Когда я встречу тебя вновь. Книга 1: Любить нельзя забыть

– Только бы оправдать его ожидания, – прожевав, сказала я. – И не впасть в ступор от неожиданных вопросов.

Мы посмеялись. В этот момент официант принес борщ с пампушками, пожелал нам приятного аппетита, и Шандор, отставив в сторону блины, принялся за суп.

– Интересно, – сказал Шандор, – кафе называется «Вареник» из-за того, что здесь большой выбор этого блюда?

Я улыбнулась.

– Я тоже так думала. Но однажды мы с отцом задали этот же вопрос официанту, и он разубедил нас в этом.

– Что он сказал?

– Жену хозяина зовут Варвара, а он ласково называет ее Вареник, и кафе назвал в честь нее.

– Надо же! – удивился Шандор. – Неожиданно.

– Почему неожиданно? Я знаю много заведений, названия которых носят женские имена, и нередко это имена жен или дочерей.

– Возможно, это неожиданно для меня. У цыган так не принято.

– Как – так?

– Цыгане не говорят о своих женах. Даже в такой скрытой форме… Мой отец редко упоминает имя моей матери в присутствии других мужчин. А если такое случается, то ему приходится извиняться перед собеседниками.

– Почему они избегают таких разговоров?

Я вся обратилась вслух. Я готовилась узнать для себя что-то новое о Шандоре и его обычаях, и это ожидание взбудоражило меня. Но он не спешил удовлетворить мое любопытство. Устремив взгляд в свою тарелку, он поддел ложкой кусок мяса и зажевал его.

– Извини, мне немного неловко с тобой об этом говорить…

– Потому что я женщина?

– Именно.

– Давай абстрагируемся. Представь, что ты на семинаре рассказываешь о своих обычаях и традициях.

Шандор прожевал мясо, зачерпнул ложку борща и поспешно съел ее.

– Ты рассказывал об этом на семинаре прежде, на первом курсе? Прости, я тогда не очень внимательно тебя слушала.

– Об этом я не упоминал. Русским такого не понять.

– Ты доходчиво объясняешь, может, все-таки поделишься?

Шандор посмотрел в окно. В его взгляде некоторое раздражение и досада. Дождь был уже не таким обильным, но все еще стучал по лужам, и затянутое тучами небо не предвещало перемен в ближайшее время. Мне показалось, Шандор торопился уйти, и я не исключала, что мое любопытство было тому виной.

Я потянулась за чашкой чая, нервничая, что испортила радушный настрой, который между нами установился, и переживая, что он больше не захочет со мной общаться. Я поспешила вернуть его расположение к себе и извинилась:

– Прости, я слишком любопытна.

Я сделала несколько глотков чая, затем взялась за чайник, добавила себе горячего.

– Тебе подлить еще? – спросила я.

– Да, спасибо.

Я наполнила его чашку, указала на сахар, спрашивая, подсластить ли новую порцию чая, он отказался. Я вернула чайник на место и решила сменить тему:

– Как тебе блины?

– Вкусные. Очень сытные.

– Ты любишь печень? Мне у них с печенью нравятся. Вкус специфический, но это на любителя.

– Я всеядный.

– Если будешь здесь еще когда-нибудь, попробуй, думаю, тебе понравится. А вот с мясом моя мама готовит вкуснее, чем здесь. Я не знаю, в чем ее секрет, но они у нее получаются нежнее и прямо тают во рту.

– Твоя мама хорошо готовит?

– Да. Годы практики дают о себе знать. Особенно хорошо у нее получается выпечка.

– А ты умеешь готовить?

Я смутилась. Врать я не умела, а реальность не заслуживала похвалы. Я редко стояла у плиты – готовила крем или какой-нибудь соус, которые требовались маме для ее блюд, а до готовки чего-то серьезного мама меня не допускала.

– Исторически сложилось, что мама у нас главная на кухне, и она всем заведует. Я лишь изредка ей помогаю. В основном по праздникам.

Мне стало стыдно за себя, потому что я заметила неодобрение во взгляде Слободы. Желая возвыситься в глазах Шандора, я вдруг поняла, как ничтожны мои старания. С докладом самостоятельно не справилась, готовить не умею, слишком любопытна и неосторожна в словах. Неудивительно, что он так часто поглядывает в окно и наверняка ждет избавления от моего общества.

– Я несколько раз пыталась посягнуть на мамину территорию, – стала оправдаться я, – но что бы я ни делала, мама не одобряет. То ей кажется, что я пересолила, то переварила. Она трепетно относится ко вкусу блюд, поэтому не терпит, когда что-то в них не так.

– Она тебя балует. И в данном случае это тебе вредит. Ты чья-то будущая жена, а мужчины высоко ценят женщин, которые умеют готовить… Во всяком случае так у цыган. Но думаю у русских точно также.

– Ты прав. Передам маме твои слова. Мне кажется, разговор о моем браке способен изменить ее мнение о моем присутствии на кухне.

Я улыбнулась и вспомнила, как мама грезит моим замужеством с сыном ее любимой подруги, и обе поощряют нашу дружбу, которая, как они надеются, перерастет в любовь.

– А твоя мама вкусно готовит? – спросила я.

– Очень. Возможно, я необъективен, но вкуснее нее никто не готовит в нашем селе. Ее борщ – выше всяких похвал! Этот, – Шандор ткнул в свою тарелку, – его слабая пародия. А как она готовит мясо! Лучше всякого мужчины, – и шепотом добавил: – только моему отцу об этом не говори.

Я посмеялась и съела очередной вареник.

– Чем еще занимается твоя мама, кроме приготовления борща и мяса?

– А чем еще может заниматься цыганка?

– Гадает?