Найти хранителя

Хотя, признаюсь, меня каждый раз удивляет ваша боязнь признаться в своей симпатии. Странные вы, люди. Чего-то постоянно ждёте, каких-то благоприятных условий, а жизнь у вас так коротка. Вы сгораете в веках, как спички.

Хотя… с другой стороны вас тоже можно понять. Чувства для вас нечто эфемерное, почти неуловимое, которое вы и в расчёт часто не принимаете. Пытаетесь использовать примитивную двумерную логику.

Однако есть потоки, управляющие миром, которые вы ощущаете только на уровне чувств, а у нас они… хм, как бы это выразить поближе к смыслу… это нечто у нас явно выраженное, видимое. Можно сказать, это нечто для нас весомо и материально.

Например, чувство истинной любви. Нет, не страсти, а именно любви, принятия, притяжения. Мне трудно описать его с вашей точки зрения. Оно как … клей, связующий события. Нет, лучше сказать, это море со своими течениями и штормами, в котором плавает ваш мир. Нужно обязательно принимать во внимание его течения, погоду и величину волн, чтобы не делать ошибок, не ломать лодки и не терять паруса.

Трис тяжело вздохнул.

– Прости, не получается объяснить толком. Постарайся понять мою мысль. Я только пытаюсь привести понятную тебе аналогию при отсутствии понятий на вашем языке. И море, и клей – всего лишь слова вашего языка. Постарайся сквозь них увидеть суть.

Он улыбнулся.

– Похоже, я тебя только запутал. Извини.

Он замолчал. Ольта некоторое время пыталась осмыслить слова Тресара, и, кажется, поняла мысль, которую хотел передать ей хранитель. На кончике языка уже крутился следующий вопрос:

– Что тебе нравится, когда ты в человеческом теле? Или, другими словами, чего тебе не хватает, когда ты хранитель в кристалле?

– Мне в кристалле не хватает желаний, мышка моя, простых желаний, исполняя которые ты можешь получить весьма полное удовлетворение. Поверь, перемещаться от желания к его исполнению чрезвычайно интересное занятие с удовлетворением как конечной наградой.

– Например? – удивилась Ольта. – Не понимаю. Вы что, не можете желать?

– Трудно объяснить. Хорошо, представь, у меня всё есть. Вообще всё. Любая потребность удовлетворяется в момент возникновения. Именно поэтому мои желания высокого уровня, слишком… хм… тяжелы и объёмны, что ли. Грандиозны и требуют много времени и сил для выполнения.

А у вас удовольствие и даже наслаждение можно получить, удовлетворив простые желания тела, например. Не ешь один день – и на следующий день ты получишь дикое наслаждение от еды. Гормоны в теле мужчины заставляют их снова и снова желать женщину. Получать в её объятиях наслаждение и снова желать. А уж если приложить немного ума и старания, то можно получить в объятия любимую женщину, что сама понимаешь, делает наслаждение многогранным.

Да и желаний у вас может быть много. Вы ищете еды, тепла, защищённого дома, еды, уважения окружающих.

– Звучит не очень, – поморщилась Ольта. – Будто у нас нет ничего ценного, кроме удовлетворения базовых материальных потребностей.

– Это не так, и я этого не говорил. Просто доношу до тебя мысль, что удовлетворение материальных потребностей занимает львиную долю вашей жизни. Ну хорошо, представь, тебе не нужно добывать пропитание. Голода ты не испытываешь, жажды тоже, заботиться об одежде не нужно, не надо следить за домом, нет детей, их не нужно рожать и воспитывать, основные знания и умения заложены у тебя от рождения да плюс у тебя есть родовая память – память и опыт предков. Вопрос: что бы ты делала, в чём искала удовольствие?

– Не знаю, – растерялась Ольта.

– Ну вот, в этом ответ. В человеческом теле я нашёл прелесть простых желаний и наслаждение от их исполнения.

– Всё, хватит пустых разговоров! – вдруг прервал Трис сам себя. – У нас есть целый час, чтобы я мог проиллюстрировать мои слова делом! И не надо на меня так смотреть! Я просто предлагаю пойти и насладиться обедом! Прошу!

Трис подхватил Ольту под руку и потянул её к террасе со столиками у ближайшего ресторана. – Что желаете откушать, госпожа?

– Меня напротив замучила это непрерывная необходимость удовлетворять желания тела, – думал Крис, слушая эти рассуждения. – Все эти «мелочи жизни» навязли в зубах. Всё кругом мелко и недостойно внимания. Жизнь проходит мимо без толку, лишённая особого смысла. Поиски еды и больше ничего.

Мне как раз хочется именно грандиозных задач! А пока выходит только ожидание старости в непрерывном сражении с бытом и булькающими гормонами.

Крис вспомнил свою любовницу в Сехе. Он завёл её исключительно из соображений здоровья. Никакой любовью или романтическими чувствами там и не пахло, только взаимная выгода и голый прагматизм.

– А я и не утверждал, что ваш мир идеален, – мысленно ответил ему Тресар на этот выпад. – Заметь, это был всего лишь ответ на простой вопрос: что мне нравится, когда я нахожусь в человеческом теле. Не стоит идеализировать мой мир. Он тоже далёк от идеала, со своими проблемами и иерархией. Нет в мире совершенства, знаешь ли. Однако в каждом мире есть свои преимущества.

Трис выбрал столик на двоих под большим полотняным полосатым тентом. Он усадил Ольту на плетёное кресло с подушкой, позвал официанта и стал обсуждать с ним меню.

Крис не вслушивался. Всё равно придётся есть то, что выберет Тресар. Смотреть тоже приходилось туда, куда направлял свой взгляд хранитель.

Как оказалось, Трису хотелось разглядывать Ольту, и он почти не отводил от неё глаз. Они болтали, смеялись и развлекались, подшучивая друг над другом и, казалось, совершенно забыли об постоянном присутствии Криса, тем более в разговоре он не участвовал.

Ничего особенного, однако почему-то Крис чувствовал себя дураком, злился и никак не мог взять себя в руки, даже понимая, что Трис прекрасно знает, какие эмоции его обуревают.

Час пролетел очень быстро.

Когда они вернулись в контору, скучающий секретарь сидел с тем же выражением лица и уже без всяких слов впустил их в кабинет своего шефа.

Хозяин кабинета, не выходя из-за стола, протянул им бумагу с адресами и произнёс:

– Вам повезло, оба запрошенных лица живут сейчас здесь, в Ганче. Найти их не составит труда.

Он помолчал и добавил:

– Однако есть ещё одна вещь. Я не обязан вам это сообщать, но вы должны знать. Детектор зафиксировал на вас следящую паутину.

– Липучку?

– Да, её именно так называют в профессиональных кругах. Так что скорее всего ваши недруги знают обо всех ваших перемещениях. Вы маг высокого уровня, снять эту паутину вам не составит труда. Всего хорошего.

Они вышли на крыльцо и остановились.

– Ну что, соратники, подведём итог? – задумчиво сказал Тресар, незаметно оглядывая на первый взгляд пустой переулок. – Итак, что мы имеем? За нами однозначно следят. Паутину здесь снять мы не сможем. Чтобы её снять нужен артефакт. А его у нас с собой нет. Он остался у Криса в гостинице.

– Кто ж знал, что он понадобится. Замучаешься с собой все нужные артефакты таскать, – пробурчал Крис у Триса в голове.

– Ничего страшного, съездим в гостиницу да снимем. Далее: липучка работает всего лишь как маячок. Подслушивать через неё пока не научились. Так что наши планы и адреса для этих наблюдателей остались в тайне.

– А мы не слишком громко в парке академии разговаривали? Нас никто не мог подслушать? – озаботилась Ольта, вспомнив их с Крисом расслабленную болтовню на скамейке.

– Вроде нет. Лично я никого не заметил. Но надо, конечно, всегда помнить, что рядом могут оказаться любопытные уши и не болтать. Вот как сейчас.

– Никого рядом же нет! – пожала плечами женщина.

– Так никого и не нужно. Контора эта и сама не простая. Легко может поставить артефакт на прослушивание собственного крыльца.

Ольта вздрогнула, и, не сдержав эмоций, вцепилась в руку своего собеседника и потянула его с крыльца.

Трис засмеялся и, шагнув за ней, подтянул её к себе и обнял за талию.

– Мне нравится, когда ты ко мне прикасаешься, – шепнул он.

Ольта вспыхнула, хотела отскочить, но ноги не послушались. Гормоны, о силе которых не так давно втолковывал ей хранитель, самовольно перехватили управление и теперь довольно млели, наслаждаясь близостью сильного мужского тела, ощущаемого сквозь тонкую ткань рубашки. От ладони, по-хозяйски лёгшей на талию, по коже женщины прокатилась волна щекочущих мурашек. Её собственные руки сами собой потянулись обнять Триса, чтобы прижать саму Ольту к нему покрепче и долго не отпускать.

Она с трудом подавила бунт гормонов и отдёрнула свои непокорные конечности, уже почти сомкнувшиеся на талии мужчины в непроизвольном объятии.