Жулики. Книга 2

– Похоже на запал к гранате. Диаметр соответствует явно. Видимо нужно вставить и бросить. Экспериментировать не будем. Сейчас я пульт разверну, и инструкцию сначала посмотрим. Да и шуметь не желательно здесь. Набегут коммисары. Оно нам надо?

Глава 4

Пульт раскрутился на звук Ля, и Серега уже даже не заглядывая в шпаргалку, вывел экран на ближайшую стену. Сур улыбнулся им уже знакомой улыбкой и принялся перечислять ТТХ шаров, «Оспы» и шлема.

– Все гениальное просто,– Серега, внимательно слушающий Сура, посветил в ящик с шариками.– Сколько в тротиловом эквиваленте? Пятьсот граммов. Круто. Вставил-бросил? А если не бросил? От удара срабатывает. А если я в кармане его держу, а кто-то хлопнет дружески? Понятно, что держать раздельно, и по отдельности они безопасны абсолютно.

– А не перекусить ли нам, братцы?– подал идею Евлампий Силиверстович.– Пошли на воздух, заодно и на город поглядим, как там мятеж.

– Вы идите, а я пещеру по периметру обойду все же. Вдруг найду еще что-то интересное,– Серега двинулся вдоль стены, подсвечивая фонарем.

– Пойдем, Мишаня. Рюкзачок с провизией прихвати,– не стал спорить с внуком Силиверстович.

А в городе уличные бои завязались не шуточные. Уже не один и не два пулемета стрекотало. И винтовочная пальба просто слилась в сплошной треск. Через мост пронеслась батарея на конной тяге. Пару пушек прогромыхали по настилу и ездовые, нещадно настегивая лошадей, погнали их в верх по склону, в сторону улиц выводящих к центру.

– Ну, вот и артиллерию коммунисты откуда-то подтянули. Сейчас врежут белякам,– Силиверстович удовлетворенно усмехнулся.– Как в театре тут сидим в первом ряду.

– А вы за кого? За большевиков, али за коммунистов?– Мишка сделал «рожу кирпичом».

– Ну, "Чапая" я разов пятнадцать ходил смотреть, когда его выпустили в прокат. И вопрос этот идиотский помню,– Силиверстович опять усмехнулся.– А болею я за красных, и знаешь почему?

– Даже боюсь предположить, Евлампий Силиверстович,– Мишка расстелил на выбранном, по его мнению, подходящем месте, скатерку.

– Да потому что остальные еще хуже. У белых-то кто был? Да все остальные. Эсеры, меньшевики, кадеты. Всякой твари по паре, как у Ноя того в ковчеге. А заклятыми друзьями они стали, только против большевиков объединившись. А победили ежели бы, то что? Да промеж себя бы воевать принялись. Они ведь и так уже пол России продать успели, пока с коммунистами-то бились. Баку и Архангельск англичанам. Дальний Восток япошкам. Кавказ и вовсе туркам. И что? Вернули бы эти козлы им Баку и Кавказ с Дальним Востоком, после победы ихней над большевиками? Ага, щас. Воевать пришлось бы и с ними. А кишка-то тонка. Ну и во что бы тогда Россия превратилась? В обмылок, который засунули бы остальные державы в такую задницу, из которой потом уже бы никогда нам не вылезти обратно бы было. Так что плевать я хотел на Интернационал, хоть под каким номером, а в Гражданскую, я за большевиков.

– А сейчас?

– А сейчас большевиков нет, и мы имеем, как раз этих вот белых у власти. Вон сколько партий-то поразвелось. И названия похожи. Не успели власть взять у коммунистов, как тут же страну и обкарнали. Со всех сторон обстругали. Хрен с ним с Кавказом и Каракумами вместе с каналами, а вот Украина и Белоруссия теперь заграница – это дико. Белая и Малая Русь. Вот они что. И кто это учинил? А вот последыши, этих самых мятежников, что сейчас в городе палят в большевиков. Нож в спину всаживают. Я вот сроду ни в комсомоле, ни в партии не состоял, а вот доведись здесь остаться, то прямо бегом бы в красные записался и стрелял бы эту золотопогонную мерзость просто с огромным бы удовольствием. А вообще власть должна быть беспартийная. Советы без коммунистов. Но пока война – без большевиков никак. Я конечно человек необразованный и что-то наверняка говорю безграмотно, но ведь не зря люди сотнями тысяч на смерть шли за Советскую власть. Простые крестьяне, работяги. Они душой чувствовали правду за коммунистами. Не за этими золотопогонниками, царя предавшими и непонятно чего народу несущими. Нагайку, да виселицу – понятно. Усмирители, каратели. А большевики чисто по свойски, с матерком, пообещали землю и волю. Поэтому и на смерть шли. И золотопогонников резали с завидным энтузиазмом.

– Вы говорите, что сейчас коммунистов нет. А Зюган с кодлой, кто? Они же себя КПРФ называют?

– Провокаторы они продажные. Я только на рыло это свиное глянул первый раз и сразу это понял. Сволочь лупоглазая. О народе они не думают. Своего ищут. Их и ко власти-то допусти, так они все развалят, потому как твердости большевистской нет и профессионализма тоже. Есть там конечно люди нормальные, но их мало. В основном придурки-пенсионеры. Спрашивается, на какие шиши эта партия живет? На взносы партийные? Да если бы они попробовали на взносы, то и месяца бы не протянули. Финансирует их кто-то. Коммерцией суки, через одного занимаются. Буржуи те же – только коммунистами себя называют. Провокаторы и негодяи. Партия – придурков снизу и негодяев сверху.

– Ну, Евлампий Силиверстович, вы прямо этот – радикал. Так кто же тогда у власти должен быть у нас? Демократов вы не любите, коммунистов провокаторами объявили. Так кто тогда?

– Царя-батюшку возвращать нужно. Пусть правит. Собрать опять вече, как в 1600 каком-то году, после смуты и выбрать его пожизненно. Тогда народ маху дал, выбрали с правом передавать власть по наследству, а это неправильно. Потому что уже внуки этого царя русский язык забыли. Немцы наползли. Вот они-то и развалили империю в 17-ом. А еще лучше, как вот до потопа – Совет Старейшин, чтобы страной правил. И тоже пожизненно их назначать на должности. Только выборы, конечно, не такие, как у этих шалопутных, с беготней друг за другом на стадионе. Это не выборы – это игрища сатанинские. Не дай Бог нам такое увидеть у себя,– из пещеры вышел Серега и присев рядом со скатертью, принялся уплетать приготовленные Мишкой бутерброды с колбасой, запивая их чаем.

– Термос хороший, трехлитровый. Хоть и китаезный, но температуру долго держит,– Серега подлил себе чаю.– Дверь я нашел еще одну. Металлическая. Еще одно помещение там за ней. Не стал пока взламывать. Может, сообразим, как открыть без «Перфа». А войнушка местного значения раскочегарилась, смотрю. Может, поучаствуем на стороне кого-нибудь? Силиверстович-то за большевиков, конечно, ринется, а ты, Миха, за кого?

– А я ни за кого, хотя с Евлампием Силиверстовичем согласен, что монархию нам нужно вернуть. Только тут-то я не вижу монархистов. Тут сейчас государственники-большевики и дворяне царя предавшие, мочат друг друга. Белым по-любому не светит ничего, аж до 91-го. Ну, встрянем за них, перебьем кучу народу простого, чтобы полковник Сахаров на белой кобыле по Мурому прогарцевал. И что дальше? До Москвы его сопровождать с «Оспами»? У меня нет такого желания. Миллионы рабочих и крестьян придется сжечь для этого. Ну а как только мы уйдем, его тут же и порвут на части, без всяких «Осп».

– А Собрание Учредительное, если собрать, которое большевики только что разогнали. Собор Земский или, как там его? На нем и решить!

– Да кому оно нужно – это собрание? От одного названия уже барством несет. Совет – вот слово простое и рвоту у народу не вызывающее. Большевички уже так зацепили народ на крючок своими декретами о Земле и Мире, что хрен ты Собрание это дворянское соберешь без крови такой, что и коммунисты покажутся ангелочками со своими расстрелами. Учредиловка-вот как его тогда презрительно называли. Народ понимал, что соберутся на нем опять болтуны вроде Керенского и Россию просрут. Ведь сидели же в Питере у власти чуть ли не год. Что ж не удержали? Козлы потому что. И народ это прочухал интуитивно. Вот и дал им пинка, под зад. Всем этим Родзянкам и Львовым.

– Спелись вы тут с Силиверстовичем, как я погляжу. Значит, держим нейтралитет. Глобально мы все равно ничего изменить не можем. Пусть Господь за всех думает. Ему сверху виднее,– Серега достал бинокль и принялся рассматривать подворье монастыря.

– Смотри-ка, а в монастыре-то оживление какое-то ненормальное для такого места. Что-то эти ребята совсем на монахов не похожи,– Мишка с Силиверстовичем, тоже принялись наблюдать.

На монастырском подворье стало многолюдно. Возле хозяйственных построек стояли люди в две шеренги и на фуражках у них белели лоскутки из ткани. Всего стояло в строю около роты. Перед строем прохаживался человек во френче, но без погон. Явно кого-то ждали. И действительно в ворота монастырские, распахнутые настежь, вскоре въехали пять крестьянских подвод. Что они везут видно не было с этого берега даже в бинокль, но что-то прикрытое сеном было.

– Винтари пади приперли,– высказал предположение Силиверстович.– Вона, все без оружия стоят. Ждут. Сейчас забегают,– действительно засуетились. Человек в офицерском френче, размахивая руками, что-то скомандовал и строй распался на отдельно бегущих людей. Все ринулись к приехавшим подводам и, расшвыряв сено, принялись выхватывать из них винтовки и карабины. Ящики с патронами там тоже были и первые получившие оружие, шустро их вскрыв, уже расхватывали патроны.

– Ты смотри и пара «Максимов» там есть. Муха не сидела, похоже, в смазке заводской еще, – прокомментировал Силиверстович. Пулеметы схватили и, оттащив в сторонку, будущие первый и второй номера уже оттирали их и заправляли лентами, отбросив крышки ствольных коробок.

– Вон тот, что почти к воротам «Максима» оттащил, чувствуется умелец большой в обращении с этим аппаратом. Ишь ручонки мелькают. Все, патрон в патроннике. Молодого натаскивает, гимназера видать какого-нибудь. А вон и большевики поспешают сюда в гости, на лошадях. Маловато, однако, их что-то. Положат их сейчас эти умельцы из «Максимов», в два-то смычка,– Силиверстович привстал, переживая за красных.

– Ну, куда, куда претесь, придурки?– и словно услышав его вопрос, красные остановились, не доезжая метров двести до стен монастырских и бросив поводья коноводам, разбежались в цепь и залегли. Коноводы, схватив по десятку поводьев, отвели лошадей за ближайшие строения. Перекошенная избенка, с таким же амбаром или сараюшкой, должны были прикрыть их от пуль. Там они видимо по-быстрому лошадей к чему-то прикрутили и вернулись бегом в цепь.

– И чего приперлись? Белых-то вдвое больше. Да в обороне,– недоумевал Силиверстович,– Или еще кто-то должен подойти?– и опять угадал. Поднимая клубы пыли, появилась двойка битюгов с орудием. Возница, лихо описал полукруг и, соскочив, что-то заорал, лежащим в цепи. Несколько красных вскочили и помчались на его крики. А тот, что-то им втолковывал и махал рукой в сторону, откуда только что появился. Видимо поняв, что он от них хочет, красные побежали, в ту сторону и через пять минут уже возвращались, толкая телегу с ящиками. То ли там лошади внезапно сдохли, то ли еще что, но телега была безлошадной. Расчет артиллеристский из трех человек и эти из цепи, тоже трое, вшестером тащили, телегу со скоростью просто невероятной. И вот уже ящики снарядные полетели с нее. Минута какая-то и первый выстрел из орудия, заставил присесть, всех кто суетился на монастырском подворье. С двухсот метров промахнуться было сложно, и снаряд взорвался точно у монастырской кирпичной ограды, частично обрушив ее. Второй снаряд влетел уже в пролом и рванул на территории подворья, расшвыряв тряпичными куклами с десяток белых. Офицер, которому повезло остаться на ногах, что-то орал и даже выстрелил в воздух из нагана. Забегали, как муравьи мятежники. К стенам побежали. «Умелец» с «гимназистом», схватив «Максим», поволокли его к храму и скрылись в нем.

– Ну, сейчас сверху прислугу накроют. Крандец. Пару выстрелов может, еще и успеют сделать,– Силиверстович махнул рукой и сел на траву. Успели. Расчет, услышав треск винтовочных выстрелов, скучковался за орудийным щитком и успел влепить еще три снаряда в монастырскую ограду. А потом из узкой амбразуры окна храма, высунулась тупая морда «Максима» и длинной очередью, на всю коробку «умелец» подмел свинцовой метлой орудийный расчет. Щиток не защитил, пулеметные пули прошивали его, как картон.

– Сразу видно, классный спец,– Мишка рассматривал тела убитых артиллеристов.– Кучность снайперская,– «Классный спец», отстреляв ленту, секунд на десять притих, а потом опять застрекотал швейной машинкой, прошивая залегших красных.

– Да он их там всех сейчас причастит идиотов. Отходите за хаты, придурки,– Силиверстович снова встал и даже руками над головой замахал.

– Дедуль, зря стараешься. Когда над головой пули свистят, ей вертеть никому особенно не хочется. Вон с правого фланга уже и сами сообразили, отползают,– отползло и спряталось за домом-завалюхой человек десять, остальные остались лежать неподвижно.

– Вот и все,– Силиверстович горестно вздохнул.– Наваляли большевиков. И в центре вон тоже стихло. Может там хоть красные не оплошали?– зря надеялся и в городе, и на окраинах, везде красным накостыляли. Вечерело и солнце, отражаясь в луковках церквей, уже гнало длинные тени. Вдруг как-то сразу набежали тучи, и громыхнул гром. Ливень хлынул такой, что Мишка подумал невольно о потопе:

–«Как там – «разверзлись хляби небесные». Вот уж точно «разверзлись».

– Пошли, парни, в пещеру, чего мокнуть-то? Победили сегодня белые красных. А завтра видать большевики подтянут свежие силы и придушат белых,– Силиверстович сутулясь, шагнул из-под дождевых струй в пещерный зев.

– Ну, где тут дверь, Серега?– Мишка включил фонарь и пошел вдоль стены.

– Да не ползи ты по периметру, она ближе к этой стороне, справа от входа. Возвращайся,– Серега прошел метров пятнадцать и постучал ногой в стену. Стена отозвалась металлическим гулом. Мишка, встав рядом, направил луч на дверь.

– Ни ручки, ни замочной скважины, ни петель. Пломба, а не дверь. Может на тональность проверить, а Серега?– рядом замер, подошедший Евлампий Силиверстович.

– Попробуй, вдруг получится. Сжечь-то всегда поспеем,– поддержал он Мишку. Серега постучал по двери в разных местах.

– Нота «До» везде,– и засвистел ноту.– Черта лысого. Не реагирует. Может сплясать нужно?

– А чего ты хотел? Чтобы она распахнулась настежь и оттуда швейцар вышел, в бакенбардах с позументами?– «Милости просим, господа, заваливайте на хазу»,– Мишка подошел к двери и навалился на нее плечом. Дверь не шелохнулось. Пнул ногой и прислушался: – Нужно внимательнее осмотреть. Раз не видно петель, может, и нет их вовсе. А как такие двери у нас открываются? А такие, у нас ползают,– Мишка уперся в полотно ладонями и попробовал сдвинуть его сначала влево, потом вправо. Безуспешно.– А еще у нас такие двери поднимаются или опускаются,– и опять уперевшись в полотно ладонями, двинул его сначала безрезультатно вниз, потом вверх. Звук, который при последней его манипуляции раздался, походил на скрежет железа по стеклу. Даже мурашки по коже у всех побежали, а дверь легко скользнула вверх и замерла, открыв проем 2х1 метр.

– А ларчик просто открывался,– Мишка направил луч фонаря в проем,– на рубку космического корабля похоже или подводной атомной лодки. Дверь бы только не рухнула невзначай на голову,– Дотянувшись до полотна рукой, дернул и дверь, легко скользнув, издала опять противный звук, вставая на прежнее место: – Так значит,– Мишка опять давнул ладонями полотно и оно послушно уползло вверх,– можно заходить, но я думаю, что до поры, до времени лучше ни к чему не прикасаться.– Помещение было довольно просторным, не такое огромное, как пещера №2, но метров пятьдесят квадратных в нем было. В центре его стояло нечто вроде стола из прозрачного пластика и металла. Мишка прошел к этому сооружению и обвел стены лучом. Стен, в общем-то как таковых и не было, все пространство занимали различные приборы не привычные для детей века двадцатого.

О предназначении их можно было только догадываться или лезть за справкой в архив к Суру.

– Разберемся позже. Явно все не функционирует и может это всего лишь, какая-нибудь заправочная станция для транспорта или что-нибудь еще банальнее,– бормотал Мишка, медленно двигаясь вдоль стены.– А вот вполне понятное устройство. Экран. Телевизор это или что-то подобное, внизу и кнопочки имеются со значками. Вот это я помню, единичка у них так пишется,– Мишка ткнул без опаски в кнопку, не ожидая получить какой либо результат, однако результат не замедлил проявиться. Экран вполне привычно квадратный и размером по площади метра два квадратных, тот час же засветился и выдал затем рисунок. Нечто абстрактное из переплетающихся линий.

– Заставка дежурная, наверное,– Мишка ткнул следующую кнопку, стоящую ниже первой.– Это, наверное, №2-а,– в ответ на это действие экран погас.

– Ну вот, включать, выключать этот телик я уже умею. Серега, здесь где-то освещение должно включаться. Вруби интеллект и воображение.

– А чего его включать? Вон на потолке кругляки. Оно это видать и есть. Нужно при входе на стене глянуть. Человеческая логика она всегда одинакова. Выключатель должен быть при входе,– Серега вернулся назад и внимательно принялся осматривать стены у входа.