Судьбой приказано спастись

Очутившись далеко от вокзала, и, не заметив, как наступил вечер, Вероника почувствовала усталость. Ноги буквально подкашивались. Хотелось присесть прямо здесь, где стояла, но, разглядев среди многоэтажек невдалеке детскую площадку, девушка решила, что там ей будет удобнее отдохнуть, тем более, что в глубине площадки около песочницы оказалась спрятанная за нависшими ветками кустарника скамейка. Девушка присела на неё, как ей думалось, ненадолго, но, усталость взяла своё, и, удобно облокотившись на спинку сидения, путешественница заснула крепким сном. Так, под нависшими ветвями, она и проспала до утра. К счастью, всё обошлось без неприятностей, но впредь она сама себе пообещала, что на улице ночевать больше не будет. А если и окажется в такой же ситуации, то переночует на вокзале. Посидев ещё недолго в своих раздумьях о безопасности ночёвок, она встала и направилась опять в сторону гостиницы, где проживал Джулио.

На этот раз при входе в гостиницу дежурил другой парень, который по взгляду показался ей добрым. Смело подойдя к нему, Вероника спросила, показывая кивком головы в сторону афиши:

– А где этот певец, который здесь живёт, будет петь?

Охранник, оглядев её и позёвывая, протянул:

– О ком это ты?

– О том, который к нам из Италии приехал, – постаралась аккуратно, чтобы не вызвать у того злости, пояснить Вероника.

– А, ты про Винсетти? – догадался охранник.

– Ага, про него,– радостно подтвердила Вероника и подошла к охраннику поближе.

– Там же на афише всё написано.

– Я ничего там до конца так и не поняла, когда читала, – смутилась Вероника.

– А..! Бывает… Но учти, на его концерты билеты очень дорогие. Дешевые вряд ли остались: их давным-давно все уже раскупили. Боюсь, что ты не попадёшь на его концерт. По тебе же видно, что больших денег у тебя нет.

– Нет… Но я заработаю, – уверенно сказала девушка.

– Где ты заработаешь? – удивился охранник.

– Не знаю, – опустив глаза, произнесла опечаленная «работница».

– Тогда чего говоришь, что заработаешь, – пожурил охранник.

– А вы знаете, где можно заработать? – осмелилась спросить Вероника.

– Знаю, – обнадёжил охранник и поинтересовался: – А ты что, в Москве в первый раз?

– Да, в первый, – призналась Вероника.

– Это и видно с первого взгляда. На всё смотришь младенческими глазами, – заметил парень.

– А что – это так заметно?

– Ещё как. Ты только не обижайся на меня, что так говорю с тобой. Это потому, что сам, когда в Москву впервые из деревни приехал, тоже, как и ты, на все кругом как баран на новые ворота глазел. Так что, не переживай – ты не одна такая, а с работой постараюсь помочь, а вот с жильём, извини, не могу. Скажи спасибо, что тебе такой я попался – деревенский. На такую работу просто так с деревни не попадёшь – своих городских хватает – платят ведь здесь очень хорошо. А городские с такими, как мы с тобой, не очень то любят любезничать по душам. А знаешь, я ведь не хотел сам работать на этом месте.

– А тогда зачем работаете? – удивилась Вероника.

– Слушай, давай по-простому разговаривать. Говори мне «ты»,– улыбнулся охранник.

– Ну, хорошо. А, правда, зачем работа-ешь, если не хотелось? – повторила, перейдя с некоторой заминкой на «ты», Вероника.

– Это меня Фёдор Михалыч заставил пахать здесь у него в гостинице, чтоб в деревне не спивался. Понимаешь, там от безработицы раньше очень многие пили. Сейчас, конечно, и работёнка стала в селе появляться, и пить стали поменьше.

– А кто он тебе, этот Фёдор Михайлович, что силком заставляет тебя работать, – заинтересованно стала допытываться Вероника.

– Фёдор Михайлович – заместитель директора этой гостиницы. Он родом из нашей деревни. Так вот, как-то на Рождество он приехал к себе на родину, ну и пришёл к нам навестить мою мать, наверное, до этого уже успевшую пожаловаться на меня, что я постоянно по деревне пьяный от самогонки шатаюсь без продыху почти каждый день. И вот, однажды утром он меня разбудил и так отдубасил, что вмиг протрезвел. «Даю тебе, – говорит, – два часа на сборы и поедешь со мной».

Услышав это, Вероника удивленно проговорила:

– Ну и ну… А, вообще, он кто тебе, этот заместитель директора?

– Никто… – бросил охранник.

– Как никто? – удивилась Вероника.

– Понимаешь, Афган, он и есть всегда Афган. Это слово всегда звучало и сейчас звучит, как особая мужская дружба и верность, – сделав паузу, по-философски ответил охранник и продолжил: – Этот Фёдор Михайлович воевал когда-то с моим отцом в Афганистане – они из одной деревни призывались в армию вместе и воевали там вместе. И оттуда вернулись тоже вместе. Папа скоро женился. Родился я. А потом, спустя несколько лет он умер. А когда Фёдор Михайлович приехал и узнал о нашей жизни без папы – стал нам помогать. Ну, а узнав о моей, как я тебе уже сказал, пьянке, тут же решил, таким образом, прибрать к себе. Кстати, он многих своих родных с годами к себе пристраивал, ведь деревенские – большие трудяги. Уже позже он как-то в разговоре мне признался, что во время войны в Афгане, однажды мой отец на себе вытащил Фёдора Михайловича почти полуживого чуть ли не из плена. Поэтому я ему всегда теперь, как родной, – завершил рассказ парень, и по-детски похвастался: – Вот, кстати, он мне подарил для личного пользования мобильный телефон, хотя у нас у каждого на работе есть рация.

– А тебе идёт эта форма, – проникшись к охраннику симпатией, сделала комплимент Вероника.

– Она мне самому тоже нравится,– широко улыбнулся охранник и решительно добавил: – Ну что, звоню по поводу работы. А как тебя представить?

– Вероника, – обрадовалась девушка.

– Ну раз так, я – Лёша. Вот и познакомились. А сейчас я отойду в сторону, позвоню Люсе, и она всё устроит. В этом я уверен. Кстати, она тоже из нашей деревни, и тоже сама доброта – девка-то.

Отойдя в сторону и с минуту поговорив по телефону, он, довольный, улыбнулся и подозвал Веронику поближе.

– Возьмут?! – взволнованно спросила она.

– Значит так, сейчас вот по тому служебному коридору доходишь до конца, повернёшь налево, заходишь там на кухню и спрашиваешь Люсю – она старшая посудомойка. Скажешь «от Лёши» и считай, что ты уже работаешь, – деловито объяснил охранник. – Иди, а то, боюсь, ругать будут, что долго с посторонними разговариваю.

Глава 7

Зарисовки из городской жизни

В очередной раз убираясь в комнате Егора, Валя заправляла кровать. Подтыкая под матрац простыню, она ненароком задела за какую-то газету и уронила её на пол. Женщина подняла её и, развернув, обнаружила там лист с рисунком-портретом какого-то молодого парня. Рассматривая рисунок, она заметила, что выполнен он был довольно искусно. В это время в комнату вошёл Егор.

– Извини, пожалуйста, что с утра не успел даже постель накрыть по-человечески. Надо было съездить к одному человеку, а то уже около недели отлеживаюсь после ранения, а одно дело, очень важное, так и осталось недоделанным, – сказал мужчина, чувствуя себя немного виноватым перед Валентином, просьбу которого он обещал выполнить во что бы это ни стало.

– Егор, что это за газета? И чей это в ней портрет?

Егор осторожно взял в руки газету и прошёлся, глядя на портрет, по комнате, а потом резко повернулся к Валентине и спросил:

– Ты что, не узнаёшь этого человека?

Валя недоуменно ответила:

– Нет, хотя, если внимательно всмотреться в глаза, они чем-то напоминают папины. Когда он однажды после одного срока к нам приезжал, выглядел очень исхудалым и глаза были болезненно впалыми. Тогда я была маленькая, и это было давно, но они всё равно тогда мне запомнились и похожи чем-то на глаза человека на этом рисунке.

Егор старался, не перебивая, внимательно её слушать. В какой-то момент, почувствовав совершенно неожиданно для себя прилив нежности, он подошёл и осторожно приобнял женщину за плечо. От этого она удивленно на него посмотрела и опустила глаза.

– Я тебя такой и представлял… – Валя с ещё большим удивлением посмотрела на Егора. – И ещё я знаю – ты своего отца почти не видела, и я вижу, что очень по нему скучаешь и любишь его. Я не могу молчать, лучше скажу прямо. Это портрет твоего отца. Здесь ему около двадцати лет. Тебя тогда, наверное, и в помине не было. Раз так вышло, то я ещё одну тебе скажу вещь. Я с твоим папой в одной колонии сидел. Перед тем, как мне освободиться, он очень просил тебя найти и передать этот его портрет и вот эту помощь. – Егор вытащил из сумки целлофановый пакет, развернул его и вывалил кучей на стол несколько пачек денег. – Твой папа меня постоянно там, на зоне, оберегал. А этот свой портрет он особо всегда хранил. Когда незадолго до моего освобождения он заболел, он подозвал меня к себе в каптёрку и попросил найти тебя, чтобы передать тебе некоторую помощь. При наших с ним беседах он часто о тебе говорил и пытался представить, как ты сейчас выглядишь. А я по его рассказам о тебе легко смог представить как ты выглядишь…