Мальчик с сердцем цвета индиго

– Привет, Хилай!

– Привет.

– Хилай, я слышал, ты выходишь замуж?

– Да. Через три дня приедет мой жених.

– Ты… Ты точно?.. Хилай, я сегодня опять говорил с отцом. Он… Хилай, выходи за меня замуж!

Она смотрела на него также безучастно, как смотрит зола с высоты своего опыта на только что зажженное дерево. Она стояла безмолвно. Илану была невыносима это тишина, и он взял ее за руки, как будто пытался пробудить ото сна.

– Хилай, прошу тебя! Прошу, услышь меня! Давай хоть прямо сегодня объявим о нашем обручении? Не выходи за него замуж, прошу тебя! Дай мне еще один шанс!

Илан готов был взорваться, лишь бы получить хоть одну эмоцию от нее. Но она молчала. Потом она спокойно освободила свои руки, посмотрела прямо ему в глаза и сказала:

– Илан… Ты же Илан, ты дерево, ты меня поймешь… Однажды я подарила тебе все свои спелые плоды, я подарила тебе любовь, понимание, принятие и тепло. Ты не просил, но я подарила тебе их сама. Я так хотела. Потом ты подошел ко мне ближе, и я подарила тебе все свои листья и ветки. Ты не просил, но я сама тебе их отдала, я тебе отдала свою честь, нарушая правила, общалась и встречалась с тобой. Потом пришел твой отец, встретился с моим отцом. Пришел вновь ты и забрал мои силы, разломал мой ствол, ты забрал мою веру и мое счастье. Ты не просил. Я сама позволила. Это было твое решение и мое принятие. Но сегодня… Сегодня ты первый раз у меня просишь что-то. Ты у меня просишь – даже странно звучит. Ты просишь то, что я не в силах, не вправе и не хочу тебе отдавать. – Она посмотрела еще более глубоким сквозь пелену слез взглядом на него и продолжила: – Ты просишь мои корни и честь моего отца. Если бы ты просил мою жизнь, если бы ты просто просил разрешения спилить мой ствол, я бы тебе и это позволила и подарила, но ты просишь большего. Прости, но этого я тебе дать не могу.

Илан обнял ее и поцеловал в голову сквозь волосы. Они стояли и оба проливали горькие слезы несостоявшегося счастья, всю досаду и боль, что может поместить в себе целая вселенная. Оба понимали, что ничего уже изменить нельзя. Теперь уже слишком поздно. Перед тем как Илан должен был уходить, Хилай остановила его и взяла с него обещание:

– Обещай, что ты будешь здоровым и счастливым. Где бы ты ни жил. Просто пообещай мне это, и тогда я смогу жить счастливо.

Илан кивнул и сказал через слезы:

– Да, обещаю! Я обещаю!

Свадьба состоялась в день, когда была назначена. Ровно до этого дня Илан прожил у родителей. Был вежлив и весел и не разговаривал ни о чем, касающемся Хилай, с ними. Все свадьбы во всех культурах и традициях похожи друг на друга. Это обряд, который формирует новые каналы для течения струи жизни. На этой свадьбе все было ровно также, все смеялись, радовались и танцевали. Невеста была прекрасна и улыбалась. Жених, возможно, был еще более прекрасен. В нем все было почти идеальным. Подруги Хилай ей нашептывали, что ей очень повезло с ним, что лучше него, наверное, нет партии для девушки. Да, в нем все было безупречным, кроме одного – она его не любила. Она улыбалась губами, а в сердце проливались ливни слез…

Вечером, когда началась церемония бракосочетания Хилай, Илан собрал все свои вещи и вышел в гостиную. Он обнял маму и поцеловал ее в лоб.

– Мама, я тебя очень люблю, просто береги себя!

Затем он подошел к отцу и сел рядом с ним на пол.

– Отец, я всегда старался быть хорошим, я старался всегда удовлетворить тебя, но почему-то всю жизнь у меня это плохо получалось. Прости, что я не смог быть тем сыном, каким бы тебе хотелось меня видеть. Но поверь, я вкладывал в это всю свою душу. Прости, что не оправдал твои ожидания. Прости, что не смог сберечь тебя от очередной боли, которой тебя жизнь баловала с самого детства. Просто прости. Я хочу, чтобы ты всегда был здоров, чтобы ты жил долгой, счастливой жизнью с мамой и Ирит. Ты им тут очень нужен.

Отец, я хочу, чтобы ты отпустил Амирама. Он женился не по любви. У него вся жизнь впереди, он может быть счастлив с Нехамой, но надо, чтобы он получил свободу от тебя. Я вижу твое предназначение в обрыве этой нити, которую ты так рьяно пытаешься сохранить. Нити, которая предназначена для того, чтобы дать право родителю делать больно и бить своих детей. Отпусти Амирама, отец, иначе еще несколько лет – и на свет появится еще один Исмаил.

Отец, я хочу, чтобы ты повидался с Ашером и его прелестными мальчуганами. Клэйр— прекрасная девушка, обязательно познакомься с ней. А Ашер, он все еще ждет тебя, пап, он ждет и любит тебя, точно также, как и я. Мы тебя любим таким, какой ты есть. Тебе не надо меняться, мы тебя принимаем таким Исмаилом, который сидит тут вот на кресле и смотрит на меня. Я не знаю, видишь ли ты меня, отец, у тебя все глаза в слезах, но поверь, я сейчас говорю тебе все это и не плачу. Потому что все слезы уже выплаканы, все обиды уже прощены, и вся боль уже прожита. Теперь я свободен.

После последних слов он встал, оставив Исмаила на кресле одного, и отошел к двери. Ему показалось, что отец за эти несколько минут состарился на много-много лет. Он сидел согнувшейся спиной и горько рыдал. Илан понимал, что это слезы исцеления. Исцеления от ран, которые наносились ему с раннего детства его же отцом и мамой. И это слезы спасения от них.

Далее он повернулся к маме и закончил свою речь последними фразами:

– Я не знаю, когда вернусь, возможно, когда-нибудь. И тогда я приду в вашу лавку, а вы меня угостите Саанди.

Через пять дней в самолете сидели молодожены, которые улетали навстречу своей жизни в медовый месяц. Мужичина был искренне влюблен в свою супругу. А молодая женщина была уверена, что исполнит свой долг перед ним ровно так, как этого требовали великие традиции.

Молодой художник с черным рюкзаком, в котором были только кисти, краски и немного одежды с огромной суммой денег, садился в автобус, который увозил его в далекие города его родины навстречу новым успехам в своем поприще. В его сердце было почти пусто, но он дал обещание наполнять его жизнью. Поэтому он и садился в автобус, чтобы искать в красоте природы эту начинку.

В одной квартире в городе N. у окна стоял молодой мужчина и размышлял: «Некоторые рождаются, чтобы восхищаться чудесами электричества и светом. Некоторые рождаются, чтобы родились электричество и свет. А некоторые – для того, чтобы оборвать провод там, где это приносит катастрофу и бедствие».

В другой квартире в прихожей в том же городе шестидесятитрехлетний седой мужчина стоял и обнимал молодого мужчину. Мужчина выглядел как пожилой старик, но плакал как маленький трехлетний ребенок и просил прощения. Молодой мужчина тоже плакал, а рядом стояли красивая женщина с двумя мальчиками, похожими друг на друга как две капли воды.

Эпилог

На берегу все того же теплого, тихого бирюзово-синего моря у самой воды, взявшись за руки, стояла молодая пара. Они смотрели в далекое прошлое и будущее, что было изображено на стыке самого края мира, там, где встречаются небо и море. Молодой человек с загорелой под ярким солнцем кожей цвета свежего, темного гречишного меда, кудрявой головой густых темно-коричневых волос и девушка с голубыми глазами, глубокими, как воды моря, и локонами цвета песка с белым перламутром. Они смотрели на море и вспоминали поверье, которое им рассказала одна старушка, живущая в этом городке.

По ее словам ходит молва, что моряки вечерами, во время захода солнца, слышали из самых глубин моря протяжную песню цвета синей лазури. Словно воды моря воспевают свою любовь солнцу. Яркому светилу, которое, раскинув свои кудрявые локоны над всем морем, освещает его последние минуты дня и дарит свое тепло, прощаясь с ним на всю холодную ночь до утра.

Они бы так и стояли, завороженные красотой этого противостояния и слияния одновременно. Но их покой нарушил тонкий звон и вибрация смартфона. Молодой человек взял из кармана тонкий черный прямоугольный аппарат и сказал девушке, что пора возвращаться в гостиницу.

Улыбались друг другу, уходя от моря, они весело шутили о том, какие имена будут у их детей, чью религию они все-таки будут принимать ближе и какой из языков родителей будет их основным. Они смотрели друг на друга нежным, любящим взглядом, ровно также, как небеса ярко-лососевого цвета с заходящим ярким, ослепляющим солнцем и море, получившее сполна тепло и отражающее небеса как зеркало глубокого синего цвета.

notes

Примечания

1

Л. Н. Толстой.