Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Вид с дешевых мест (сборник)

Год написания книги
2016
Теги
<< 1 ... 10 11 12 13 14 15 >>
На страницу:
14 из 15
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

И все же ради Пола Грейветта мы доделали наш графический роман. Он называется «Особые случаи».

С Дэйвом мы стали друзьями: у нас много общих увлечений, и мы обожаем приносить друг другу что-то новое. (Я принес ему Стивена Сондхайма, он мне – Яна Шванкмайера. Он мне – Конлона Нанкарроу, я ему – Джона Кейла[31 - Стивен Сондхайм (р. 1930) – американский композитор, поэт и драматург, автор многих бродвейских мюзиклов. Ян Шванкмайер (р. 1934) – чешский кинорежиссер-сюрреалист, сценарист, художник и аниматор. Конлон Нанкарроу (1912–1997) – мексиканский композитор-экспериментатор. Джон Кейл (р. 1942) – валлийский рок-музыкант, автор песен и музыкальный продюсер; до 1968 г. участник американской группы The Velvet Underground.]. Так оно и идет.) Я познакомился с его подругой Клэр, которая играла на скрипке и только-только начала задумываться, что, наверное, не захочет идти работать педикюршей, когда закончит университет.

Потом в Англию прибыла экспедиция из «Ди-Си Комикс» – такие специальные люди, натасканные на выслеживание талантов. Мы с Дэйвом заглянули к ним в гостиничный номер, и они нас выследили. «На самом деле мы им не нужны, – заявил Дэйв, как только мы вышли из номера. – Наверно, они просто не хотели показаться невежливыми».

Но мы все-таки сделали наброски для «Черной орхидеи» и отдали им вместе с кипой других рисунков, и они забрали все это добро в Нью-Йорк – опять же, из чистой вежливости.

Это было пятнадцать лет назад. Где-то между тогда и сейчас мы с Дэйвом сделали «Черную орхидею», и «Сигнал/Шум», и «Мистера Панча», и «День, когда я обменял папу на двух золотых рыбок». А еще Дэйв делал обложки и иллюстрации для книг Джонатана Кэррола и Иэна Синклера[32 - Джонатан Кэррол (р. 1949) – американский писатель, работающий в жанре магического реализма. Иэн Синклер (р. 1943) – британский кинорежиссер и писатель-авангардист.]. И обложки для альбомов Джона Кейла и доброй сотни всяких музыкальных групп.

Вот как мы с ним говорим по телефону: мы начинаем говорить – и говорим, говорим, говорим, пока не выговоримся окончательно и не начнем прощаться. Но тут позвонивший вспоминает, зачем он, собственно, позвонил, и мы, наконец, обговариваем и это.

Дэйв Маккин до сих пор носит бороду. По понедельникам он играет в бадминтон. У него двое детей – Иоланда и Лайам. Дэйв живет с ними и с Клэр (которая преподает по классу скрипки, заправляет всей жизнью Дэйва и так и не стала педикюршей) в кентской деревушке, в прекрасном доме, переделанном из старой солодосушильни. Когда я бываю в Англии, я гощу у них по несколько дней и ночую в абсолютно круглой комнате.

Дэйв дружелюбен и вежлив. Но при этом он отлично знает, что ему нравится, а что нет, и в случае чего не постесняется вам сказать. У него очень тонкое чувство юмора. Он любит мексиканскую кухню. Суши он не ест, но несколько раз составлял мне компанию в японских ресторанах, попивая чай и поклевывая что-нибудь из курицы.

Студия на его участке стоит отдельно от дома, и чтобы туда попасть, надо перейти по самодельному бревенчатому мостику через пруд, кишащий карпами кои. Как-то я прочел в «Фортин Таймс» или, быть может, в «Уикли Уорлд Ньюс», что кои иногда взрываются. Я предупреждал Дэйва об опасности несколько раз, но он меня не слушает. Только фыркает в ответ.

Когда я писал «Сэндмена», Дэйв был моим лучшим и самым въедливым критиком. Он нарисовал, выстроил и сконструировал все обложки «Сэндменов», и он создал то лицо, которое Песочный человек явил миру.

Дэйв – потрясающий художник и дизайнер, но это не страшно. Меня это не беспокоит. Не слишком беспокоит меня и то, что он – первоклассный пианист и композитор. Даже то, что он гоняет на великолепных автомобилях по узеньким проселочным дорогам Кента, беспокоит меня только тогда, когда я оказываюсь на пассажирском сиденье после плотного обеда, – а впрочем, я все равно почти все время сижу зажмурившись. Но вот то, что Дэйв обещает со дня на день стать кино- и видеорежиссером мирового класса; и то, что он способен писать комиксы не хуже, чем я, если не лучше; и то, что он субсидирует собственное искусство (все такое же бескомпромиссное даже после стольких лет) на доходы с высокооплачиваемой работы в рекламе, которая, оставаясь рекламой, каким-то чудом получается у него и остроумной, и душевной, и красивой, – вот это все, честно говоря, меня беспокоит. Как будто есть что-то неправильное в том, что столько талантов сосредоточилось в одном человеке, и я совершенно уверен, что единственная причина, по которой никто еще не встал и не сделал с этим хоть что-нибудь, – в том, что Дэйв исключительно скромен, рассудителен и мил. Будь на его месте я, со мной бы уже давно покончили.

Он любит хорошие ликеры. И шоколад. Однажды на Рождество мы с женой подарили Дэйву и Клэр шоколадную корзину. Там были и обычные шоколадки, и фигурные, и шоколадный ликер, и даже ликерные стаканчики шоколадного цвета. Шоколадные трюфели, бельгийский шоколад… И, надо сказать, корзина была немаленькая. Можете поверить мне на слово – нормальному человеку этого шоколада хватило бы месяцев на шесть.

Дэйв управился с нашей корзиной еще до Нового года.

Он живет в Англии, а я – в Америке. Вот уже десять лет прошло, а я до сих пор ужасно по нему скучаю. Всякий раз, как подворачивается случай поработать в паре с Дэйвом, я не раздумывая говорю «да».

Недавно вышла наша «Коралина», и меня изрядно позабавило, как люди, до сих знавшие Дэйва только по компьютерной графике, поражаются элегантной простоте его чернильных рисунков. Они, оказывается, не знали, что он умеет рисовать, – ну, или просто забыли.

Дэйв создал несколько новых художественных стилей. Некоторые из его работ настолько характерны, что арт-директоры порой дают молодым художникам рисунки Дэйва Маккина за образец и велят рисовать в том же духе, – а между тем это нередко оказывается едва ли не случайный стиль, который Маккин разработал для решения какой-то конкретной, единичной проблемы, или просто старая манера, с которой он поиграл немного, решил, что ему это не нравится, и двинулся дальше.

(Например, однажды я предложил ему – вспомнив Арчимбольдо и давние «хичкоковские» обложки Джоша Кирби[33 - Джузеппе Арчимбольдо (1526/1527–1593) – итальянский художник, известный аллегорическими картинами, лица на которых составлены из многочисленных предметов (цветов, фруктов, листьев и т. д.). Джош (Рональд Уильям) Кирби (1928–2001) – английский художник, получивший мировую известность как оформитель и иллюстратор романов Терри Пратчетта. В 60-е годы Кирби оформлял выпускавшиеся Альфредом Хичкоком антологии хоррора, изображая на обложках самого Хичкока в обстановке, пародирующей сцены из книг или фильмов ужасов.], – составить обложку для тома «Сэндмен: Краткие жизни» из человеческих лиц. Тогда у Дэйва еще не было компьютера, и он кропотливо собрал голову из крошечных фотографий лиц. С тех пор арт-директоры много раз просили его изготовить похожую обложку. И других художников – тоже. Интересно, знают ли они, откуда это пошло?)

Иногда меня спрашивают, с кем из художников мне больше всего нравится работать. Вообще-то мне доводилось сотрудничать с художниками мирового класса, со многими и многими. С людьми, известными во всем мире. Но когда мне задают этот вопрос, я всегда отвечаю: с Дэйвом Маккином. Меня спрашивают: «Почему?» А я отвечаю: «Потому, что он меня удивляет. Причем постоянно. С самой первой нашей совместной работы. Пару недель назад я просматривал его иллюстрации к нашему новому графическому роману для всех возрастов, „Волки в стенах“. Дэйв соединил живописные изображения людей с удивительными, забавно-страшными рисунками волков и фотографиями предметов (банок с вареньем, медных духовых инструментов и так далее) и снова сотворил нечто такое, чего я не ожидал. Ничего общего с тем, что я представлял себе, но куда лучше всего, что мог бы придумать я сам, – куда прекраснее и могущественнее».

Не думаю, что найдется какая-то задача, которую Дэйв Маккин как художник не сможет решить. (Конечно, есть такие задачи, которыми он просто не хочет заниматься, но это совсем другое дело.)

После шестнадцати лет в трудах и хлопотах некоторые художники предпочитают почить на лаврах (а у Дэйва лавров хоть отбавляй, включая Всемирную премию фэнтези в номинации «Лучший художник»). И мало кто, подобно Дэйву, остается таким же неугомонным энтузиастом, каким он был с самой ранней молодости, и продолжает неутомимо искать свой правильный путь в искусство.

Я написал это для программки Всемирного конвента фэнтези 2002, на котором Дэйв был почетным гостем.

Как читать Джина Вулфа

Посмотрите на Джина: какая искренняя улыбка (это в честь него ее прозвали волчьей[34 - Фамилия Wolfe созвучна английскому wolf, «волк».]), какой озорной огонек в глазах, какие жизнеутверждающие усы! Слышите, как он тихонько в них посмеивается? Будьте начеку! У него пять тузов на руках и еще несколько – в рукаве.

Однажды я прочитал ему рассказ об одном загадочном убийстве, случившемся девяносто лет назад. «Да ну, – хмыкнул он. – Это же очевидно», – и не сходя с места предложил простое и правдоподобное объяснение и самому убийству, и тем уликам, которые так и не смогла объяснить полиция. У Джина инженерный ум: его хлебом не корми – дай разобрать что-нибудь на части, посмотреть, как оно работает, и собрать снова.

Мы с Джином знакомы вот уже почти двадцать пять лет. (Кстати, только что я с ужасом понял: мне было всего двадцать два, когда я впервые встретился с Джином и Розмари в Бирмингеме, – а сейчас уже сорок шесть.) И благодаря знакомству с Джином эти двадцать пять оказались куда лучше, полнее и интереснее, чем были бы без него.

Пока я не узнал его лично, я думал, что у Джина Вулфа – этого сочинителя жанровых историй и книг, постоянно выходящих за рамки жанра, – беспощадно острый и необъятный ум, холодный и серьезный. Я думал, он из тех путешественников в неизведанные края, которым сразу веришь на слово: раз он написал на карте «Здесь водятся драконы», значит, так оно и есть.

И все это, конечно, правда. Возможно, даже в большей степени правда, чем живой и настоящий Вулф, с которым я познакомился четверть века назад и с тех пор общался с неизменным и огромным удовольствием: учтивый, добрый и многознающий человек, любитель утонченных бесед, эрудит и кладезь информации, а вдобавок – благословенный обладатель проказливого чувства юмора и заразительного смеха.

Как познакомиться с Джином Вулфом, я вам сказать не могу. Но могу дать несколько советов о том, как читать его книги. Таких, знаете, полезных рекомендаций, вроде того, как перед дальней дорогой по холоду советуют прихватить с собой одеяло, фонарик и что-нибудь сладкое. Отнеситесь к ним серьезно. Надеюсь, кому-нибудь из вас они пригодятся. Их всего девять. Девять – хорошее число.

Как читать Джина Вулфа:

1. По умолчанию доверяйте тексту. Все ответы вы найдете прямо в нем.

2. Доверять доверяйте, но всякому доверию должен быть предел, и в данном случае лучше, чтобы он оказался поближе. Еще ближе. Еще. Вы имеете дело с коварной и зловредной штукой, которая в любой момент может отбиться от рук.

3. Перечитывайте. Лучше – по два раза. Еще лучше – по три. Да и вообще, все книги потихоньку меняются, пока вы на них не смотрите. Когда я в первый раз прочитал «Покой», это был благодушный мемуар о Среднем Западе. В книгу ужасов он превратился только со второго или с третьего раза.

4. Там водятся волки – рыщут у слов за спиной. Иногда выглядывают прямо со страниц. Иногда ждут, пока вы закроете книгу. Мускусный волчий запах не всегда можно учуять сразу: порой его заглушает аромат розмарина. Имейте в виду, это вам не нынешние волки, серые тени, что жмутся в стаи и крадучись бродят по безлюдным местам. Это волки древние и ужасные, огромные одиночки, способные потягаться с гризли.

5. Читать Джина Вулфа – занятие опасное. Вроде метания ножей в живую цель: запросто можно остаться без пальца, уха, а то и глаза. Нет, Джину-то пофиг. Метатель ножей здесь он.

6. Устройтесь поудобнее. Заварите чаю про запас. Повесьте на дверь табличку: «Не беспокоить!» Начните с первой страницы.

7. Умные писатели бывают двух родов. Первые как бы говорят нам: «Посмотрите, какой я умный!» – а вторые просто не видят смысла привлекать к этому внимание. Джин Вулф – из вторых: ум для него не главное, главное – рассказать историю. Он не из тех умников, которые хотят, чтобы вы почувствовали себя дураком. Он из тех, кто хочет, чтобы вы тоже поумнели.

8. Он был там. Он видел все своими глазами. Он знает, чье отражение той ночью мелькнуло в зеркале.

9. Будьте готовы учиться.

Я написал это для программки Всемирного конвента хоррора 2002, на котором мы с Джином были почетными гостями.

Воспоминания о Дугласе Адамсе

С Дугласом Адамсом я познакомился под конец 1983-го. Мне заказали взять у него интервью для «Пентхауса». Я ожидал общения с эдаким бибисишным умником и остряком, говорящим голосом «Путеводителя по Галактике». Но в дверях его ислингтонской квартиры меня встретил какой-то высоченный тип с улыбкой от уха до уха и большим, чуточку кривоватым носом, весь нескладный, неловкий и какой-то жеребячий, словно он до сих пор продолжал расти, хотя уже и вымахал под потолок. Выяснилось, что Дуглас совсем недавно вернулся в Британию из Голливуда, где ему очень не понравилось, – и вот теперь он был снова дома и очень этому рад. Он оказался добрым и смешным и был совсем не прочь поболтать. Он показал мне свои сокровища: Дуглас обожал компьютеры (хотя в те времена их еще почитай что и не было), гитары и надувные игрушки в виде гигантских разноцветных фломастеров, которые он открыл для себя в Америке, привез с собой уже надутыми (что ему обошлось в круглую сумму) и только потом обнаружил, что их можно купить и в Ислингтоне по какой-то смешной цене. Он был страшно неуклюжим: врезался спиной во всякие вещи, спотыкался обо все подряд или нечаянно садился на что-нибудь такое, что под ним ломалось.

О смерти Дугласа я узнал наутро после того, как это случилось, в мае 2001 года, из интернета (которого в 1983-м еще не было). Я как раз сидел за компьютером и одновременно давал интервью по телефону какому-то журналисту (тот позвонил мне из Гонконга), когда на экране вдруг мелькнуло что-то насчет того, что Дуглас Адамс умер. Сначала я только фыркнул и подумал: «Что за чушь!» (всего пару дней назад Лу Рид специально пришел на передачу «Субботним вечером в прямом эфире», чтобы опровергнуть интернет-слухи о своей кончине[35 - Лу Рид (1942–2013) – американский рок-музыкант, один из основателей и лидер группы The Velvet Underground. «Субботним вечером в прямом эфире» – популярная музыкально-юмористическая передача на американском канале «Эн-би-си».]). Но потом я все-таки прошел по ссылке, и очутился на странице новостей Би-би-си, и увидел, что да, Дуглас действительно умер.

– С вами там все хорошо? – спросил журналист из Гонконга.

– Дуглас Адамс умер, – ответил я, все еще оглушенный.

– А-а, да, – отозвался журналист. – У нас об этом сегодня весь день говорят. А вы его знали?

– Да, – сказал я.

И мы вернулись к интервью, но я не знаю, что я ему там наговорил. Через несколько недель журналист позвонил снова и сказал, что с того момента, как я узнал о смерти Дугласа, в записи нет ни единой связной или хоть сколько-нибудь пригодной для печати фразы, – и не буду ли я так любезен ответить на его вопросы еще раз?

Дуглас был невероятно добрым человеком, феноменально внятным и изумительно отзывчивым. В 1986-м, работая над книгой «Не паникуй!»[36 - «Не паникуй!» – биография Дугласа Адамса, вышедшая в переработанном варианте в 2003 году.], я вторгся в его жизнь очень основательно. Я обсиживал углы его кабинета, роясь в старых папках и извлекая на свет все новые и новые черновики «Автостопа…», давно забытые юмористические скетчи, сценарии «Доктора Кто» и газетные вырезки. Дуглас всегда был рад ответить на любой вопрос и дать пояснения. Вдобавок он познакомил меня с целой кучей народу – с людьми вроде Джеффри Перкинса и Джона Ллойда[37 - Джеффри Перкинс (1953–2008) – британский продюсер юмористических шоу, писатель и артист. Под его руководством вышли первые два сезона радиоспектакля «Автостопом по Галактике». Джон Ллойд (р. 1951) – британский телепродюсер и писатель, друг и соавтор Дугласа Адамса.], которых мне надо было разыскать и допросить для своей книжки. Готовая книга ему понравилась – ну, или, по крайней мере, так он сказал, – и это тоже мне очень помогло.

(Просто одно воспоминание, оставшееся от того времени: я сижу в кабинете Дугласа, попиваю чаек и жду, когда он наконец отклеится от телефона, чтобы задать ему еще несколько вопросов. Между тем он продолжает увлеченно обсуждать свой проект – «Рождественскую книгу „Посмейся, и станет легче!“» Наконец, он кладет трубку, извиняется и объясняет, что не мог не ответить на звонок, потому что это же Джон Клиз[38 - Джон Клиз (р. 1939) – английский актер, юморист, писатель и кинопродюсер, участник группы «Монти Пайтон».], – и с таким удовольствием произносит это имя, словно пытается сказать: «Смотрите, смотрите, мне только что позвонил сам Джон Клиз, и мы с ним поговорили по-взрослому, о серьезных рабочих делах!»

К тому времени Дуглас был знаком с Клизом вот уже девять лет, но все равно этот звонок осчастливил его на целый день – и он просто не мог удержать в себе такую радость. Дуглас всегда заводил себе кумиров.)
<< 1 ... 10 11 12 13 14 15 >>
На страницу:
14 из 15