Когда я встречу тебя вновь. Книга 1: Любить нельзя забыть

Она вытерла руки о полотенце, словно бы тем самым успокоив демонов, бесновавшихся у нее внутри, и опустилась на табурет. В ее глазах ютилась надежда.

– Думаешь, у него никого нет? – спросила она. – Он ничем себя не выдавал?

– Не было такого, – твердо сказала я. – И не будет. Я верю папе.

– Но если ты что-то узнаешь, ты мне скажешь?

Она умоляюще посмотрела в мои глаза. Я доедала свой кусок пирога, и в глубине души потешалась над мамиными страхами.

– Мама, я не могу ничего узнать. Потому что это плод твоих фантазий.

– И все же… Пообещай, что скажешь мне.

Я протянула руку к маме, взяла ее за кисть и сжала.

– Мама, у нас все хорошо. Папа нас любит, и никто ему, кроме нас не нужен… Разве что его пациенты. Но это совсем другая история. Не переживай. Мы – семья, и это навсегда.

Мама выдохнула и улыбнулась.

– Ты извини, – сказала я, – но мне нужно писать доклад. Спасибо за ужин. Все было очень вкусно.

С утра снова шел мелкий моросящий дождь и дул пронизывающий ветер.

Мы с моей подругой Юлей Войнович добирались до университета вместе, но каждая под своим зонтом. Обе в темных плащах, закрытых черных туфлях, и если бы не разные прически, то со спины нас можно было бы перепутать – мы часто слышали от других, что имеем схожие силуэты. На моей голове снова заплетена французская коса, а Юля собрала свои волосы в хвост на затылке. Она давно перестала укладывать их в прическу и больше не стремилась кому-то понравиться.

Мы дружили с ней с пятого класса, и вместе решили поступать на исторический факультет. Юля всегда отличалась энтузиазмом и активностью, и, благодаря ей мои школьные годы прошли в походах по лесам и горам, и первые песни у костра я пела вместе с ней. Мы жили, да и до сих пор живем в соседних домах, и в подростковом возрасте любили ночевать друг у друга. Тогда в моей комнате был раскладной диван, и мы спали на нем вместе. Правда, сном это трудно назвать. Ночь напролет мы болтали с ней о том, что нас волновало, радовало и вдохновляло – о мальчиках. Не о моих. О Юлиных.

Сколько ее помню, она постоянно была в кого-то влюблена – то в Толю Голубева с соседнего подъезда, то в Мишу Кондратьева этажом выше (она его так и называла – Миша – этажом выше), то в Руслана Красько из параллельного класса, а однажды сразу в обоих братьев-близнецов – Максима и Славу Заковыркиных, которые приходились ей какими-то дальними родственниками – что называется, седьмая вода на киселе. Все ее кумиры на одно лицо – смазливые мальчишки с белокурыми волосами и голубыми глазами. И, конечно, задиры. Такие часто нравятся девочкам-подросткам.

Когда фигура Юли стала приобретать женские формы, а произошли эти метаморфозы с ней раньше, чем со мной, у нее сразу появился первый друг. Кажется, его звали Тимур. Красавчик, старше ее на три года, боксер и душа любой компании. Как в такого не влюбиться? И Юля влюбилась. Но держала дистанцию. Как бы ей не сносило голову, рассудок оставался на страже. Девочки хоть и созревают раньше мальчиков, но не торопятся распрощаться со своей девственностью, проявляя разборчивость и осторожность. Во всяком случае, мы с Юлей берегли ее для того единственного и неповторимого, без которого жить невозможно – нет. Первые объятья, первые поцелуи, прогулки за ручку – все это было, но остальное – ни-ни. Ей только четырнадцать, она еще морально не готова раздеться перед мальчиком. Не говоря уже обо всем остальном. И этим она меня очень успокоила – я переживала, как бы она не наделала глупостей.

Их дружба длилась два месяца, а потом Тимур просто исчез и не давал о себе знать. И оказалось, что Юля толком-то его и не знает – ни где живет, ни где учится, ни как его фамилия. И друзей общих у них не было. Где его искать – непонятно. А воображение разыгрывалось не на шутку. Чего только Юля не навыдумывала, пытаясь найти ответы на его исчезновение. Вплоть до того, что его украли инопланетяне. Это была любимая наша страшилка, и мы периодически к ней прибегали, когда кто-то пропадал.

Но горевала Юля недолго. Довольно скоро объявился новый объект обожания, и она переключилась на него. Не помню его имени. Но и с ним ничего не вышло. Он не исчез, как Тимур, но быстренько пресытился одними поцелуями и откровенно признался Юле, что хочет секса. Нормальное здоровое желание восемнадцатилетнего парня, но она все еще была не готова. И они тоже расстались.

Уже после Юля случайно встретила Тимура и потребовала у него объяснений. «Да зеленая ты еще, мне девочки постарше нравятся. Которые не ломаются» – был его ответ. И разошлись по разным сторонам. Юля им давно переболела, и не очень-то и расстроилась. Да и красавчиком он уже не выглядел. Он же боксер, кто-то снес ему носовую перегородку и порядочно исказил физиономию. Для себя подруга решила, что этот кто-то оказался ее другом – и отомстил за нее. За все ее страдания и ожидания. А сам Тимур трус и негодяй.

Но как бы тяжело Юля не переживала свои расставания с парнями, она быстро утешалась в объятьях другого. Она верила, что новый друг окажется тем единственным и неповторимым, который, прежде всего, оценит ее душу, а не тело. Но, Господи, кто из парней в этом возрасте думает о душе? Нам такие не попадались.

Я тоже мечтала о чистой и преданной любви, но в отличие от Юли в свои двадцать лет ни разу не влюблялась. Это находилось за гранью понимания влюбчивой натуры подруги, и она не переставала спрашивать, как я могу оставаться равнодушной, когда вокруг столько симпатичных парней? Особенно Марк, мой друг детства и почти член семьи. Отношения с ним вызывали у нее сильнейшее недоумение. Как частый гость в моем доме, она пересекалась с ним и считала его тем самым симпатичным парнем, в которого невозможно не влюбиться.

Был момент, когда я думала, что она сама к нему неравнодушна. А случилось это на моем шестнадцатилетии, когда Марк пригласил ее танцевать. Мы с ним ходили в танцевальную студию, и искусством танца он владел практически в совершенстве. Чему и пытался за несколько минут научить Юлю, но она путалась в движениях, наступала ему на ноги и без конца хохотала.

После праздника она осталась у меня ночевать, и всю ночь трещала, какой Марк приятный молодой человек, как терпеливо выносил ее неуклюжее топтание по его ногам, вспоминала его комплименты ее гибкому стану и пылала, признаваясь, как он ее поцеловал на прощание. В щечку, по-дружески. Но так – будто он одарил ее самым страстным поцелуем. Я заподозрила ее во влюбленности в него, тем более что Марк соответствовал все ее вкусам, но она все отрицала и сказала, что не уводит парней у подруг. Кроме того, ей показалось, он влюблен в меня.

– Юля, не говори ерунду! Ты же знаешь, мы с Марком вместе с пеленок. Он мне как брат! Если он тебе нравится, ты можешь без зазрения совести принимать его ухаживания. Мне кажется, что и он к тебе расположен, а не проявляет активность только потому, что ты постоянно оглядываешься на меня и боишься моей ревностной реакции. Поверь, Марк не герой моего романа.

– Но почему? Он хорош собой, шикарно танцует, и у него такие обалденные пухлые губки! Так и тянет их поцеловать!

Мы прыснули со смеху. Хоть Юля и отрицала, но на лицо все признаки влюбленности в Марка. Уж я это ее состояние знала хорошо.

– Ты обязательно должна попробовать их на вкус, – продолжала Юля, – и рассказать мне, как это было.

– Почему бы тебе самой не попробовать и не рассказать мне?

– Нет, Марк принадлежит тебе. И перестань твердить, что он тебе как брат! Это не так. И нет ничего предосудительного, если вы с ним поцелуетесь. Разве тебе не любопытно, узнать, как это – когда твои губы накрывают губы мужчины? Попробуй. Я уверена тебе понравится, и твое отношение к Марку изменится… И ты будешь без конца с ним целоваться…

Юля захохотала, и я не удержалась и тоже засмеялась. Ах, Юля, если бы ты только знала… Но я ей об этом не рассказывала. Этап первого поцелуя с Марком я уже прошла. Понравилось, да. Но это ничего не изменило в моем отношении к нему.

– Юля, разве на поцелуях строятся отношения? Это, конечно, приятный бонус к ним, но должно быть что-то еще. То, что будет выделять его среди других. Марк потрясающий, я не спорю, – созналась я. – Он веселый, открытый и дружелюбный парень. И этим он сильно отличается от своего отца, который никогда не улыбается и немногословен. С Марком хорошо проводить время, но… дозированно. Не каждый день. Ты знаешь, что он увлекся игровой приставкой и может часами сидеть за ней, забывая обо всем на свете, и даже об удовлетворении естественных потребностей?

– Да кто сейчас не играет в приставку? Даже я иногда балуюсь. Это пройдет, игры пресытятся, и он вернется в реальный мир.

– Может быть. Но с Марком невозможно говорить на высокие темы. Ему это не интересно.

– Что ты имеешь в виду?

– Иногда мне хочется почитать стихи или послушать их в чужом прочтении. Или обсудить какую-нибудь книгу… Сходить в театр. Или поговорить о чем-то… о звездах, например, или об искусстве… Или еще о чем-нибудь таком, в чем я и сама не разбираюсь, но мне хочется, чтобы кто-то мне об этом рассказал… и мир открылся для меня в новом свете.

– Стихи ты можешь почитать и с мамой. Она же у тебя литератор.

– Юля, это все не то.

– Я поняла. Ты ищешь парня, похожего на твоего отца. Такого же интеллигентного, начитанного и мудрого, как он. Да, такой тип мужчины мне тоже нравится. И я очень уважаю Андрея Александровича. Но, Лиза, таких единицы, и разбирают их еще младенцами. А Марк – реальный и рядом. И повторюсь, влюбленный в тебя. А подстроить его под себя – дело техники. Моя мама вообще считает, что мужчина – это кусок глины, чем интенсивнее его мнешь, тем покладистей становится. И лепи из него, что хочешь. Правда, моей маме не очень-то это удалось. Но пить папа бросил. Когда появилась Вика.

Вика – младшая сестра Юли. Нам исполнилось по десять лет, когда она родилась. Отец Юли тогда страшно пил, уходил в запои, и однажды чуть не стал виновником трагедии, когда оставил младшую дочь без присмотра, опорожнив целую бутылку водки и завалившись спать. Вика тогда уже ползала и добралась до кухни, каким-то образом умудрилась включить газовую духовку и… Все могла бы плачевно закончиться, если бы в тот момент мама Юли не вернулась домой. Девочка отделалась легким испугом, а отец после этого напрочь завязал с алкоголем. Для этого нужен характер, и слава богу он его сохранил.

На первом курсе университета Юля стала старостой группы и отнеслась к своей «должности» со всей ответственностью. Она знала все – когда зачеты, когда экзамены, сроки их пересдачи, как заселиться в общежитие, к кому обратиться, чтобы получить какую-нибудь справку, кто болен, а кто прогуливает, – и, кроме того, вне учебное время организовывала выходы группой на какие-нибудь культурные мероприятия, проходящие в городе. Порой у нее голова шла кругом от многозадачности, но ей нравилось это состояние – состояние важности и значимости среди одногруппников – и она безропотно выполняла свои обязанности.

Тогда же Юля познакомилась с парнем, его звали Петром, который тоже учился на историческом факультете, но на три курса старше нас, и тоже был старостой. Они встретились в деканате, куда оба пришли по направлению своих групп, и, по словам Юли, между ними сразу возникла какая-то химия – отношения быстро переросли в роман. И впервые она влюбилась всерьез.

Ее большие серые глаза распахнулись еще шире и засветились от счастья. С круглого лица не сходила улыбка, и две ямочки на щеках, как поцелуи Купидона добавили ей очарования. Русые волосы она подстригла лесенкой и стала ежедневно укладывать в прическу. Преображение пошло ей на пользу, и она похорошела.

Имя Пети не сходило с ее уст, а сам он был полон одних достоинств. Спортивный, энергичный, активный, с огромным чувством юмора, амбициозный и предприимчивый. Еще на первом курсе с ребятами он открыл пару сигаретных ларьков, а к четвертому курсу обзавелся сетью табачных магазинчиков. На мизинце левой руки он носил золотой перстень с агатом, доставшийся ему по наследству от деда, а в ухе серьгу, и с сигарой во рту на новом мотоцикле он окончательно свел Юлю с ума. Она сменила юбку на джинсы и пересела с ним на байк.

Но и у такого отличного парня нашлись свои недостатки. Он курил, много курил. Отсюда и его страсть к табачному бизнесу. Но Юля не считала эту привычку пагубной. Курение придавало его голосу хрипотцу, которая доводила ее до мурашек. Особенно, когда пел…

Да, он еще и пел. Я тоже его слышала. Пробирает, но не до мурашек.

С Петей подруга распрощалась со своей невинностью. В комнате общежития, где он жил с другим мальчиком из параллельной группы. Это не похоже на Юлю, которая в свой первый раз грезила о романтике и чувственной атмосфере, а отдалась своему герою на старых простынях, скрипучей кровати с каркающими за окном воронами. Но любовь творит чудеса. Ценности меняются. Мир видится в ярких цветах, и все ничтожно, когда он рядом.

Петя завладел Юлей с головы до ног, и я отошла в сторону. Так бывает, когда появляется тот единственный и неповторимый в жизни подруги. Обижалась ли я? Нет… Наверное, нет. Правильнее будет сказать – грустила. И чуточку завидовала.

Но спустя два года мою подругу постигло горькое разочарование. Петр был из Крымска, и, окончив университет, уехал домой. На прощание сказал Юле, что их отношения были несерьезными, и в его намерения не входило жениться на ней. Более того в Крымске у него есть другая девушка, и именно ее он видит в будущем своей супругой.

Мне не забыть тот день, когда она прибежала ко мне домой вся в слезах, и полчаса я не могла привести ее в себя и узнать, что произошло. Когда она, наконец, смогла мне все объяснить, я до глубины души растрогалась ее горем, мы поплакали вместе, и в ту ночь она снова осталась у меня ночевать. Мы больше не трещали и не смеялись, как раньше, а просто пролежали в обнимку всю ночь, не говоря друг другу ни слова.

С тех пор прошло почти два года, раны Юли затянулись, она снова стала улыбаться и радоваться жизни. Но ее отношение к парням изменилось. Она больше не шла ни с кем на сближение и как будто бы закрыла для себя тему любви. Мы снова сблизились, и я отмечала для себя, что наша дружба стала крепче.