Больше, чем любовь

Статью Ярослав писал наспех, в перерывах между дачей лекарств и прочими процедурами, выручил многолетний опыт, хорошая память и быстрый аналитический ум. В редакции остались довольны. Своё же критическое отношение к тому, что написал, затолкал поглубже. Пока главное – это Марина. Ему было её очень жалко, а несчастное выражение на бледном, измождённом болезнью лице трогало и вызывало приливы нежности, которые он пока тоже носил глубоко в себе. За десять лет их семейной жизни она болела первый раз. Раньше им приходилось ухаживать только за сынишкой. Сам Ярослав уже и не помнил, когда хотя бы чихал. Природа наградила его отменным здоровьем, что очень помогало в выбранной им профессии, в командировках иногда приходилось спать в окопах на голой земле.

Вечером раздался звонок в дверь. Ярослав как раз пытался уговорить Марину принять лекарства. Две таблетки из «списка» были очень горькими, застревали в её распухшем горле, она давилась, обливалась слезами. Он стоял перед ней, держа наготове сладкое питьё. Поставив стакан на поднос, пошёл открывать. За дверью находился Константин. Первой мыслью было спустить его с лестницы, сопроводив свои действия лексикой, усвоенной в горячих точках. Но вслед за первой сразу родилась другая, и он молча отступил в сторону. Константин шагнул в прихожую. По тому, как он непроизвольно огляделся, Ярослав понял, что в квартире он впервые. Как минимум одно подозрение можно было вычеркнуть из сердца.

– Я передумал, – резко сказал он. – Жди за дверью.

Константин обернулся на него, собираясь возразить. Они были с Ярославом почти одной комплекции, оба высокие и атлетически сложённые, но Константину пришлось учесть, что, во-первых, Ярослав был на своей территории, а, во-вторых, Марина, пусть и формально, была его женой. Он вышел на лестничную площадку, достал из кармана пачку сигарет.

Ярослав захлопнул дверь, вернулся к Марине. Отвечая на её немой вопрос, произнёс, пристально глядя ей в глаза:

– Пришёл твой… ухажёр.

Он чуть не сказал «любовник», в последнее мгновение удержался, это слово могло ещё больше расширить трещину между ними.

Маринины глаза наполнились испугом. Говорить она не могла, а потому взгляд был особенно выразительным.

– Хотелось бы мне знать, чего ты боишься, – прошептал Ярослав, – того, что я спущу его с лестницы, или того, что пущу к тебе…

Испуг в её глазах сменился на печальную обречённость. Точно такое выражение было у неё, когда год назад она сказала: «Думай что хочешь…» Кажется, тогда он подумал совсем не то…

– Всё-таки ты пока ещё моя жена, – угрюмо произнёс он, выходя.

«Пока ещё…» Короткий временной промежуток, за которым последует «больше не…». С ненавистью глядя на таблетки, Марина выпила их одну за одной, раздирая себе горло. Ей нужно скорее поправиться. Она вдруг с пугающей отчётливостью поняла, что у неё ничего нет. Десять лет назад Ярослав привёл её к себе, десять лет назад она полностью ему доверилась, совсем не думала, что будущее может преподнести такой жестокий урок. Конечно, после развода он наверняка оставит свою квартиру им с Данилой. Но она не хочет этого. Не хочет больше ничего от него принимать…

Снова войдя в спальню, Ярослав увидел, что Марина выпила все шесть таблеток. Процедура, на которую обычно уходило полчаса, заняла ровно три минуты, ровно столько понадобилось ему, чтобы в грубой форме послать Константина далеко и надолго…

Глава 10

– Тебе с некоторых пор нравится запах табака? – спросил Ярослав с усмешкой, усаживаясь в кресло.

Марина отвернулась. Она терпеть не могла запах табака, но он подчёркивал, что рядом с ней другой мужчина. Табаком пахла её месть мужу, и она разрешала Константину курить в её присутствии в слабой попытке забыть аромат духов женщины Ярослава, который он приносил с собой после их свиданий……

– Пожалуй, это нечестно с моей стороны задавать тебе вопросы, понимая, что ты не можешь на них ответить… – примирительно сказал Ярослав. – Я пойду поработаю. Надо мной висят ещё две срочные статьи.

Возбуждение от встречи лицом к лицу с «соперником» вылилось в разгромный отзыв о первом выступлении нового премьера театра. Перечитав наполненные ядовитым сарказмом строки, Ярослав стёр их. Написал заново, с более обтекаемыми формулировками. Сварил для Марины куриный бульон, она могла есть только жидкую пищу. И то через силу и уговоры.

Когда вошёл к ней, увидел, что она так и лежит, отвернувшись к стене. Но Ярослав сразу понял, что жена не спит. А значит, всё то время, пока он был занят, она о чём-то раздумывала.

– Я принёс бульон. Будешь?

Она повернулась, приподнялась на подушке, взяла из его рук чашку.

Он удивился:

– Даже не покапризничаешь?

Марина не ответила. С трудом глотая, выпила бульон. Отдала ему чашку и снова отвернулась.

Ярослава вдруг словно обожгло. Неужели она переживает, что он не пустил к ней Константина?.. Он неправильно истолковал её печальный вид?..

Вечером, измерив Марине температуру и увидев «всего лишь» 37,9, он с грустью подумал, что его «ночное дежурство» возле неё больше не требуется. И вечернюю порцию таблеток она выпила мужественно и быстро, почти не поморщившись. Торопится скорее выйти на работу?.. Он-то надеялся, что она проболеет до начала летних каникул на курсах…

– Я оставлю твою дверь открытой, постучишь ложкой по чашке, если что-нибудь понадобится, – сказал он хмуро, прежде чем уйти «к себе».

Она кивнула, не глядя на него.

Ночью Марине захотелось пить. Ярослав не оставлял на подносе воду, чтобы она не пила холодное. Приносил ей подогретую. Теперь его не было рядом. Она не стала его будить, поднялась с кровати сама, тихо прокралась на кухню. Голова с непривычки кружилась. В первые дни болезни Ярослав помогал ей доходить до ванной комнаты и туалета. Она включила чайник, тот предательски зашумел. Марина забыла, что он работает так громко, скорее выключила. Но муж, привыкший спать чутко, уже проснулся. Она услышала, как он встал с дивана. Замерла в темноте, вдруг испугавшись, что он будет её «ругать». Тем более что она пришлёпала босиком, а пол на кухне был выложен плиткой без подогрева.

Ярослав заглянул в спальню, увидел, что постель пуста. Покачал головой: всё-таки решила обойтись без его помощи. Ещё и босая. Тапочки находились на своём месте. Очень удобном. Достаточно было просто сунуть в них ноги. Он пришёл на кухню. Марина стояла, обняв себя руками за плечи, в темноте, только с улицы проникал свет через прозрачный тюль. Ночная сорочка не скрывала её соблазнительных форм. Когда он несколько ночей протирал от испарины её горящее тело, в мыслях не было ничего, кроме одного – облегчить её страдания, теперь же зашумело в голове. Переждав приступ чувственного желания, Ярослав молча шагнул к ней, поднял на руки, так же молча отнёс обратно в спальню.

– Сейчас принесу тебе воды… – сказал охрипшим голосом, с трудом справляясь с охватившей его страстью. – Или хочешь чаю?

«Хочу тебя», – говорили её глаза. Или ему только казалось то, что больше всего мечтал услышать?.. Когда нёс её на руках, её сердце трепыхалось в груди. Зайчонок…

По пути на кухню Ярослав зашёл в ванную, несколько минут стоял под ледяным душем, остужая своё возбуждённое тело. Заварил чай с мёдом. Марина приподнялась, чтобы взять из его рук чашку, бретелька сорочки сползла с её плеча, обнажив одну грудь. Марина не могла её поправить, держала чашку обеими руками. Ярослав медленно провёл ладонью по её предплечью, поправляя бретельку, задел её грудь, почувствовал, как она откликнулась на его случайное прикосновение. Ледяной душ не помог. Он взял из Марининых рук чашку, поставил на пол. Глядя в её расширившиеся зрачки, с осторожной настойчивостью опустил её на подушку. Горячая кожа под его ладонями напомнила ему, что Марина болеет, что он должен остановиться. Его стон слился с разочарованным стоном жены. Марина обняла его руками за шею, не отпуская. Она так тосковала по его объятиям, по его любви. Слёзы страха, что он сейчас пересилит себя, отстранится, готовы были пролиться из её глаз. Она крепче сомкнула руки, приподнялась навстречу, ей хотелось скорее прижаться к нему всем телом…