предстоящих скачках, об участии скакуна родной тетки Каныкей. Отчасти возмутился ее поведением. С другой стороны, в душе что-то надломилось у юного члена ханской семьи, Семетея. По словам отца стало понятно, что честь семьи дороже, чем жизнь какого-то ее члена. Так не должно быть. Мыслями он вернулся к поведению родной тетки. Что ей не хватает? Но какая-то неведомая сила подсказала ему, что Каныкей действует ради него, ради Семетея. У него стало теплее в груди, и пожалел он свою родную тетку, и понял – у него никогда не поднимется рука, чтобы обидеть близких людей…

* * *

Началось прохождение коней перед народом. Каныкей помчалась на своем скакуне Акборчуке на окраину Букары, где намечались смотрины и шествие скакунов перед скачками, чтобы народ мог оценить каждого из них. От многолюдной толпы не было возможности ехать быстро. Акборчук медленно продвигался в сторону невысокого холма. Молдосан на Тайтору должен был находиться там. Каныкей поспешила отыскать их по синему стягу кыргызов, что был припрятан в куржуне, когда она бежала из Таласа. А сейчас он веял на склоне холма, в руках аульчан Каныкей, которые приехали ее поддержать. Когда она нашла Молдосана, то взялась за поводья Тайтору и повела их туда, откуда начиналось шествие скакунов…

Вот он, крутобедрый саврасый скакун Уметея, сына эр Кокче, играя перед народом, шел за саяпкером к месту сбора участников скачек. Широкие его копыта разбрасывали комья земли в разные стороны. Сияла красотой белая отметина на лбу скакуна, будто талисман от рождения. Далее показался неустанный скакун из Анжияна по кличке Карабайыр. За ним игрались скакуны из земель Алая и Кырыма. Скакун Текежоомарт из земель Чамбыл-Бела красовался грациозной рысью перед людьми. За ним ехал скакун из Кашгара с тонкой шеей и короткими ушами. Все скакуны как на подбор, готовые к бегу на дальние расстояния, готовые к бегу без остановки шесть дней и ночей подряд, все это время не требуя корма и питья. Каныкей прослезилась, увидев Тайтору и Молдосана на шествии, так хорошо сочетался их вид. И у нее появилась уверенность в победе Тайтору на скачках. Робкое поведение главы загонщиков из Букары по имени Эшенчал вынудило Каныкей взять руководство на себя. Прежде всего она дала указание, чтобы у каждого наездника была запись на бумаге с приметами скакуна, именем саяпкера и собственным именем. Она поручила Молдосану взять на учет всех скакунов, которые принимают участие в скачках. Их насчитывалось шестьсот сорок три скакуна. Она подозвала к себе Эшенчала. Решила проверить его знание местности, по которой будут добираться скакуны до места, где получат приказ начать скачки.

– Сколько человек у тебя загонщиков? – спросила Каныкей.

– Шестьсот человек, ханшайым, – ответил Эшенчал.

– Достаточно, – сказала Каныкей и спросила: – Где начнутся скачки?

– Около Черного моря, ханшайым, – ответил Эшенчал и добавил: – Чтобы добраться до Черного моря, нам потребуются шесть дней и ночей, ханшайым.

– Какие земли следуют за степями Ак-Чий?

– Песчаная пустыня Ит-Торпу, ханшайым, – ответил Эшенчал. – А дальше через перевал начнутся земли Ит-Олор, которые примыкают к Черному Морю, ханшайым. Вот там отдохнут кони один день, и утром следующего дня отпускаем коней на скачки, ханшайым.

– Береги моего скакуна Тайтору, Эшенчал! – прикрикнула Каныкей на него. – Тебе будет очень плохо, если с ним что-то случится.

– Один мой глаз постоянно будет смотреть на Тайтору, ханшайым, – спокойно сказал Эшенчал.

– В путь, Эшенчал! Пусть Тенгир покровительствует вашим делам, – Каныкей простилась с загонщиками. – Передавай сведения о Тайтору через ваших людей, Эшенчал.

– Хорошо, ханшайым, – обещал загонщик.

* * *

Пока двигались скакуны к месту начала скачек, к Черному морю, во всю мощь начались состязания в разных играх. Играли кернаи, сурнаи и другие инструменты, пели певцы и танцевали танцоры. Производились состязания во всем, даже в красноречии, в играх на инструментах и в пении. У Каныкей не было интереса ко всем состязаниям. У нее на уме было только одно – скачки. Она поехала на Акборчуке в сторону Черного моря тихим ходом скакуна, чтобы встретить свою участь, свою судьбу и судьбу сына. С малых лет она знала, что у нее имеется дар Тенгри, святое свойство предугадывать события. Но сейчас ей было неведомо, как поведет себя Тайтору на скачках. Она почувствовала, что ангелочек присел к ее плечу. Послушала очень внимательно слова ангелочка – сообщение от Тенгира. В нем говорилось, что Исмаил поручил сыну зарубить ее в том случае, если Тайтору окажется позади на скачках, даже если займет второе место. И Семетей выехал следом за Каныкей в окружении семидесяти силачей. Весточка была наинеприятнейшей в жизни Каныкей. Она не волновалась так сильно, даже когда ей сообщили, что Манас уехал жениться на деве Сайкал. Ее ждал ужасный конец. Нет, этому не бывать! Если Семетей убьет ее, он будет носить всю жизнь оскорбительное имя убийцы матери. Каныкей не хочет и не может позволить ему носить такую оскорбительную кличку. Лучше она сама на себя наложит руки. Слава Тенгри, Актинте висит на поясе. Она пощупала рукоять кинжала…

По времени скачки уже начались. Что с Тайтору? Что с Молдосаном? Она решила дожидаться вестей со скачек. Эшенчал должен был оставлять по одному загонщику на каждом чакырыме, когда расстояние до Черного моря окажется примерно шестьсот чакырымов. Нужно добраться до крайнего загонщика, чтобы узнать весточки о событиях на скачках. Каныкей поспешила в сторону Черного моря. Она почувствовала себя крайне одинокой и беспомощной. Как ей не хватает храброго народа Манаса – кыргызов, как ей не хватает самого Манаса великодушного, верных сорока чоро и Алмабета, Чубака и Сыргака. Слезы невольно покатились из глаз. Позади Семетей. Самый близкий человек. Ее родной сын. Сын Манаса. Но он не знает об этом. И у него злобные намерения. О-о, Тенгир мой! Не мучай меня, забери меня, великодушный богатырь мой! Лились слезы беспрестанно. Она не заметила, как очутилась рядом с крайним загонщиком скакунов. Вдали, через чакырым, виднелся еще один загонщик. Загонщик сказал, что Тайтору бежит где-то в середине группы скакунов. Но постепенно набирает скорость бега. Для Каныкей эта весточка не была утешительной. Но она узнала, что Тайтору в строю и ведет борьбу. Пока и это весточка помогла зажечься в Каныкей искрам надежды. Но и искры надежды пока не смогли утешить Каныкей. Пальцы сами собой крепко сжимали рукоять Актинте.

Скачки начались недавно, не прошло еще полдня. По расчетам скакуны должны преодолеть это расстояние в два дня. Они должны прибыть к маре к полудню следующего дня. Каныкей решила подождать с самоубийством, дождаться приезда к ней самого Семетея. Сказать ему, кто он, и после этого наложить руки на себя в том случае, если не будет надежды на Тайтору. Так в раздумьях прошел день. Всю ночь она не могла сомкнуть глаз. Рассвет забрезжил с теплотой Вечного Синего Неба. Каныкей схватилась за свои воротники. «О-о, Тенгир мой! – кричала ее душа. – Дай силы моему скакуну Тайтору!»

* * *

Семетей со своим окружением ехал в степи Ит-Торпу, чтобы встретить скачки на пути. Он знал, что родная тетка Каныкей тоже встречает своего скакуна Тайтору. Ему уже донесли об этом. Давно он жалел ее, одинокую, поседевшую не по годам и потерявшую опору в жизни. Потерявшую великого кагана кыргызов, вдову и свою родную тетку. Неужели ей Тенгир не позволил иметь детей, подумал Семетей. Если бы она родила детей, была бы у нее опора в жизни и помощники. Ему стало жалко ее еще сильнее. Неужели отец Исмаил готов принести ее в жертву, чтобы выглядеть перед народом честолюбцем, защитником чести дворца? Принести в жертву родную сестру! Перед глазами встала Кишимжан, родная сестра Семетея, старшая дочь Исмаила. Нет, сказал себе Семетей, я бы ее не мог убить за честь дворца. Я уничтожил бы лучше того, кто покусился на честь семьи. Значит, решено. Он уничтожит всех, кто покушается на честь родной тетки.

– Очогор! – окликнул он своего верного помощника.

– Слушаю вас, таксыр! – Очогор начал привыкать к новой службе Семетея.

– Я очень сильно уважаю родную тетку, – сказал ему Семетей. – Но мне не понравилась ее выходка.

– Какая выходка, таксыр мой? – спросил Очогор.

– То, что она пустила коня на скачки, – ответил Семетей и спросил: – Что бы ты сделал на моем месте?

– Поддержи ее, таксыр мой! – Очогор подтвердил мысли Семетея. – Если даже ее действия не по сердцу.

Его друзья, Очогор и Койчагыр, поддержат замыслы Семетея. Он обрел уверенность в своих действиях.

– Сделаем, Очогор, следующее дело, – лицо Семетея побагровело. – Скачки выиграет скакун моей родной тетки. Все понятно?!

– А если он придет последним? – захотел уточнить Очогор.

– Все скакуны до последнего будут отогнаны обратно, на повторный забег, – спокойно ответил Семетей. – До мары дойдет только скакун моей тетки, если даже придется донести его на руках, мы его донесем. Понятно?!