Один из трёх

– Мам…

– Не перебивай! Я боюсь за тебя. Ты в последнее время всегда дома, летом не выходила даже. Ты так совсем одна останешься! Меня не станет, у Лизы своя семья теперь, кто с тобой возиться будет?

– Все хорошо мам, со мной возиться не нужно. Мне и одной хорошо.

– В том то и дело! – воскликнула мама. – В том-то и дело, что тебе и одной нормально. Чего ты хочешь вообще? Сколько тебя Даниил ждал? Сколько бегал?

– Ничего он бегал, мы просто друзья. – поправила я маму.

– Да не смеши! Он же и с Лизой сначала только из-за тебя общался!

– Ну ведь все хорошо вышло, правда?

– Хорошо?! Вот я и спрашиваю, что ты хочешь? Хорошо ей вышло! Тебе что, Даня не нравился? То-то ты с ним часами болтала по телефону. И зачем это все? Ты скоро отшельницей станешь! Ты что, сама не видишь?

А я что? Я молчала. Возражать не хотелось. Я могла признать, что частично мама была права. Человеческое общество, за редким исключением, меня тяготило. Но подробно разбирать мои проблемы с мамой не хотелось, а я сама с собой разобраться-то не могла.

Я подняла Мотю на кровать, а сама легла рядом с мамой и обняла ее. Матильда залезла маме на грудь, свернулась клубочком и замурлыкала, а та начла гладить ее и постепенно успокоилась. Я поинтересовалась как прошел мамин ее день. Она работала терапевтом в местной поликлинике, и веселья всегда хватало. Мы долго болтали и наконец мама уснула. А я лежала и думала. Думала о том, что сказала мама. О Лизе и Дане. О них по отдельности. А потом в мысли пробрался сегодняшний спаситель. Вот еще, заняться человеку нечем. У него дома, судя по кольцу, жена есть, детей выводок, а он всяких неудачниц спасает. Но все-же помог, а я вела себя сегодня по-свински. Как обычно. Благородство чужого сердца вдруг вызвало во мне нестерпимое чувство стыда. Я поднялась, Мотя слезла с мамы и мяукнула, я аккуратно взяла ее на руки и пошла стелить себе постель. Долго не получалось уснуть, я все ворочалась и ворочалась. Время шло слишком быстро, собаки на улице лаяли слишком громко… Я протянула руку к кофейному столику у дивана и взяла телефон. Нашла нужный номер и написала «Спасибо за помощь. Надеюсь, не повторится». И успокоенная, наконец, уснула.

Глава 4

Утро началось не с кофе, а с разорвавшего тишину оповещения на телефоне. Я нащупал его на тумбочке и сощурившись попытался сфокусироваться на экране.

– Что случилось? – пробормотала лежавшая рядом жена.

– Все хорошо, просто спам, спи.

Но это был не спам. Сообщение с неизвестного номера. Несколько секунд я пытался осознать написанное, а потом дошло. Ну какая умница, зло подумал я, отличная идея написать в пять утра. Очень на нее похоже. Я положил телефон, и попытался уснуть. Не получилось. Опять взял телефон, снова прочитал сообщение. Написал в ответ «не за что». Стер. Взял телефон и пошел на кухню.

Нет, определенно нужно выпить кофе.

Типичная девушка. Обозвать человека за помощь и разбудить смс с благодарностью ночью. Их что, с детства учат по специальным брошюрам неадекватному поведению?

Я открыл браузер и стал просматривать ленту новостей. Однако злость на девчонку никак не хотела покидать меня, и единственным что отложилось у меня в памяти была новость из ленты о том, что дельфины топят людей и едят маленьких дельфинов. Отличное начало дня. Я допил кофе, и поставил кружку в раковину.

Ну почему она никак не идет у меня из головы?

Сколько ей лет интересно? Сказала, что только институт закончила. Если в семнадцать окончила школу плюс четыре года вуза, двадцать один, получается? Ну, не такая уж и мелкая, всего на двенадцать лет младше меня. А кажется, что целая пропасть. Какое же это поколение инфантильное. Выглядят как дети и ведут себя соответствующе. И сообщение это дурацкое. Ты к человеку всей душой, помогаешь жертвуя собственным временем. А она: «Надеюсь, не повторится». Я взял телефон и написал в ответ: «Надейся». Детский сад. Пожалел сразу, как отправил, но немного отлегло.

Дальше утро шло обычно. Проснулась жена и ушла на полчаса в ванную. Чем можно заниматься столько времени каждое утро? Я взял из холодильника один из бутербродов, завернутых на обед. Съел. Потом еще один. Что-то жена сегодня дольше, чем обычно. Наконец, она вышла из ванной, и я пошел за ней в комнату. Там меня ждала не слишком приятная реальность в виде зареванной жены. Эх, не привык я к такому, в последнее время любимая жена била уже все рекорды влажности. Будь рядом с ней портативный гигрометр, он бы зашкаливал. Я принялся утешать жену и думал о лучшем. Еще пять месяцев, всего только пять месяцев и все станет проще. Конечно, женщины вообще слишком эмоциональны, но это уже за гранью. Единственный плюс, что эта эмоциональность проявляется не только в общении и слезах, но и в другой, более приятной сфере. К которой я и перевел тему.

На улице сыро и свежо. Сентябрь, как никак. Мы подошли к машине, и жена нашла в машине салфетки, а мне почему-то стало совестно. Бред, с чего? Просто забыл рассказать ей вчера. Что подбросил девчонку. Да и зачем? Она в своем нынешнем состоянии еще неправильно все поймет и нафантазирует разного.

Мы ехали, а я думал – рассказать или нет? Посмотрел на нее, она улыбнулась мне, а я ей в ответ. Нет. Не настолько это важно, насколько сильной может быть реакция. Впереди нас в потоке машин ехал какой-то малолетний велосипедист. Причем ехал так, что казалось кататься его научили минут пять назад. Я остановил машину, и снова отвлекся на это дорожное недоразумение, которое выпустили на дорогу в утренний час пик с явным желанием чтобы его сбили. Может он родителям слишком дорого обходится? Мальчик стал поворачивать, даже не махнув рукой, и чудом его пропустили. Жена поцеловала меня, и краем уха я уловил как она что-то произнесла. Что она сказала? Впрочем, всегда есть универсальное слово:

– Конечно. – ответил я ей, а велосипедист уже укатился за другой поворот, и я искренне надеялся, что он доедет живым.

Терпеть не могу осень. Зачем вообще эта смена времен года, ну было бы лето все время. Постоянно урожай, тепло, на одежду тратиться не надо. И у нудистов было бы больше шансов. Все-же природа не всегда разумна.

Я поднимался на свой этаж, когда услышал гневные крики начальника. Его дверь была напротив лестницы, а толщина ее явно недостаточной.

– Вам что, сложно?! Ну отправьте еще одну машину! – аккомпанементом рева начальства были женские всхлипы. Дверь распахнулась, и я во всей красе предстал перед пылающим взглядом Сковороды. Александр Сергеевич Сковорода человек весьма пылкий, в таком состоянии лучше ему на глаза не попадаться. А тут я.

– Ты! – проорал он, сбросив звонок и положив телефон на стол

– Я.

– Заходи! – я вошел в кабинет и перед моими глазами предстала зареванная Ирина Сергеевна.

– Ты делал заявки на той неделе?

– Я.

– А ты их отправил? – сердце у меня похолодело. Отправить клятвенно обещала Ирина Сергеевна, а мне в этот день позарез нужно было уйти пораньше, жена хотела, чтобы я сходил с ней на ультразвук. Жена думала, что врач разглядит пол, но ребенок все десять минут спал, и мальчик у жены или девочка, осталось для нас загадкой. Это было в пятницу, на выходных на работе я не появлялся и ничего не проверял. И вчера, с этим сюсюканьем с Копейкиной, совсем вылетело из головы посмотреть почту.

– Ирина Сергеевна, – посмотрел я на заплаканную женщину, – а вы доставку нажимали?

– Пашенька, я вспомнила сегодня и проверила… Я вроде нажимала, а оно не ушло… – и та вновь залилась слезами.

– Работнички! Ну вот что мне теперь делать, как в глаза человеку смотреть! Я лично заказчику в пятницу обещал два комплекта! А в итоге, в лучшем случае, две недели еще ждать будет! – ревел, как разъярённый зверь, шеф.

– Александр Сергеевич! – попытался я успокоить. – Я сегодня отправлю заявку, позвоним, поторопим…

– А толку? – проорал Сковорода. – Машина только по понедельникам отправляется и вчера уже ушла!

– Ну попросим подождать клиентов. – заметил я. – Товар всего на неделю задержится, ничего страшного!

– Подождать они попросят! Это нашему прокурору между прочим, мебель была! Позвони, попроси его подождать, тоже мне, умник какой. Из последних сил у сетевиков конкуренцию держать пытаюсь, а тут вы, со своим подождать! Все! Пиши по собственному!

Сковорода вылетел из кабинета, и мы с Копейкиной остались вдвоем. Ирина Сергеевна рыдала, а я стоял красный и злой. Господи, как же достали эти бабы! Постоянно ноют, постоянно проблемы, черт!

– Пашенька, прости меня! – воскликнула Ирина Сергеевна. – Ты же знаешь, я с техникой не в ладах, стараюсь, но ничего не выходит.

Чертова старуха, ну получаешь пенсию, сиди дома, горшки сажай!

– Все нормально. Он еще остынет. – бросил ей я и вышел в коридор в поисках начальства.

Шеф не остыл, и ближе к обеду я подъезжал домой. Жене пока не говорил, да и не мог собраться с силами. Зазвонил телефон.

– Привет. – зазвенел в трубке бодрый голос.

– Ну, привет. – пробурчал я.

– Ты что, обиделся?

– Я? На что?

– Да брось, не дуйся. Просто выпила чуть лишнего, уснуть не могла. Вот и подумала, что была вчера не совсем вежлива. И спасибо даже не сказала. Вот и решила написать, чтобы совесть очистить.