Мертворожденная. Книга первая. Пробуждение

– Я так и не спросила у вчера у Рема, память уже не вернется?

– А зачем она тебе? У тебя, считай, новая жизнь. Как-никак помять о том, как ты была человеком, мешает превратиться в того монстра, кем ты станешь.

– А что, это обязательно?

– Ну, на моем веку, а я почти три прожила, почти все ссучиваются. Это с новенькими, как ты сейчас, можно спокойно посидеть поболтать, а уже через пару месяцев ты в такую тварь превратишься, что даже сидеть рядом со мной не захочешь.

– А ты в белом пальто? – улыбнулась я.

– Типа того. – рассмеялась Маша. – Ты права, я такая же. Просто, я самая старшая здесь, немного опыта есть, да и просто поболтать иногда хочется, а не с кем, только если с Ремом. Мне кажется, что каждое новое поколение все более озлобленное, раньше часто болтала с девчонками, вот как с тобой сейчас, а последние лет двадцать, новенькие еще обратиться толком не успели, а уже такие фифы, тьфу! Впрочем, зря я них наговариваю, это не их вина. Раньше люди чище были, поэтому, пока у новообращенных душа раскалывалась, годы проходили, и все это время, еще оставалось что-то человеческое в них. А в последние годы, месяц-два проходит с пробуждения, и сморишь на них, а глаза пустые как мой стакан в выходной.

– А тебя уже раскололась душа?

– Душа, – рассмеялась Маша, – это я так, образно сказала. Если тебе интересно, я вообще агностик, и в эту мистическую хрень, которую рассказывает Рем, про Создателя и прочую чушь, я вообще не верю.

– А как тогда? Как ты объясняешь происходящее? Я же умерла, правильно? И воскресла. Разве это не чудо, магия, или еще что-то подобное?

– Я родилась в те времена, когда то, что сегодня кажется обыденностью, было чудом. Поэтому для меня наука и есть магия. По моему мнению, то, что происходит с нами, это что-то вроде болезни. А Создатель, как наши его называют, просто научился делать для нас универсальное лекарство, вот и все чудо. Я уверена, если бы мы не начали скрываться, то может нас бы изучили давно, и научились лечить. Представляешь, как бы все в мире изменилось, если бы нас исследовали: мы бессмертные, сильные, не болеем обычными болезнями – а вдруг, причина в этом биологическая? И можно всех сделать такими? А то, что нам нужна энергия для жизни, так кто знает, чтобы можно было придумать, если бы за дело взялись настоящие ученые.

– Опять ты новеньким голову чушью забиваешь, могли исследовать, а могли перебить всех в средневековье. Вроде, третью сотню лет живешь, и никак в людях разобраться не можешь.

Оказалось, что Рем стоял в проходе, и слышал, как минимум часть нашего разговора. Он сердито смотрел на Машу и спросил ее:

– Ты чего пришла? Опять жить негде?

– Не дождешься! Я по поводу очередных поборов. Ну сколько можно? Пятьдесят процентов бурды мы тебе сливаем, от дохода десять процентов в общаг платим, еще налог, а сейчас еще пять процентов на резервный фонд отдавать! Я не могу столько платить, на что я жить должна?

– Не нравится, можешь в соседнюю область поехать, там они двадцать процентов отдают. Я и так вас оберегаю как могу, а ты копейки платишь! И жижи ты меньше всех приносишь, я регулярно тебя перед начальством выгораживаю, а от тебя одни претензии!

– А сколько мне отдавать – я медсестра, а не олигарх! – закипела Маша.

– Так нашла бы другую работу, Создатель, да ты вообще можешь не работать, у нас большинство девочек без работы деньги как-то находят и живут как хотят! Тебе умение внушать на что дано? И мозги?

– Я так не хочу, и ты прекрасно знаешь об этом!

– Да знаю, знаю! И чисто по-человечески я тебя очень даже уважаю! Жить честным трудом, брать жижу только по мере необходимости и прочее бла-бла. Но и ты меня пойми! Мы по показателям из-за тебя уже худшие по стране. По стране! Меня начальство уже с потрохами на каждом совещании доедает, скоро совсем сожрет! Вот снимут меня и поставят кого-то из столицы тогда поймете мою доброту! И деньги мы не в общаг сдаем, а в профсоюз, сто раз тебе говорил. Чтобы кормить и поить вот таких как она, – ткнул Рем в меня пальцем, – пока не обустроятся.

– Ой, да что ты мне рассказываешь, ты хочешь сказать, что человек пятьдесят в год съедают весь общаг? Ну, конечно! Мне-то сказки не рассказывай!

– Маш, ну чего ты хочешь добиться? Чтобы я к Высшим с этим вопросом пошел? Чтобы меня от цепочки отлучили? Я ж не как вы. Я даже для жизни себе, бурду, как ты ее называешь, достать не смогу. Ты меня кормить будешь?

– А меня кто будет? Мне, с ваших поборов, уже на съём денег не остается. Где я жить буду?

– Тут живи. – пробурчал Рем. – Ладно, общаг, тьфу, профсоюзные и остальное сам за тебя платить буду. Ну ты все равно, постарайся хоть немного побольше жижи добывать, ладно? Ну, последние мы в рейтинге, Маш, последние! Уберут меня!

– Ладно, буду с большим садизмом делать уколы и клизмы, больше ничего не обещаю.

– Эх, ты б хоть в детское перевелась, ты же знаешь было бы больше…

– Заткнись уже, а то все остатки уважение к тебе потеряю. – сердито перебила Рема Маша. – Ладно, пошла я, мне еще выспаться сегодня нужно, снова в ночь поставили. Запиши мой номер. – сказала мне Маша, – Пока нормальной будешь, звони. Может встретимся, поболтаем.

Я записала в телефон номер Маши, та не попрощавшись вышла, а я обратилась к Рему:

– Кстати, телефончик-то не мой, вдруг в розыск объявят? Да и некрасиво вышло, забрала у беспомощного дядечки средство связи и курточку. Вернуть бы надо. Ты сказал, у вас фонд на таких нищих приживалок как я есть? Выделишь мне немного? Куплю себе одежды, телефон и съезжу этот отдам.

– Тебе что, больше всех нужно? Выкинь телефон и куртку в мусорку, кому нужно эту звонилку китайскую искать?

– Это для тебя китайская звонилка, а для человека телефон может быть очень ценной вещью.

– Да как хочешь, если заняться нечем. У меня своих дел по горло, побегай пока, осваивайся. Денег дам. Документы тоже. Учти, эта благотворительная помощь ненадолго. Уже сейчас думай, где деньги и жижу доставать будешь. Сразу предупреждаю, никакого криминала и уголовки не потерпят, если что неладное заметят, УЛН тебя живо утилизирует.

– УЛН?

– Ну, есть три высшие независимые организации, УЛН, УНН и УЦД. Они не от кого не зависят, ни от нас, ни от церковников, и ориентируются только на Закон. И церковники, и мы, выплачиваем этим организациям налог, чтобы они могли жить и работать. Первая организация – учет летописных тварей, УЛН, если сокращенно, или улиточки, как мы их нежно называем. УЛН за нами следят, чтобы нечисть, как они нас называют, место свое знала. И если кто-то из наших нарушает договоренности или, не дай Создатель, Закон, то что делают наши улиточки?

– Что?

– Утилизируют неугодных. Вторая независимая организация УНН – учет нелетописных тварей, они следят, чтобы нежить какая мимо летописи не прошла, исследуют излишнюю «нечеловеческую», как они говорят, активность. И если что-то лишнее находят, то что делают?

– Утилизируют? – догадалась я.

– Как ты быстро учишься! Все правильно, утилизируют. Ну и есть еще одна организация, иногда достает похлеще первых двух. УЦД – учет церковных дел. Они следят за противоположной нам стороной, чтобы инквизицию не повторили, чтобы лишнего на себя не брали. Например, вот было дело, один поп решил, что уж слишком много нечисти в его вотчине развелось. И он ничего лучшего не придумал, как не зарегистрировать пришедшую к нему мертворожденную. Пока суть да дело, пока с попом разбирались, так как, по Закону, только он ее вписать может, прошли сутки, и к мертворожденной пришли из УНН. Уники девчонку утилизировали без суда и следствия, а потом только разбираться стали. Тут уж УЦД подключили к разбирательствам, ну и они попа…

– Утилизировали?

– Как же! Пальчиком помахали и сказали не делать так больше.

– А много их вообще?

– Церковников? Да как собак нерезаных!

– Нет. Нечисти много?

– Ну, мертворожденных мало осталось, у меня в подчинении около сотни, так это на всю область! А по всей стране около десятка тысяч. В Европе мертворожденных вообще почти не осталось. Поэтому наши туда активно уезжают, уж очень рынок там крупный и пустой на конкуренцию. А вот другой разной нечисти валом: аспиды, ауки, бабки-ежки всякие. И это только по алфавиту.

– Так, мертворожденные этот что-то вроде ведьм?

– Ведьм? Что за пошлость? Ведьмы, это те долбанутые тетки с котелками, варящие непонятное варево и гадающие на таро? Я в жизни ни одной настоящей не встречал, а мне, чтоб ты понимала, уже триста сорок лет! Слухи конечно разные ходили, но как по мне, что ведьмы, что вампиры, что призраки – просто страшилки для малышни и идеи костюмов на Хэллоуин.

– А кто тогда мы такие?

– Если ты в экзистенциальном смысле, то понятия не имею. Если в антропологическом, то тоже. Никто толком не знает, откуда вся нечисть появилась и как. Просто она всегда была и все. Как обезьяны или зануды. Только обезьян изучают, а нам приходится скрываться, если люди узнают о нас, то объявят войну на поражение. Один раз они уже это сделали. И большинство из нас тогда перебили, пока не пришел наш Создатель. Он был влиятельным человеком, его мать была мертворожденной и благодаря ей он все знал о нашем мире. Создатель с детства обучался у лучших умов, и смог придумать как облегчить жизнь своей матери и всех нас. Он смог сделать жижу материальной, чтобы мы могли накапливать ее, делиться с нуждающимися и окрепнуть как вид. И он же, благодаря своему влиянию, заключил с Церковью Закон, благодаря которому нечисть больше не могли убивать без разбора. Более того, Создатель сделал оружие, которое и сегодня является гарантией нейтралитета между Церковью и нечистью.

– Какое оружие мог создать человек сотни лет назад, чтобы сегодня оно внушало страх?

– А кто его знает. Мы не знаем. Ходят слухи, что Высшие имеют доступ к нему. Но это только слухи. Так или иначе, Церковь нас не трогает, и мы спокойно живем и добываем себе пищу как можем. И кажется мне, что оружие вполне реально. Ведь не вся нечисть такая безобидная как мертворожденные, есть такая, что жрет людей в прямом смысле слова. Но, у улиток какая-то своя система подсчётов и пока людей жрут и убивают в нужном количестве, не превышая статистическую норму на процент населения, все счастливы, и никто никого не трогает, ясненько? Вот и ты никуда не лезь, и нас не подставляй. Улитки не самый приятный контингент и встречаться с ними лишний раз совсем не хочется. Кстати, а священника того, из-за которого девчонку утилизировали, Лихо сожрало. Но, там все по-честному было, Лиху одноглазому положено одного человека в год сжирать, ну это ж просто совпадение, что поп попался, правда?

– Лихо?