Чертушки из сербской глубинки

Луп поплевал на ладони и взялся за лопату. Гроб Анат был неглубоко зарыт. Вскоре металлическое полотно столкнулось с его крышкой. В ответ раздался стук изнутри. Мужчина закусил губу и еще раз ударил лопатой. В гробу так врезали по крышке, что хрустнуло дерево. В страхе Бубушик заметался. Колдун застыл столбом, ожидая восстановления привычного ритма сердца. Крупный бисер пота выступил на его широком лбу. Пересилив себя, Луп склонился над могилой и сказал: «Любезная Анат, у тебя ключики от сундуков? Избавься от лишнего груза, чтобы в горний мир воспарить. Я пособлю тебе в этом».

В ответ тишина.

– Похоже, ты не расположена к сотрудничеству, дорогая, – вздохнул Синильный. – Ну что ж, решу проблему с помощью лома.

В ответ раздался хриплый смех. Смрад гниющей плоти заставил наглеца заткнуть ноздри, но это мало помогало. Из всех щелей, из сырого мшистого грунта полезли разнообразные гады и оплели своими склизкими вытянутыми телами захоронение ведьмы. Кстати, некоторые харчи распались на змей и насекомых. Еще одна ловушка для тех, кто верит своим глазам и не прислушивается к интуиции. Удирая, Луп поскользнулся на ступенях, которые словно обледенели. Бубушик верещал на бегу, словно сам не принадлежал к отверженным Богом.

Пока Луп озился в погребе, явился наследник лесного семейства. Это был высокий белобрысый парень с вечной недовольной миной на грубом лице. Гордана ухаживала за братьями, морщась от дергающей боли за ухом. Она не заметила, как он вошел.

– Гордана! Объясни нам, какого лешего ты впустила чужого в дом Анат! – прошипел Милош, с отвращением понюхав меховой плащ Лупа. Взгляд его серых глаз сверлил наследницу.

– И вам здраво, Милош! – воскликнула девушка. – Значит, вы только сейчас соизволили прийти к нам на помощь? Этой ночью Павле и Давид могли умереть.

– Ты дерзишь мне, негодница! – взвился спесивец, отвешивая Гордане затрещину. На глазах девушки выступили слезы. Она и так хлопотала по хозяйству, преодолевая недомогание. Скандал отнимал у нее последние силы.

– Гордана, задай овса моему мулу, если эта псина еще ни украла его! Какого дьявола ты вынюхиваешь здесь, пентюх соломенный?! – разъярился Луп.

Оскорбленному Милошу хватило безрассудства ринуться на него с кулаками. Перепуганная девушка увела детей в спальню тети. Напряжение, скопившееся в Синильном, требовало выхода. А лесовик оказался задирой. Схватиться с ним – одно удовольствие, потому что Луп оказался более умелым в рукопашном бою. Отлупив противника, он вынул из его кармана грудной сбор и выставил за дверь. Мул был в порядке. Синильный сам задал ему корм, так как Гордана боялась выйти на крыльцо.

Лесной чаровник убрался, чтобы доложить обстановку старшим. Он был в бешенстве он беспардонной наглости синеглазого чужака.

Хлебая суп, Луп устало наблюдал, как Гордана потчует близнецов. У них уже появились силы на капризы. Малышей все еще душил кашель, однако снадобье понемногу выводило мокроту из бронхов. Колдун думал о том, что предположение Бубушика верно: у него есть конкуренты. Какую пакость предпримут лесные колдуны? Да и Анат разошлась ни на шутку. Может, сделать ноги из этого дома? Синильный решительно отмел эту идею. В сундуках спрятаны ценности, которые он присвоит. Бесовская армия тоже ценное приобретение для темного мага!

Что-то в поведении некоторых духов, обитающих в этой хате, наводит на мысль, что они из бывших вояк. Такое вполне возможно, учитывая, сколько крови пролилось на этой земле. Все это влияет на нечистую силу, которая гораздо теснее связана с миром людей, чем принято считать. С такой армией не страшно вернуться на родной остров. Если тен‘рифи (военные из хунты) припомнят его былые шалости, Луп натравит на них армию из астрала.

– Гордана, у кого ключи от сундуков? Что в них лежит?

– Я не знаю. Тетя не показывала. Сказала, что я недостойна знать их содержимое. А ключи у Анат на шее. Ее погребли с ними. Ее любимым медальоном украсили… могильную кость. Я больше не могу выносить это безумие, господин врач!

– Медальон ничего не стоит, а вот сундуки могут быть набиты драгметаллами, как квартира борца с коррупцией. А магическую литературу могли свистнуть эти хамы. Ты знаешь, где живут лесные колдуны?

– Конечно. Они в гневе, Луп, – огорчилась Гордана, трепеща при мысли, что темнеет, и скоро тетя станет активной.

– Знаю. Не моя вина, что у них нервишки шалят, – усмехнулся гость. – А что тебя держит здесь, детка? Даже на панели лучше, чем в услужении у дьяволицы.

– Нищета. Неприкаянность. И нечестивое волшебство. Если я выхожу из дома без разрешения Анат, на меня нападают птицы и животные. Я получаю мелкие травмы, спотыкаюсь об корни и ветви, которые не выпускают меня за определенную черту.

– Что боитесь остаться без хозяйки?– подразнил бесов Луп, заглядывая в их звериные очи. Гордане повезло – она не могла лицезреть эти образины и слышать их ехидное шушуканье.

– Смотри, пламя в очаге посинело, – изумилась рыжая. – И огоньки свечей тоже стали лазурными, и коптят.

– Может, в них чистый спирт сгорает или этот белобрысый верзила монохлоридом меди дрова посыпал? – пошутил Синильный. В нем нарастала тревога. Следует ждать различных напастей от взбешенной ведьмы, которая в своем уютном погребе живее всех живых. А вдруг она наслала на чужака наваждение? Не может мертвая баба такие корки клеить?! Это нарушает законы мироздания, гром ей в темечко!

– Мы столкнулись с настоящей нави, магистр! С нежитью из преданий, караул! Поверь в это и беги, пока цел! – пискнул Бубушик, заламывая рожки.

Луп отмахнулся от шишиги, в число добродетелей которого мужество не входило. Даже расшифровав свиток и надписи на дефиксионах (табличках с проклятиями), он не получит столько знаний по практическому ведовству, сколько ему предоставит тетушка Анат. Сама Геката привела его сюда, а значит, поможет и расколоть вредную колдунью.

Неприятное знакомство

Обновив магическую защиту своему мулу и близнецам, Синильный снова расположился в комнате Анат. Гордана заявила, что молитва и заступничество святых уберегут ее от расправы и ушла к себе, хотя трепетала от страха. Листая гримуар, Луп размышлял об увиденном в этом странном месте. Синий огонь не сулит ничего хорошего, это признак активности сил зла. Конечно, старуха не сдастся без боя. Однако, при наличии выбора, она предпочла всыпать горячих не пришлому колдуну, а племяннице. Как это по-славянски: бей своих, чтоб чужие боялись. У бедняги взгляд побитой собаки. А глаза большие, вишневые. Если ее как следует откормить, отучить сутулиться и почернить рыжие брови и ресницы, девчонка будет прехорошенькой. Аппетитной и сладкой булочкой.

Куда Бубушик запропастился? Нашел щелку, в которой рассчитывает отсидеться, или умчался на улицу вместе с сородичами? Поднялась метель, ветер завывает, швыряя комья снега в окна. Бесы не откажутся от удовольствия покружиться в завихрениях снежного бурана. Хорошо, когда этой погани рядом нет. Понемногу Синильный поддался дреме.

– Господин Луп, я посплю в этом кресле? – раздался робкий голос.

– Валяй, подружка. Вот нагуляла бы ляжки, я б тебя в постель пригласил.

– Что? – оторопела Гордана, кутаясь в платок, который прежде не смела взять. Заведенный распорядок, власть тетки над домом явно вступили в кризис.

– Спи, святоша. Когда мы уйдем отсюда, сдам тебя и твой довесок в монастырь.

– Лучше жить в обители, чем в этом ужасном доме. Умирая, папа отправил меня к тетке. Наверное, он не знал, что она ведьма. Родители не выносили даже досужие разговоры о ведовстве и привидениях. Они были трудолюбивыми, рассудительными и набожными людьми. Мне так их не хватает! Я лучше пойду к братьям, Луп.

– Павле и Давиду она ничего не сделает. Это ты провинилась перед Анат, крошка. Держись меня – как-нибудь прорвемся.

Гордана присела на краешек кресла, потупив взор. Рядом с чужеземцем спокойнее. От молитвы девочку отвлекали топот в погребе и скрежет за печкой, прикосновения чего-то шершавого к лицу и шеи. На ее глазах половик сложился рулоном и пополз под стол. Сундук открывался и закрывался, выплевывая вещи. Пока Гордана строго придерживалась правил тети, та не вгоняла ее в ступор подобными фокусами. Да, Анат выходила из погреба. Ругала и била племянницу, но при этом всегда казалась материальной и живой. Сначала Гордана думала, что тетка не умерла, а просто прячется в погребе и разыгрывает ее. За день до вторжения Лупа девушка случайно увидела отражение хозяйки дома на глади воды. Это было лицо трупа, который начал разлагаться. Гордана схватила братьев и хотела убежать. Куда ни повернешь, везде стволы деревьев частоколом преграждают путь, зловеще гудят и как будто нависают над головой. Выбившись из сил, Гордана вернулась в дом и получила трепку.

– Кто эти девушки? – спросила Гордана, указывая на алебастровый гекатейон.

– Это составные части великой трехтелой богини колдовства. Надеюсь, что Геката Сотейра убережет нас в эту ночь, и поможет мне выбить долг из тети-моти.

– Она языческая богиня, верно? А вы не боитесь предавать Спасителя…

– Бедный парень, который не смог отбиться от римских силовиков и еврейских священников, меня вряд ли спасет, – отрезал Луп, пряча книгу в рюкзак.

Гордана в праведном ужасе перекрестилась. Колдун закрыл глаза и расслабился, смирившись с тем, что эта глупышка будет бубнить псалмы и периодически проверять, как спится карапузам.

Что перекатывается под крепким телом Лупа, урчит и вздрагивает? Как будто перина превратилась в упругий живой пузырь, который пучит от газов. Какое гадкое ощущение!

«Вон с моей койки, сволочь залетная! Я тебе покажу, как на моей территории куролесить!» – прошелестел голос у самого уха. Луп взмахнул рукой, отгоняя незримого обладателя голоса. Гордана застыла в кресле, поджимая под себя ноги. Из подушки высунулась пухлая женская рука с пунцовыми язвочками. Пальцы разжались и с ладошки в копну черных волос устремились вши. Очень много вшей. Выругавшись, колдун выпрыгнул из постели, нервно сгоняя паразитов и тряся головой. Ему пригрезилось или гнусные твари оккупировали его роскошную шевелюру? В отчаянии он упал на колени перед Горданой, раздвигая пряди на проборе.

– Проверь, нет ли у меня вшей, лапочка, – попросил он.

– Уйдем отсюда, господин Луп!

– Да, уходим! Потом вычешешь их. Что-то мне разонравилась теткина лежанка.

Из спальни ведьмы эти двое вылетели пулей. Луп сжимал в кулаке гекатейон. Из комнаты донесся сварливый голос:

– Ты не прошел проверку на вшивость, засранец!

– Где ты спишь, Гордана? – тяжело дыша, спросил Луп. Девушка указала на широкую лавку с тощей подушкой и драным кафтаном, заменяющим матрас.

– Жестковато, но сойдет и так, – плюхнулся на лавку колдун.

– Вы намерены спать со мной? – поразилась девочка.

– А где ты еще найдешь такого интересного мужчину? – лукаво улыбнулся Синильный. Когда шутишь, не так страшно.