Мальчик с сердцем цвета индиго

Когда она, наконец, справилась с ней, то была в восторге от красоты внутренней коробки. От бархатистой нежной ткани, которую она руками гладила. Затем медленно открыла коробку. Девушка знала, что может быть внутри этой волшебной коробки. Она уже чувствовала аромат, который исходил от нее, и много раз видела такие коробки в руках отца, когда те вручались маме. Раскрыв ее, она поднесла флакон близко к высокой тонкой шее и справа, где сидел Илан, и выпустила на свободу Хилай из флакона.

– Эти духи называются «Хилай», – как будто прочитал ее мысли Илан. – Я их так назвал.

Илан приблизился к ней, чтобы слышать ее аромат, и погрузился в него – в манящий и дурманящий запах смеси свежести и сладкого, и горького. Молодой человек впал в мучительно-сладостное опьянение ароматом, который оказался в полном слиянии с самим собой.

Хилай даже не спросила у него, к чему этот подарок и откуда он. Илан тоже не вдался в подробности, так как даже не помнил об этом. Вечером он пришел домой слишком поздно. Оказавшись дома, вернувшись в мир текущий, он решил, что завтра ей расскажет все о своих картинах и новом начинании. Отец вновь раньше всех покинул гостиную, чему Илан был очень рад. Дома были все его родные, что ему было очень приятно, так как он мог сразу со всеми поделиться своей приятной новостью: Амирам и Нехама, Ирит и Ниссим с детьми и мама. Сегодня ему особенно не хватало Идит и Ашера.

– Илан, как у тебя дела в библиотеке? – спросила как на зов его души Ирит. – Как с учебой дела? У тебя все хорошо?

– Да, Ирит, все хорошо. Я просто немного волнуюсь, так как хотел сам как раз вам сообщить новость. Я больше не работаю в библиотеке. И я нашел себе новую работу, если ее так можно назвать. Более того, я получил уже первые плоды от нее и привез в связи с этим каждому из вас подарки. Память о моем новом начинании. Мне бы очень хотелось вашей поддержки в этом моем пути. Я вновь начал рисовать. Просто… просто так получилось, что я нарисовал пару картин в общежитии, и один из моих сокурсников увидел их и помог мне встретиться с одним лавочником, который продал их. И вот теперь я тут с вами и могу поделиться этими плодами моей страсти с самого раннего детства.

Ирит слушала брата, с каждым словом становясь все более счастливой, как будто находилась на высоте полета орла над высокими горами— препятствиями, где слышится запах свободы и ощущалась прохлада бесконечности. Ниссим держал Ирит за руку и был не менее рад за Илана и за Ирит. Нехама также радовалась, хотя и не знала ничего о том, что Илан рисует, и вовсе об истории, что когда-то ему пришлось бросить это дело. Мама была счастлива ровно столько же, что и Ирит, и сразу же поднесла свои руки ко рту и всю речь сына слушала со слезами счастья на глазах. Она не хотела лишний раз даже шумно вдохнуть, так как боялась растворить этот мираж, а наяву окажется, что все не совсем так. Один Амирам хоть и был в глубине души рад за брата, все же был сдержан.

После того, как Илан раздал всем свои подарки, сел рядом с мамой и Амирам. Ханна то и дело целовала его в лоб и голову и говорила, что у него все получится. Все сложится самым лучшим образом. Все были очень рады успеху младшего ребенка семьи. Они благодарили молодого человека за щедрые дары, и каждый решил, что сохранит эту память на долгие годы. Один Амирам, несмотря на внутренний свой конфликт любви и нежности к младшему брату, все-таки дал предпочтение холодному разуму и начал свой разговор, стараясь сохранить тон и понимание, чтобы не развеять общую радость и счастье.

– Илан, ты знаешь, что отец сейчас достаточно раним. Ему не следует знать о твоем новом поприще. И прошу, не начинай этот разговор с ним, пока не обговоришь с нами и мамой. Ты хочешь изменить свои планы? И то, что ты обещал отцу с лавкой тут… Ты передумал?

– Нет, Амирам. Конечно, я планирую окончить университет, вернуться обратно домой и вести дела в лавке тут. Я ничего не менял. Одно другому не мешает. И пока отцу я не собираюсь сообщать о моем заработке как художника, – спокойно, с полной открытостью ответил Илан.

– Тогда я рад! – улыбнулся старший брат и похлопал младшего, по-дружески поддерживая, по плечу.

Амирам не мог себе объяснить странные чувства некоего переживания за то, что брат занялся не тем, чем следовало бы. Как будто в нем говорили какие-то слова и фразы, заложенные где-то очень глубоко в тени, и возможно, не им самим. Как будто кто-то очень давно случайно выронил какие-то семена в его душе, которые без его ведома в самых дальних и темных уголках его сада внутреннего мира проросли и даже готовились давать плоды и урожай. Он сам немного испугался этих чувств и мыслей. Но закрыть их сейчас или закопать чем-то никак не получалось. Они то и дело вновь и вновь возникали мыслями в нем: зачем брату такой заработок, почему именно таким образом, а что, если отец узнает, а что, если друзья отца и самого Амирама узнают? Мысли ощутимо кололи его изнутри, и он решился поскорее удалиться спать, чтобы забыть и не думать о них. А главное, не чувствовать их.

На следующий день в полдень Илан встретился с Хилай и рассказал о картинах и о том, сколько он за них получил. Девушка горела за свою любовь не меньше самого молодого человека. Единственное, чем она была огорчена, что никогда не увидит те картины, что он уже продал. Но с ее слов это ничто по сравнению с тем счастьем, что она испытывала за успешное начало столько подходящей его душе деятельности.

– Хилай, ты еще увидишь мои картины. Не расстраивайся. Буду теперь маленькие точно привозить сюда и показывать тебе! – пообещал ей молодой человек и в дальнейшем всегда сдерживал свое данное слово.

Глава 19

Как и у каждого человека в нашем мире высшего разума, у Илана тоже были этапы жизни, ступени, по которым он взбирался вверх по своему пути. У кого-то они более плоские, пологие, а у кого-то более крутые и резкие. У кого-то каждый перелет высокий и требует больших усилий для прохождения, а у другого – ступени удобные, но низкие, что требует больше времени и количества самих ступенек для подъема. Но важно то, что у каждого свой путь и свои цели. И это прекрасно, ведь красота мира и человечества заключается в разнообразии. Ну и основная мера оценки этого разнообразия заключается в одной фразе: «Другой не значит плохой».

Наш герой, наш мальчик с сердцем цвета индиго, проходил этап осознания и потребности в принадлежности. Он был готов к более высокому слиянию со своей любовью. С той, кто день за днем незаметно для него самого дарила ему чувство безопасности, вернула ему его страстную душевную любовь и живопись, доказав, что это возможно и тоже безопасно. Он был готов, но время, окружение, общество и мир не были еще готовы к этому. Поэтому его душе надо было находить обходные пути для удовлетворения своей потребности. И чем больше его душа требовала исцеления в создании крепких новых связей и семьи, тем более он находил этому процессу замещение и перенос на налаживание отношений с отцом; тем сильнее становилась его связь с Исмаилом, слияние с идеями отца, понимание его чувств и привязанность к своей родительской семье. Все больше он замечал в себе отклик отцовских мыслей, поддержку его взглядов и даже отстаивание его мнений в ущерб своим. Иногда молодой человек, сам не замечая, обесценивал чужие вклады, приоритеты и потребности, ровно также, как и Исмаил. Илан думал, что выбрал путь слияния с отцом, как наиболее безопасное для общего спасения. Сын ожидал встречные шаги от отца, но не понимал, что движется только сам. И сходит только он со своего фундамента.

Окончив предпоследний курс университета, студент заранее пересмотрел свой план на будущий год. Он четко себе отвел время на все лето на написание картин под продажу, обдумав все нюансы и сезонность картин, как его учил лавочник. Он ограничил свое время летним периодом, чтобы во время учебы и экзаменов в следующем году ему не было необходимости кроить время на написание картин, а использовать тот свободный простор, что будет от учебы, для личного пространства и писать картины для души. Он также рассудил верным решением передавать картины лавочнику только по мере необходимости, а не все сразу.

Лето было жаркое, как и каждый год в его родном городке. Он писал свои работы порой вечерами с Хилай вместе. Эти картины, по его мнению, получались с большими деталями жизни, чем написанные в одиночку. В них как будто некая энергия вдыхала жизнь и более насыщенные краски. Они были такими, что казалось, будто они дышат и живут своей жизнью. Хилай могла с ним безмолвно сидеть и наблюдать до трех-четырех часов. Потом забирала незавершенные картины к себе домой и прятала в своей комнате, пока в следующий раз у Илана не возникала муза вновь рисовать и доводить до совершенства свои работы.

Порой он все также выбирался вечерами после ужина к другу Дову и дедушке Рахамиму. Мужчины могли до самой поздней ночи разговаривать о жизни, о мудростях судьбы и о смысле бытия. Теперь молодые люди не только слушали, но и достаточно часто высказывали свое собственное мнение и видение мира. Рахамим очень тонко видел это взросление молодых мужчин. И однажды в такой встрече он заметил:

– Да, так необычно смотреть, как растет твой сын и однажды он становится отцом и занимает твое место в своей семье. Это очень большая гордость для отцов. Но вот наступает момент, когда не просто плод на дереве твоего сада поспел, а еще и его косточка… Она способна к зарождению новой жизни, готова дать свое начало целому дереву. Это воистину нечто слишком великое для моего понимания. Я пока просто наблюдаю за вами, ребята, и восхищаюсь дарам жизни. И надеюсь, доживу до того момента, когда увижу молодые саженцы на плодородной почве жизни, которые дали косточки от поспевших плодов моего дерева. Вот это будет настоящее возрождение. А пока эта иллюзия, покрытая туманом, в моей голове все яснее очерчивает контуры своего силуэта.

Старик остановил свою речь и унесся в сладостные мысли и мечты. Илан не хотел нарушать его полет в мир грез, возможно, воспоминаний о своем дедушке и своей жизни. Поэтому некоторое время все трое молчали. Дов также был весь в своих мыслях, так как ему предстояла уже скорая помолвка и свадьба. Он готовился к принятию своих обязанностей в своей жизни. Илан же желал продолжения разговора. Он хотел окунуть свои переживания в теплые воды их беседы, чтобы сполоснуть их от лишней пыли. Он хотел посмотреть на свою боль и тревогу в чистом виде, взглянуть на них прямо и понять, что он может с этим сделать.

Молодой человек все еще пытался откладывать свое беспокойство за будущее, за отца, за Хилай, за свою жизнь, но с каждым разом ему удавалось это все хуже и хуже. Поэтому в этот момент, когда Рахамим заговорил о семье, Илан решительно объявил себе, что сегодня он обнажит этот момент себе со всеми деталями. Что сегодня он встанет лицом к лицу с этими переживаниями и начнет уже свои первые шаги к развязке.

Рахамим поднял голову, а Илан заметил этот знак его возвращения и тут же хотел родить свою волну беседы. Но друг, к его досаде, его опередил.

– Дедушка, а что ты скажешь, что есть жизнь для тебя? В чем ты ее увидел бы лучше всего?

Рахамим, немного погодя, вступил в свое долгое повествование на тему жизни, что есть она для него.

– Жизнь для меня – это мои дети и мои внуки. Это самое главное достижение моей жизни. Ее главный и основной смысл заключается в моей семье.

Конечно, жизнь – это здоровье. Необходимо сохранить его с самого начала своего пути по ней, так как это самый верный соратник в моменты горя, бед и ненастий.

В жизни важно иметь помимо основной ее сущности, семьи, еще и свою цель. Она меняется с течением времени, преобразовывается, перетекает из одной формы в другую, но никогда не должна исчезать. Потому что любой отрезок жизни без цели – это долгая и скучная дорога к смерти…

В жизни, к сожалению, чаще видят наши недостатки, чем наши достоинства. Так вот, жизнь по-настоящему может быть счастливой, если с нами есть хотя бы один или два постоянных спутника, который замечают наши достоинства хотя бы на том же уровне, что недостатки. Поэтому жизнь без любимой и без близкого друга – одни испытания на прочность.

Жизнь… знаете, она с возрастом становится только интереснее и желаннее. Потому что ее краски и многообразие становятся ярче и шире! – Рахамим внезапно перестал говорить и, хитро улыбаясь, смотрел на друзей, как будто утаил от них какую-то важную тайну счастливой жизни. Ту, которую предстоит им самим раскрыть в жизни.

Илан не мог не воспользоваться этим случаем и задал свой вопрос прямо и открыто:

– А что, если человек совершит ошибку при выборе своего партнера и спутника по жизни? Что, если он пойдет против правил и сделает кому-то больно? Слишком больно. И как он может знать, что в конце его ожидает, если он находится между двумя берегами, а сам жестко застрял в тине?

Молодой человек был слишком взволнован и слова сами вылетали из его уст, точно птицы, которых недолго держали в темной, тесной клетке… Птицы, получившие только что свободу.

– На свете нет проблем, которые не имели бы вообще решения, Илан. Конечно, это не о тяжелом заболевании, где даже современная медицина бессильна. Но если взять все другие беды, то нет такой загадки, что не имеет разгадки. Просто есть те, что имеют более сложно достижимые решения, и те, что легкодоступные. Только этим отличаются проблемы друг от друга. Ничем большим. Но только пройдя весь свой путь от начала и до конца своего выбора, который мы сделали, мы сможем точно решить, верный ли был выбор или нет. Но, чтобы сделать этот выбор, найти силы решиться на него, чтобы пройти этот путь, оказаться в точке, где можно сделать выводы, надо обладать всемогущим искусством рисковать. Без этого ничего у нас бы не получилось. Ну и, конечно, жизнь состоит еще и из ошибок. Я не знаю, что насчет именно самого выбора спутника жизни… Скорее, там не может быть ошибок, если следовать дорогой сердца в сочетании с разумом, именно их сочетание, а не по отдельности. Но если взять все другие ситуации, касающиеся этого выбора, то, возможно, оказавшись в конце пути, мы можем сделать заключение об ошибке. Так тоже бывает. Но все зависит, как смотреть на этот пройденный путь: как на ошибку или как на опыт. И если даже ошибка, то лучше сделать в жизни ошибку, чем не делать ничего. Главное – стараться верно оценить риски. Не будет ли эта ошибка слишком много стоить кому-то помимо самого человека, хозяина ситуации, – в этом вопрос. Важно иметь ввиду, что именно истинная оценка тут важна, не на эмоциях и не под влиянием чьего-то мнения. Потому что, пребывая в глубокой заботе об одном человеке, можно напрочь забыть о ком-то более слабом и зависимом о нас. О том, кто не жалуется, не требует и не сковывает нас. Это очень тонкий момент, мне бы хотелось, чтобы ты меня сейчас понимал…– Рахамим стал слишком серьезным, настолько, что его последние слова были произнесены медленно и с паузами.

Илан понял, что дедушка гораздо больше знает и, возможно, где-то видел, чем ему полагалось. Он уже намекал однажды на эти мысли в разговоре с друзьями, но на этот раз решил более открыто заявить о своей позиции. Но его мудрость позволяла ему не влезать в этот разговор слишком глубоко и тихо ждать момента, когда молодой человек сам обратиться за помощью. Все, что он мог выдать, он сегодня высказал. На этом свидании данный вопрос был исчерпывающе обсужден. Мнение дедушки было донесено, Илан его услышал. Или Рахамим так решил для себя, что молодой мужчина понял его слова и принял, но в последующем мужчины к этой теме уже никогда не возвращались.

Глава 20

После последней встречи с Рахамимом жизнь молодого человека стала еще тяжелей. Он понимал, что надо делать выводы и брать решение за свою жизнь в свои руки. Он понимал, что вопрос о его обручении и окончании университета на носу и год пролетит быстро. Он понимал, что надо поговорить с отцом. Но как начать этот разговор – он не знал. Учитывая то, что он все чаще видел в Амираме изменения, которые придавали ему больше схожести с отцом, он сделал вывод, что пробовать надо начинать со старшим братом. Ашер для этой роли не подходил. Потому что там Илана ожидало непонимание. Средний брат бы дал ему только напутствие удачи в сторону своего счастья. Ведь он сам не подумал об отце и ушел в свою жизнь, покинув дом родителей, несмотря на угрозы отца.

Исмаил после ухода Ашера очень часто жаловался на усталость и плохое самочувствие, хоть и врачи не находили ничего нового или ухудшение состояния по его болезням. Отец же всегда подчеркивал, что ухудшение его здоровья связано именно с тем, что вот так предательски поступили по отношению к его отцовским чувствам, заботе и любви. Он считал и свято верил в то, что еще один такой шаг в его семье точно доведет его до гроба, и открыто об этом заявлял во время семейных ужинов.

Поэтому решение начать с Амирама Илану и Ханне показалось самым оптимальным. В один из будних летних вечеров Илан отправился в город N. к брату в гости. Амирам заранее отнесся настороженно к этому желанию Илана приехать к нему в гости одному по поводу серьезного разговора. Брат как будто ожидал очередную глупость со стороны младшего брата. И поэтому, заранее без желания того был уже немного зол на брата и предвидел неприятный разговор. При этом он сам не мог себе объяснить, почему так в нем вскипают негативные мысли о том, что раньше он сам поддерживал в жизни Илана. В эти моменты он улавливал мысли, что становится похожим на отца, и ему становилось от этого невыносимо больно.

Илан приехал уже готовым к тому, чтобы быстро начать и завершить эту мучительную встречу. Он старался себя переубедить, что брат поддержит его, и сам понимал, что себя же обманывает. Поэтому, придя в дом к брату, после недолгой беседы он раскрыл все карты сразу и без колебаний.

– Амирам, я люблю одну девушку, которую отец никогда не сможет принять. Ты сам мне говорил про то, что есть люди, которые рождены, чтобы загорелся свет. Но я не верю в себя. Ашер для этой цели оказался более подходящей личностью. Прошу тебя, поддержи меня и сегодня, чтобы я поверил в себя. – Илан остановился, чтобы почувствовать хотя бы тонкий намек брата на одобрение, но тщетно. Тогда он добавил тихим голосом: – Амирам, ведь ты поддержишь меня?

Брат отвернулся от Илан, в нем кипела борьба. Одна сторона – ростки черных деревьев, посаженных рукою отца, с другой стороны его собственные хрупкие деревья, стволы благородного Амирама. Но силы были слишком неравные, чтобы ожидать другого поворота. Те зерна, что сеял всю их жизнь отец, уже стали слишком высокими и сильными. Пока мужчина дремал и не следил за своим садом души, эти зерна выросли сильными и могущественными растениями. Они набирали силу, обкрадывали воды и питались ими, в то время как его собственные мощные благородные деревья увядали от отсутствия любящих рук, которые бы поливали их и обрезали для большей густоты. Те руки, что много лет были рядом, вдруг оказались ненужными, те руки, что были с легкостью заменены на другие. На те, что не меньше, возможно, любили его, но любил ли он их и подпускал ли он их к себе?..

– Илан, ты отчетливо слышишь, что отцу от выходки Ашера до сих пор плохо. Раз один взял и так легко просто отстранил отца от своей жизни, то ты решил, что и тебе можно? И все это после того, что отец для тебя сделал? После того, что он подарил тебе жизнь, заботу, любовь, работу, учебу и теперь еще и свое детище. Нет, Илан, я не поддержу тебя. Мне здоровье отца гораздо ценнее, чем твои дурачества с картинами и шутки с жизнью.

Амирам встал и отошел к окну, повернувшись спиной к брату. Илан все понял и с полным опустошением в душе и огромным грузом ответственности, и чувством вины вышел из дома брата. Амирам долго стоял у окна. В его душе победили темные силы травм, нанесенных с самого раннего детства. Они победили, но и его собственные стволы еще были не до конца разрушены. Их соки после жестокой битвы вытекали через их красивую светлую кору и струились полицу мужчины.

Вернувшись домой, Илан сидел в своей комнате и думал, что весь мир против него. Ни одного человека нет, кто бы его поддержал. Но он не понимал, что его мир— это не только отец и старший брат. Просто так сложилось, что они были для него маяками в океане жизни. Его глаза еще не умели смотреть той широтой, которая могла бы охватить сестер, маму и друзей. Невозможно увидеть что-то лишнее, если на глаза человека с самого рождения приклеить две трубы. И трубы направить таким образом, чтобы вид был только прямо и на одну точку-ориентир.

Ханна вошла в комнату к сыну, она ждала его возвращения и взглядом безмолвно требовала ответа от него. Он обнял маму и заплакал так, как плакал в последний раз в самом раннем детстве, когда слишком сильно бился и падал с высоты, разбивая в кровь губы, колени или руки. Мама только произнесла ему одну фразу:

– Ложись спать, милый, завтра с утра ты сам все поймешь.

Утром перед завтраком Илан вышел в столовую, где папа сидел и рассматривал газету с чашкой чая. Молодой человек поздоровался с отцом, сел напротив и, прямо глядя ему в глаза, сказал:

– Папа, я люблю дочь юриста Фаравиндада, возможно, ты его знаешь или слышал о нем. Ее зовут Хилай. Ее ты тоже видел в нашей лавке много лет назад. Ты говорил, что я могу вернуться к этому вопросу в любой момент. Вот я вернулся. Я могу сам накопить средства на нашу свадьбу и на дом. Я теперь зарабатываю неплохо на продаже картин, которые сам рисую. Да, я вновь рисую, и мои картины мне приносят в месяц почти в 2 раза больше дохода, чем моя работа в магазине. Но я не отказываюсь от ведения магазина и твоего бизнеса. Я это сказал к тому, что могу и сам обеспечить себя и помогать вам.