Клинок Стэллы

– Кем будешь-то? – спросила Анна гостя.

– Вообще, занимаюсь частным сыском, ? ответил Глеб, ? тут ходит странный слух как раз об иммуноандроидах. Сейчас, сами понимаете, какой век. Сплошные цифровые технологии. Ну вот я и заинтересовался. Ведь главное обратиться -то толком не к кому. Судьба вывела на Ивана Ивановича. Ну, он человек ученый, поэтому нашелся быстро. А он уж такое рассказал про Вас, хоть книгу пиши. Вот я к Вам и пришел. Вы уж извините за беспокойство.

– Да ладно, чего там, – ответила хозяйка, – жизнь- то она идет. На месте ничего не стоит. А ты говоришь, что частным сыском занимаешься?

– Да, ? ответил Глеб, ? мне интересно это.

– Так мой муж тоже следователь!

– Иван Иванович об этом как-то не упоминал в своем рассказе. Может я прослушал? Хотя вряд ли. Значит, не упоминал. Да тут знаете, сколько всего! Вы уж извините, но я узнал и о Лии, и о Стэлле.

– Да, дело такое, что молодым надо браться, ? ответила хозяйка, ? а нам, старикам, уже куда? Свое повидали. Хватит. Хорошо, дам я Вам адрес моих детей. Степана и Нади. К ним поезжайте. Степа все горит желанием найти то, что забрало себе море. Вернее, что Небо отдало ему – клинок моей дочери Стэллы.

Действие четырнадцатое

Один за другим проходили дни. Ян устроился на работу. Хоть какие-то, но деньги шли в карман. Чаще работал на «подхвате». Затем через знакомство устроился работать на траулере. Иногда разгружал пойманную рыбу. Деду Антону да бабе Серафиме, конечно, было скучно, когда он уходил в море. А что делать? Так продолжалась жизнь, когда оба старика внезапно занемогли. Это случилось как раз, когда Ян вернулся с очередной «рыбной ловли». Он, изнемогший от работы, нашел в себе силы, чтобы ухаживать за стариками. Мало-помалу им стало лучше. Но они прекрасно понимали, что приближается их смертный час. Вернее, завершается их странствие по Земле и наступает переход в Вечность. Они в открытую говорили Яну об этом. Ян и хотел как-то успокоить стариков, но они были на удивление абсолютно спокойны. Как будто слово «смерть» для них вообще не существовало. Более того, даже шутили, говоря о том, что скоро вновь станут молодыми. Глядя на них, Ян чувствовал только одно – как сильны они духом! Еще бы! Столько прожить и столько перенести! Они переживали вместе и радость, и горе, и счастье, и невзгоды. Единственное – никогда не впадали в отчаяние! Какой бы жизнь тяжкой порою не казалась. И вот теперь они лежали на своих простеньких кроватях и казалось, что как-то по-детски улыбались. И вот настал час, когда они отказались от пищи. Только водичку пили.

– Вот что, внучек, ? сказала как-то баба Серафима, ? не ровен час, покинем мы с дедом этот мир. Домик тебе оставляем. Хозяйничай. Вот только об одном прошу я тебя, да и дед согласен со мною. Познакомься с женщиной. А то ты совсем одинешенек. Нам, старикам, тяжко за тебя. А была бы у тебя рая половина, нам, старикам, все легче помирать-то тогда будет, спокойны за тебя станем.

– Да я все о Стэлле думаю, ? ответил Ян, ? не могу ее забыть. Как работаю, так вроде забудусь, а потом снова она перед глазами. Время, говорят, лечит, только это не про меня. Тяжело, не скрою. Но иначе пока не могу.

Серафима только вздохнула:

– Эх, внучек. Да и нам тоже не меньше твоего о Стэлле думается. Только вот о жизни сейчас думать надо. Ну что ты один останешься? Одному плохо. Мы, вон, всю жизнь с дедом вместе прожили. Нет! Тебе нужна женщина. А одному оставаться – грех великий. Нет-нет, внучек, это так с тоски помрешь. Никто тебе и слова доброго не скажет. Горя не разделит. От беды не отведет. А счастье быть вместе как Солнце среди туч.

– Серафима-то, она мудра, ? прокряхтел со своей лежанки дед Антон, ? правду говорит. Ты ее слухай. Она хорошая, умница. Так-то.

После этого разговора прошло дня два, когда Ян вдруг повстречал свою мать. Ведь сколько времени прошло, прежде чем они встретились. Возможно, она хотела увидеть сына. Ян оторопел. Он глазам своим не мог поверить, что видит ее. А она смотрела на него, и в ее взгляде не было ни грамма раскаяния в соделанном ею. Скорее наоборот, ее взгляд был полон ненависти и ревности. Она не могла простить Яну то, что он перестал слушаться ее. Она, как решила для себя – прежде всего МАТЬ! И на этом покончено! Она – ГЛАВА его жизни! И послушание ЕЙ – СВЯТОЕ для него. Она его родила! Выкормила! Воспитала! И теперь он должен быть ее рабом до скончания века! А он, вместо того чтобы слушаться ее во всем, без ЕЕ ведома, связался с девкой! Этого простить Яну она не могла. Она сама желала выбрать ему невесту, именно САМА!

Именно таким, полным ненависти взглядом, она посмотрела на Яна при этой случайной встрече. Но ведь ничего случайного в этом мире не бывает. Ян поначалу оторопел, глядя на это чудовище, а потом…

Если представить себе село, деревню, и момент из ее жизни не самый простой, когда режут скотину на мясо. Для сельчан это в порядке вещей, но они всегда хотят, чтобы этот процесс прошел быстрее. Без мучений для животного. Но то для животного, а не для того демона в женском обличии, который предстал перед Яном. Тем более его матери. Как ничтожно выглядело это существо, которое убило его ребенка! Ян понял все. Она жаждала от него такой же реакции, но сильно просчиталась. Во взгляде Яна она прочла горькую любовь к ней. Наверное, горше полыни. Она поняла, что побеждена. Побеждена навсегда.

Внутри нее что-то заклокотало, и казалось, что это клокотание идет от ее сердца. Оскалив свою пасть и тихо зарычав, она пошла прочь. Более Ян ее не видел.

***

Был ясный день, когда баба Серафима и дед Антон ушли в забытье. Дед Антон уже приличное время не занимался огородом, а потому начали подниматься сорняки. Пришлось Яну заниматься прополкой теперь уже всерьез. Поначалу ведь он только помогал деду, и вот пришло время, когда он самостоятельно принялся за это дело. Был самый разгар дня, когда притомившийся Ян сидел за столом и пил чай с листом смородины. Он понимал, что далее грустить по Стэлле – дело без пользы. Он и так чтит ее память. Хранит ее скрипку. Некоторые вещи. Но жизнь требует свое. Вдруг заговорила баба Серафима:

– Ну вота и хорошо. Таперя нам и уходить можна. Так дед говорю?

«Да уж не бредит ли она?» подумал Ян и, подойдя к старушке, дотронулся ладонью до ее лба. Температуры не было.

– Так, Серафимушка, так, – проговорил дед Антон. – Вот и пришел наш час. Таперя внучек один не останется.

Ян ничего не понял. Но потом успокоился: «Ну хотят они, чтобы у меня была женщина, вот и выдают желаемое за действительное. Бедные старики. Хотят, чтобы я не был одинок. Вот и снится им обоим что-то». Ян снова сел за стол. «Хотя странно», вновь подумал он, «Снится одно и то ж,е что ли? Но такого не бывает!». Ян глотнул из чашки, когда в дверь постучали. Ян сидел спиной к двери, когда та открылась и на пороге появилась…

Действие пятнадцатое

? А можете ли Вы нам сказать, Степан Алексеевич, что вообще происходит? – коллега не скрывал сарказма и иронии, ? Вы же среди нас самый умный! Вот и оповестите нас, дураков. Это же мы тут разной хренью занимаемся, а Вы, как это выясняется, науку двигаете! Мы, в отличии от Вас, прямо-таки бездари.

– Ну в чем Вы правы, коллега, так это в последнем, – так же с иронией в голосе ответил Степан Алексеевич. – Ибо наличие бумажки в кармане еще не свидетельствует о наличии серого вещества в черепной коробке. Скорее наоборот. Ибо черепная коробка славится именно наличием мозга, а не папье-маше. Ну это, собственно, Ваше сугубо интимное дело.

– Но ведь в таком случае и Вы обладаете этим папье-маше, уважаемый коллега, ? не унимался присутствующий, ? оно Вам-то не мешает?

– Как видите, не мешает. Не мешает прежде всего оставаться ученым и иметь возможность думать. Именно поэтому я здесь. И постараюсь ответить на все Ваши вопросы, – четко ответил Степан Алексеевич.

Вопросов было много. Больше всего ученых коллег задевал вопрос именно о названии робота. Почему именно иммуноандроид?

– Уважаемые коллеги, ? сдержанным голосом отвечал Степан Алексеевич, ? день, другой, и нам уже не скрыть от общественности этого названия. Да и вообще, кто стремиться засекретить это? Для чего? Это уж совсем непонятно. Во-первых, сегодня никого уже ничем не удивишь. Во-вторых, иммунологический андроид – это лишь производное глобальной цели. Цель-то другая. А именно не противоречить Системе. Тем более, что она вступила с нами в контакт. Она выходила на связь и в древние времена, но, скорее всего, человечество не отдавало себе отчета в этом. Рождались легенды, всякие байки и так далее. Я вспоминаю ушедшего от нас Альфреда Росса. Прекрасного человека и толкового ученого. Александра Павловича Нечаева, скончавшегося несколько лет тому назад. Им суждено было видеть Систему, вернее, как мне кажется, небольшую часть ее. Она, Система, не терпит шуток. Хочу заметить еще раз, что иммунологический андроид является посредником между прошлым и будущим человечества. Я прекрасно помню свою названную сестру, Стэллу. Она стала частью Системы. Она была достойна этого. Кстати, именно благодаря ей я жив. Вам, уважаемые коллеги, ну просто покою не дает название андроида нового поколения. Именно иммунологический! Постараюсь ответить на этот вопрос. Наука всегда хотела подчинить себе физиологию через изучение ее законов. И вот наконец вышли на понятие иммунной защиты. Все бы ничего, да вот только захотелось покопаться научным мозгам в этой защите. Вздумалось «поучить» организм тому, как «надо жить». И в результате до чего дошли? «Мойте руки перед едой! А то вирусы в Вас попасть могут!» Так и хочется добавить, типа – «Кокое все красивое! Кокое все зеленое! Кокое небо синее! Кокое Солнце желтое!»

Зал наполнился легким смехом, а Степан Алексеевич, сам улыбнувшись, продолжал:

– Так вот, уважаемые коллеги, все пришли вдруг к единому мнению о том, что, оказывается, существует пониженный иммунитет! Который необходимо ПОВЫСИТЬ! А то постоянно болеть будешь. Особенно простудами. Доказывать сумасшедшим это не представляется никакой возможности, поскольку их паника превосходит все нормы здравого смысла. В результате человек паникует по каждому поводу. Сопли из носа, чихание, кашель, да и так далее. А температура если поднимется, так это вообще караул! Быстрее уколы в мягкое место! Караул! Вирусы! Вирусы проникли! А то ведь додумаются для заболевшего донора соответствующего найти. Ну то есть взять донорские антитела и внедрить в больного! Такого абсурда еще не было! Допустим, что болезнь, в больших кавычках, отступала. Но здесь скорее речь идет о вакцинах против ядов. Ввели сыворотку и опасный яд нейтрализован. Но это уже о змеиных ядах и ядах насекомых. Ведь всякое могло быть. Укусила, скажем, гадюка. Все! Паника началась. А дело порой выеденного яйца не стоит. Яд-то ее далеко не смертелен, а вот наши, так сказать, познания по этому поводу действительно опасны. Не от яда, так с испугу помрет!

По залу снова прошелся легкий смешок. А Степан Алексеевич продолжал:

– Многие подумают, что, мол, как же тогда быть с абсцессом после такого поцелуя змеи? Абсцесс бывает только у тех, кто действительно залечен медикаментами. Иммунная система фактически в состоянии нокдауна. Тем абсцесс обеспечен. Так вот вопрос о том, смогут ли ввести в больного действительное требуемое количество антител? Ни на одно больше и ни на одно меньше? Ибо в противном случае, все, как говорится, «псу под хвост»! Конечно, не смогут. Тогда что имеется в виду? Ведь антибиотик при вирусных заболеваниях не применяют. Воздействие идет непосредственно на клетку организма при помощи интерферона. Своего рода активация иммунных способностей клетки. Вопрос навязывается сам по себе – почему иммунную систему необходимо активировать таким способом именно при вирусных заболеваниях? А может потому, что умные головушки медиков поначалу лечили простуды и сбивали температуру антибиотиком? То есть поначалу воздействовали на антиген с целью его уничтожения, совершенно при этом не заботясь о уже синтезированных антителах. А вот при инфекционных, вирусных заболеваниях заходят уже с тыла. Дескать, стимулировать то, что раньше вероятнее всего уже и отключили. Хотя отключенный иммунитет – это причина уже онкологии.

Вот теперь в зале было уже не до смеха. Многие, переглядываясь, шушукались меж собой. А Степан Алексеевич вздохнул и продолжил:

– Видите ли, уважаемые коллеги, я же не зря рассказал Вам про это. Иначе вы никогда бы не поняли, почему андроид назван именно иммунологическим. Он никогда, заметьте, никогда не допустит вмешательства чужеродной программы в Единое Иммунологическое Информационное Ядро! В противном случае эта программа будет просто уничтожена. И потом, любая программа требует обновления, а иммуник действует в соответствии с алгоритмами. Здесь он не просто выигрывает, а вообще выходит на новый уровень сознания и взаимодействия с окружающей его средой. То есть с искусственными ограничениями. Ничто не сможет повлиять на него. Он становится неуязвимым.

– Ну а как же в таком случае суррогаты? Ведь насколько нам известно, они все погибли. Некоторая информация, Вы уж извините, но до нас дошла. Так как быть в этом случае?

– Понимаю вас, ? ответил Степан Алексеевич, ? это были первые суррогаты. Остерн допустил ошибку. Самонадеянность его подвела. Вернее, сыграла с ним злую шутку. Но я думаю, что очеловечивание иммунологических андроидов в данный момент времени, оказалась нам на руку. Все мы живы и при этом вроде как здоровы.

– Да уж, хотелось бы, – послышался голос из зала, ? а то все несколько напуганы после Вашей лекции.

По залу прокатился не то легкий смешок, не то кряхтение меняющих поз на стульях. Или даже все вместе.

– Ну, дорогие коллеги, ? Степан Алексеевич улыбнулся, ? я ведь говорю уже об андроидах. А говорить все время о болезнях – это тоже своего рода болезнь. Давайте лучше говорить о здоровье. Андроиды оказались человечнее людей. Для нас это большой урок. Но дело далеко не в иммуноандроидах. Мы вступили в новую Эру соединения с Системой. Она ждать не станет. Ее время пришло. Не ровен час, когда мы все увидим Ее.

Степану Алексеевичу еще много задавали разных вопросов, на которые он постарался ответить.

После конференции стали разъезжаться по домам. Степан Алексеевич сел за руль. Вдруг в стекло его машины постучал тот самый коллега:

– Так что же мы выяснили, Степан Алексеевич? Что в итоге имеется в виду?

– Что нет худа без добра! – спокойно ответил Степан Алексеевич, – Это старинная народная мудрость.

– Ну а к нам-то какое отношение эта мудрость имеет? – не унимался коллега.

– К Вам уже, наверное, никакое, – выдохнул Степан Алексеевич и, немного подумав, добавил, ? Вам самое главное, чтобы от каждой сопли не уделаться. И меньше пользоваться туалетной бумагой, которой на Вас не напасешься. Для этого ванная существует. Чистоплотнее будете. Все, извините, мне пора.

Действие шестнадцатое

Ян оглянулся и буквально остолбенел от неожиданности. Уж кого не ожидал встретить, так это ее. На пороге стояла Нелли.