Я планировал взорвать мавзолей

– А мне любая подойдет! – и, схватив грязную банку с подоконника, выбежала из дома.

Вещий сон и пророчество сбываются.

Мой друг Михаил рассказал мне сон, который приснился ему перед тем, как я попал в больницу: "На нашу деревню нападают враги, а ты всех убеждаешь, что победа будет за нами, и оружие раздаешь. Тут поднялась стрельба, а ты выскакиваешь из окопа и кричишь: "За мной! Вперед!". Раздается пулеметная очередь, и ты падаешь… А через три дня ты упал с велосипеда и попал в больницу".

Сбылось предсказание гадалки: вскоре я попал в инфекционную больницу с диагнозом "сывороточный гепатит" – в предыдущий больнице при переливании крови занесли вирус. Государство, не проведя анализа донорской крови, сэкономило копейки, а потеряла на лечении, таких как я тысячи рублей…

Если оккупация Чехословакии породила в моем сознании серьезные сомнения в мудрости коммунистической власти, то этот трагический случай нанес сокрушительный удар по нашей атеистической пропаганде. Зря я забыл науку бабушки и услышанные рассказы, которые "мотал на ус"! Обманутый учителями и государственной пропагандой, я не верил в существование Бога и дьявола, высмеивал иконы, которые висели в доме, а теперь понял, что жестоко ошибся. Все эти события побудили меня много думать, наблюдать за жизнью.

Кара за неосознанный грех.

Как-то весной начал рубить дрова. На третьем ударе сломалось топорище. Ну, это не беда – взял другой топор. Со второго удара топор слетел с топорища и, перевернувшись в воздухе, упал острым концом на мою руку. Я сразу понял, что здесь что-то не так. Зажав рану рукой, забежал в дом. Мама в то время отдыхала на кровати. Я к ней: "Что за день сегодня?" А она мне: "А ты разве не знаешь? Сегодня же Благовещение! В такой праздник, работать – грех!".

Прошел год. Вот я и окончил школу. Куда пойти учиться? Знал привлекательную формулу: "Торговля – двигатель прогресса", и поэтому выбрал прогресс.

Глава II

Техникум советской торговли.

Поступил в техникум советской торговли. В первый день руководитель группы предложила выбрать комсорга. Кто-то указал на меня: "Пусть Николай будет. Он носит очки, значит, умный!".

Низа Антоновна тогда: "Еще кандидатуры есть?".

Все молчали – каждый думал примерно так: "Если не выберут его, то могут меня. Зачем мне лишние хлопоты?". Вот и проголосовали за меня единогласно. Никуда не денешься – должен был ежемесячно собирать членские взносы, заносить их комсоргу техникума и время от времени собрание проводить.

В техникуме не переставал удивляться атмосфере человеческих взаимоотношений. Одногруппницы что-то не поделили, и доказывают свою правоту, пересыпая речь отборной бранью. И это, не стесняясь ребят!

Практика в Крыму.

После первого года обучения нашу группу послали на практику в курортную Евпаторию. Там нас распределили по магазинам. Мне выпало работать с солидной местной продавщицей. Опытная женщина на собственном примере показывала мне, как следует "работать".

Каждые весы были подкручены на 5-10 граммов, продукты взвешивались вместе с оберточной бумагой, вес покупки и цена называлась еще до остановки стрелки на весах, на счетах сумма покупки намеренно увеличивалась, еще и сдача неверно выдавалось. Особенно наглела моя наставница, когда к прилавку подходила старушка, ребенок или пьяная компания.

Я прекрасно понимал ее логику: трудяги, которые тяжелым трудом зарабатывают на пропитание, на курорты не ездят, а ездят ловкачи, которые заработали "дурные" деньги разнообразными махинациями и прямым грабежом. Такие скандал за десять-двадцать копеек устраивать не будут – деньги же не мозолями нажитые, да и настроение курортное, из-за мелочи портить не стоит. Все то оно так, но я видел, что среди покупателей есть много местных жителей, которые тяжелым трудом зарабатывают на хлеб насущный. Кроме того, есть немалая категория приезжих, которые во всем отказывали себе дома, чтобы летом на курорте самим подлечиться и оздоровить больных детей. Я не такой нахальный, как моя наставница – не могу смотреть человеку в глаза и обворовывать. Правда, я не мог ежеминутно выставлять весы в правильное положение, потому что мы работали вместе, но из кассы за все время работы копейки не взял.

Грузчиков в магазине не было, поэтому приходилось самим разгружать продукты и загружать тару. Месячная зарплата была мизерной – 68 рублей. Обед в столовой стоил рубль, так что все хитрили, как могли. Хотелось же и что-то из одежды купить, и в кино, и на танцы сходить, и виноградом, персиками, мороженым полакомиться…

Чтобы получить деньги на жизнь, многие из нас не стыдились обвешивать, обсчитывать покупателей, сметану разбавлять кефиром, соки – водой. Как-то одна женщина подала десятилитровую банку и попросила девушек взвесить топленого масла. Девушки наполнили посудину маслом, взвесили в подсобке и назвали цену.

Женщина же на это сказала сердито: "Побойтесь Бога – в эту банку еще никогда столько масла не помещалось. А ну, взвесьте при мне". Никуда не денешься – пришлось перевесить.

Женщина возмущенно: "Я понимаю, что на одну зарплату не проживешь и совесть все-таки хоть какую-то иметь нужно. Если бы вы меня обсчитали на 3-4 рубля, то я бы слова не сказала, но вы осмелились обсчитать аж на десятку, то я, копейки лишней не дам".

Я же не воровал деньги из кассы и поэтому был вынужден просить родителей о финансовой помощи. Ребята смотрели на меня как на идиота, когда почтальонша принесла денежный перевод.

Зря испортил людям настроение.

Как-то дирекция евпаторийского горпищеторга собрала в магазине открытое комсомольское собрание. Я встал, и в сердцах выдал примерно такое: "Зарплата везде мизерная, поэтому каждый крутится, как может. Мы обвешиваем, обсчитываем. Обманутые нами строители продают "налево" цемент, дорожные рабочие – асфальт, работники автозаправок – бензин, работники мясокомбинатов – мясо, кондитеры – шоколад и так далее.

Вот и живем в домах, которые разваливаются при малейшем землетрясении, ездим по разбитым дорогам на разбавленном бензине, едим колбасу из субпродуктов, конфеты из жировой глазури и другие фальсифицированные продукты. Предлагаю перестать обманывать свой народ и этим начать жизнь безо лжи.

И к руководству горпищеторга у меня вопрос: "Где грузчики? Если мы сами разгружаем продукты и загружаем тару, то и зарплату грузчиков выдавайте нам. Видимо, вы тихонько делите между собой сэкономленные деньги? Разве не так? И спецодежду для разгрузки и торговли нужно выдавать не изношенную, а приличную и по размеру. И еще одно: какой у нас план выручки, выполняем ли мы его, и если да, то где премиальные?".

Повернулся к своей наставнице и заметил: "Нехорошо обвешивать, обсчитывать людей, продавать дефициты из-под прилавка знакомым и начальству, и целыми днями пьянствовать с ними в кабинете заведующей…".

Во время моего выступления руководители торговли сидели, опустив головы, наставница что-то сердито бормотала, а одногруппники смотрели на меня, как на идиота, и возмущенно шептались. Выражение их лиц будто говорило: "Ты что, дурак, несешь? Прекратим дурить народ – умрем с голоду…".

После собрания наставница сказала мне сердито: "Я учила тебя, как жить в этом мире, а ты меня за это при всем народе так жидко обдристал! Запомни: где едят, там не срут!".

А после моего выступления ничего изменилось. Получалось так, что я зря испортил настроение людям. Сетовал на себя: зачем полез читать мораль? Кому оно нужно? Если людям так нравится жить в обстановке рабства, тотальной лжи, то пусть живут как привыкли.

Овощная база.

После окончания техникума по направлению начал работать лаборантом на овощной базе горпищеторга. Во время работы наблюдал взаимоотношения между рабочими и начальством.

Вот типичный пример. На базу завозят дефицит. Телефон у директора не замолкает. Высокое начальство дает заявку и присылает личного водителя. Начальники ниже по рангу приезжают сами, и забирают приготовленный для них пакет. Совсем маленькое начальство вынуждено идти с кладовщиком в подвал, за своей "порцией". Далее на очереди друзья, кумовья, соседи, знакомые и "нужные люди" – те, которые обладают другим дефицитом. А простые трудяги – те, что таскают ящики и бочки, вынуждены долго клянчить, вымаливать какую-то толику того вожделенного дефицита. Да и то, лишь наиболее назойливым достается такой желанный деликатес. В данном случае речь идет о лимонах и апельсинах. (При коммунистах границы всегда закрыты, поэтому на полках магазинов лежала только продукция наших бедных колхозов и экономически отсталых предприятий.) Наш областной горпищеторг получал всего 20 тонн цитрусовых в год. Этот дефицит доставался только начальству, работникам торговли и их знакомым.

Однажды экспедитор, который привез из одесского порта лимоны, угощал начальство кусочками купленного там, у докеров ананаса. Вот тогда я впервые наяву увидел этот экзотический плод. В те времена все, что производится и выращивается за границей, мы видели только на телеэкранах. Голос за кадром говорил про безжалостную эксплуатацию порабощенных империалистами народов, и беззаботной жизни кучки богачей.

Относительно отношения начальства к людям у нас, помню, немолодой уже работник высказался так: "Рабочим у нас быть не плохо, плохо другое: за человека тебя не считают".

Всюду бросалась в глаза бесхозяйственность, причину которой я уже понимал: при социализме люди не чувствуют себя собственниками государственного имущества. Дома у каждого порядок, потому что это его собственность. Человек сам у себя не ворует, а с фабрики, завода или колхоза – можно, ведь это не его собственность, а государственная. А мораль? А совесть? При такой системе общечеловеческие ценности хороши только на бумаге…

Тяжелый труд на благо народа (а по сути, на благо чиновничьего аппарата) не приносил ничего, кроме усталости. Доведенные до отчаяния, но лишенные права на протест, труженики заглушают недовольство спиртным, а злость вымещают на отношении к работе.

Теоретически недовольство высказывать было разрешено – Конституция гарантировала право на свободу слова, но вот только не гарантировала свободы после того, как слово сказанно… На словах наша конституция была самой демократичной в мире, но горе было тому, кто наивно пытался воспользоваться задекларированными там правами и свободами…

Во время выборов в избирательном бюллетене стояла фамилия только одного партийца. (Правящая партия-то одна – коммунистическая…) Если же Вы публично станете заявлять, что слово "выборы" происходит от слова "выбор", которого на самом деле нет, то… власть возбудит против Вас уголовное дело за "Распространение заведомо ложных измышлений порочащих советский государственный и общественный строй".

Коммунист прокурор, на закрытом судебном заседании будет Вам долго, любезно, доходчиво, объяснять, что является преступлением ругать самый демократический государственный строй и, в результате, его однопартиец судья, в присутствии двух таких же коммунистов – народных заседателей, присудит Вам три года "исправляться" в наших исправительно-трудовых лагерях… Все люди эти последствия лишнего трепа прекрасно осознавали и поэтому сидели, как мыши в норах…

Типичный пример: на базе квасят капусту. Измельченная капуста сыпется в чан, а там три женщины посыпают ее солью и притаптывают. Подогревая себя грубыми шутками, они харкают и сморкают себе под ноги. Одна из них, чтобы не утруждать себя, идти в туалет, под хохот своих подружек там помочилась – пусть квасится лучше! Они же ту капусту кушать не будут – каждая имеет дома собственное хозяйство.

Слушая рассказ про такую дикость, я ничему уже не удивлялся, потому что уже достаточно насмотрелся на наше отношение к работе и поведение своих соотечественников. Рабочие видят, что начальство ворует и пьянствует, а их презирает. Зарплата у них мизерная, в магазинах бедный выбор между плохим и еще худшим, зато на груди Леонида Ильича орденов становится все больше. Бедность порождает раздраженность и грязную ругань, циничное отношение к труду – так и живем! В газетах и на радио множество продажных журналистов восхваляют мудрость власти и преимущества социалистического образа жизни. Люди на тему двойной морали и тотальной лжи иронизировали так: "Если хочешь, чтобы дома был достаток, то включи холодильник в радиорозетку".

Каждый из руководителей старался навербовать среди рабочих побольше информаторов, чтобы знать настроения подчиненных и избавляться от тех, кто много болтает. В результате подобной тактики, атмосфера человеческих взаимоотношений была удручающей. Под влиянием увиденного собственными глазами, и услышанного из программ радио "Свобода" у меня появилось сильное желание протестовать против существующих порядков.

Посещение знахарки.

Возник соблазн узнать будущее, и я пошел к маминой знакомой знахарке. До этих пор представлял волшебников старыми и страшными, но, к моему удивлению, попал в современную квартиру, где меня встретила опрятная красивая женщина. Раскинув карты, она сказала мне о том, что было, и что будет в моей жизни. Среди всего прочего будет и вызов в милицию, но все пройдет. Разговорились. Оказалось, что ее зять работает в органах государственной безопасности. В конце разговора, эта служанка лукавого предложила очень заманчивую вещь: "Если хочешь, я дам тебе что-то и научу, что и как сделать, и тебя полюбит та, которую ты сам захочешь". Я считал себя порядочным человеком и поэтому отказался от этого соблазнительного предложения.

Анонимка.

Прошла неделя. И вот меня почему-то вызывают в милицию! Как выяснилось позже, кто-то написал на руководителей базы анонимку, в которой было предположение, что меня подкупили, с целью завышения брака в овощных анализах. Следователь всячески меня запугивал, потом изменил тактику – стал ласковым, доверчивым и, угощая дорогой сигаретой, пытался завербовать. Объяснял, какую большую буду иметь выгоду от дружбы с ним. Я, понятное дело, отказался. Позже эту историю я рассказал товарищу, который в прошлом работал участковым инспектором. Тот улыбнулся и сказал: "Я за полгода себе такую агентуру навербовал, что стал как ясновидящий – знал все, что творится на моем участке".

Анонимное письмо издавна у нас является эффективным оружием – написал компромат на человека, который тебе мешает, и его арестовали. Правда, в период моей юности времена уже были либеральные, но серьезные неприятности врагу были гарантированы. Это ж как здорово: врагу навредил, и сам невыявлен, так что безнаказанным остался…

Запомнилось такое: на обыск приехали правоохранители с собакой. Хозяин к кинологу иронично: "А ваша собака знает, что искать и где?". Тот в ответ назидательно: "Если ваша собака не гавкнет, то наша не найдет".