Китайская бирюза

К счастью, «первая помощь» была тут как тут. Петр достал из кармана уже знакомый пузырек с валерьянкой (в последние дни он постоянно носил его с собой) и накапал собеседнице тридцать капель прямо в остаток чая с хризантемами.

– Выпейте! – потребовал он и добавил: – Все будет хорошо, – сейчас на очереди явно не ваш труп, дорогая Каролина. Преступник, похоже, соблюдает очередность.

– А чей же? Чей труп будет следующим? – волнуясь, прошептала дама, не особенно веря словам врача.

– Сдается мне, одного не в меру любознательного российского туриста, – вздохнула Лина. И Петр, научившийся читать мысли жены, таинственно кивнул.

Валерий Башмачков брел по вечернему Пекину и лихорадочно соображал: правильно ли он поступил, что открылся этой взбалмошной дамочке – Ангелине.

«И кто тянул меня за язык? – запоздало сокрушался литератор. – О смерти Маргариты все равно вскоре все узнали бы, зато обо мне, возможно, и не вспомнили. Так нет же, сам прибежал, дурак такой, и сам же все и выложил. Проклятая писательская общительность… А ведь женщины болтливы не в пример писателям! Ну, конечно, эта дамочка введет в курс дела всех подряд… Не дрейфь, Валера! – привычно подбодрил он сам себя. – Все путем! Уж лучше пусть кто-нибудь третий, да хотя бы эта вздорная дамочка в очках, Ангелина, будет в курсе того, что я невольно увидел в салоне. Все-таки какая-никакая гарантия, что меня будут искать. А то, неровен час, укокошат на темной пекинской улице, скинут в зловонную речку на окраине Пекина – и прости-прощай Валера Башмачков! «И никто не узнает, где могилка моя» …

Перспектива стать «Франсуа Вийоном» наших дней и сгинуть, как французский поэт-бродяга то ли удавленным, то ли повешенным, совсем не улыбалась Башмачкову. Размышляя о бренности бытия, беллетрист едва не налетел на пожилую китаянку, продававшую персики, сидя на корточках.

«Кстати, – напомнил он себе, задев ногой большой, как мяч, персик и чудом не растянувшись на тротуаре, – есть одно «но». Я благоразумно рассказал этой самозваной «мисс Марпл», довольно самоуверенной дамочке, далеко не все. Вернее, умолчал о главном… И – слава богу! А что, если тот, о ком я умолчал, этого не знает? – подумал Башмачков, холодея от макушки до пяток.... Эх, прости-прощай тогда заветные «Нобелевка» и «Буккер»! А также «Нацбест», «Большая книга», «GQ» и прочие литературные премии? Закатают в асфальт на площади «Тяньэньмынь», и все дела», – закончил внутренний монолог Бамачков, не прекращая иронизировать даже в такой неподходящий момент. Он остановился и испуганно огляделся по сторонам.

Вокруг шумела праздная толпа. Валерий Башмачков и сам не заметил, как, размышляя о страшном эпизоде, внезапно угодил в центр веселья. Толпа таких же, как он, праздных иноземцев гудела, предвкушая «настоящее китайское» зрелище».

На площади, куда вышел Башмачков, назревало красочное ежевечернее шоу. Воскресными вечерами это шумное действо привлекало сотни туристов со всего мира. Шоу называлось «Мужской танец с веерами» и славилось далеко за пределами Поднебесной.

«Отлично! Еще одна сцена из романа буквально плывет в руки», – подумал Башмачков и даже ухитрился занять место в первом ряду, слегка подвинув локтями зазевавшихся английских толстяков в одинаковых клетчатых рубашках.

В ту же минуту загрохотали барабаны, настраивая туристов на торжественный лад, и представление началось.

Не меньше сотни китайских танцоров-мужчин с огромными красными веерами стали двигаться по периметру площади гигантской змеей в такт гипнотическому барабанному бою. Ритм становился все быстрее, барабаны звучали все громче… Башмачков замер, потрясенный фантастическим зрелищем и магнетическим звучанием барабанов. Внезапно ему показалось, что кто-то тронул его за плечо. Валерий с детства терпеть не мог, когда ему клали руки на плечи малознакомые люди. Это напоминало ему панибратское похлопывание бездарностей, которые так и норовили встать с ним на одну доску. Башмачков оглянулся, собираясь осадить нахала, и обмер… В руке здоровенного китайца, стоявшего буквально на шаг позади него, сверкнул нож. Мысль о том, что сейчас его зарежут в толпе, как жертвенного барашка, молнией мелькнула в сметливой голове Башмачкова…

Китайским древним воинам и не снился такой прыжок, какой совершил, спасая свою жизнь, неспортивный «кабинетный «писака». Ррраз– и Башмачков оказался уже в середине круга. Два – и он увидел, что рука с ножом осталась далеко в толпе. Значит, пока короткая передышка. А что дальше? В гипнотическом ритме, стремительно и неотвратимо, к нему приближаются танцоры с огромными красными веерами. Барабаны бьют все громче, танец становится все более воинственным и агрессивным: Тра-та-та-та, тра-та-та-та…

Башмачков беспомощно оглянулся, и вдруг… поднял руки, принял почти балетную позу и улыбнулся зрителям во все свои 28 зубов. Внезапно он почувствовал себя почти Николаем Цискаридзе на сцене Гранд Опера в Париже. Или, в крайнем случае, Сергеем Филиным. Одним словом, сейчас он вошел в роль звезды Большого Балета.

«Танцуй! Танцуй, Валера! – приказал он сам себе, – давай же, играй роль площадного шута или… или сыграешь в ящик», – не удержался он от каламбура даже на краю гибели.

Теперь на площади стоял уже не Валерий Башмачков, плодовитый сочинитель жутковатых готических романов, а обычный российский турист, принявший «на грудь» гораздо больше, чем обычно, и решивший покуражиться на чужбине.

Башмачков дурашливо пристроился к цепочке танцоров и двинул за ними, повторяя в точности все их движения. Зрители зааплодировали хмельному российскому смельчаку и громко засмеялись. Ободренный Башмачков выхватил у кого-то из толпы глянцевый журнал и принялся размахивать им, словно импровизированным веером. Танцоры двигались в безупречном ритме, сохраняя рисунок воинственного танца. Они растерянно поглядывали на самозванца, не решаясь прогнать его из цепочки. И впрямь на Востоке чтят законы гостеприимства!.. Никто Башмачкову даже замечания не сделал. Наконец хвост «змеи», в котором двигался Башмачков, оказался неподалеку от стоянки такси. Самозваный «танцор» вновь сделал рекордный прыжок, отделился от «своей» фольклорной труппы и во все лопатки рванул к машинам. Там он вскочил в первый же встречный автомобиль и крикнул водителю, как Гагарин: «По-е-ха-ли!».

Каким-то непостижимым образом китайский водила понял его воинственный клич правильно и ударил по газам.

– Ну вот, что я вам говорила, – вздохнула Лина, выслушав уже не в первый раз сбивчивый рассказ Башмачкова. На этот раз – о драматичных событиях на одной из площадей Пекина. Полчаса назад писатель ворвался к ним с Петром в номер, теперь уже безо всяких «цирлих-манирлих», и с порога закричал, что его самого только что едва не зарезали.

– Ну, я так и думала, что следующий на очереди – ваш труп, господин сочинитель, – пояснила Лина со вздохом.

– Предупреждать надо! – проворчал Башмачков.

Понятно, что такой перспективе сочинитель явно не обрадовался. Он и вправду выглядел уже почти готовеньким для отбытия в мир иной: синие глаза его отливали краснотой, как на фотографии со вспышкой, темные кудри были взъерошены, а лицо, прежде загорелое, покрывала мертвенная бледность. После сообщения Лины визитер сделался подозрительно похожим на картинку с обложки его собственного романа. Разве что креста и могилы под луной не хватало для полного сходства.

Лина строго, но с легкой усмешкой взглянула на визитера – так учительница начальных классов смотрит на неисправимого, но обаятельного двоечника, и добавила:

– Причем, как вы сами только что убедились, друг мой, труп может появиться отнюдь не вымышленный, как в ваших готических вымыслах, а самый что ни на есть настоящий.

Петр кивнул, подтверждая сказанное женой, и на всякий случай перевел взгляд на аптечку. «Интересно, осталась ли там еще валерьянка?» – озабоченно подумал он. В последние дни это российское лекарство широкого спектра действия шло в Китае ну просто «на ура». Башмачков поймал озабоченный взгляд эскулапа и изо всех сил замотал головой. Однако едва представил себя в виде трупа на площади, как лицо его еще больше побелело, и Башмачков стал медленно сползать на бок со стула.

Петр привычно накапал в чашку тридцать капель и настойчиво протянул гостю:

– Немедленно выпейте! В противном случае наш разговор будем считать оконченным.

А Лина, почувствовав себя «хорошим» следователем, улыбнулась:

– Да ладно! Делов-то! Не хотите – не пейте! Это ваши проблемы. Главное, Башмачков, «колитесь теперь по полной». Ну, в смысле, сейчас же все расскажите нам. Особенно про массажный салон. И, пожалуйста, без купюр, – потребовала она, пристально взглянув на Башмачка.

– Да уж, какие там «купюры», – вздохнул Башмачков, – у меня они вообще нечасто заводятся…

Даже в эту драматичную минуту беллетрист не отказал себе в удовольствии поиграть словами. Лишь после этого он приступил к жутковатому повествованию:

– Поначалу я решил, что нахожусь в массажном салоне один. Эти китайские куколки так суетились вокруг, так обволакивали своими сахарными улыбками, что я полностью утратил бдительность. Полагаю, вам, женщинам, трудно понять нас, мужчин, в такой пикантной ситуации.

– Ну почему же? – улыбнулась Лина. – от этих восточных красавиц любой мужчина голову потеряет, не только впечатлительный литератор.

– Вот и я… потерял. И, к сожалению, не сразу нашел. В общем, не заметил, как в массажный кабинет, дверь в который была по-прежнему закрыта, ловко просочился какой-то тип. А когда понял, что меня «обошли на повороте», разумеется, возмутился. Ну ладно, допустим, меня на родине в очередях частенько отпихивают, но тут… В общем, стало обидно: я здесь интурист, или кто? Вечно этих западников вперед нас повсюду впускают… Ну, я и завопил во всю мочь: «Але! Полегче, старичок! Тебя тут не стояло! Сейчас моя очередь!».

Ну, и еще добавил для надежности пару непереводимых русских слов. Короче, слегка поскандалил, как если бы кто-нибудь воткнулся передо мной без очереди в районной поликлинике.

– И что – китаянки? – насторожилась Лина.

– А – ничего. Прочирикали: «Сейсяс-сейсяс, не волнуйтесь, «господин-товалис», это просто ее муз». Через минуту этот «псевдо-муж» выскочил, как ошпаренный, и дал деру вверх по лестнице. Он неплотно закрыл дверь в кабинет, ну я и не утерпел, заглянул. Там, как я уже рассказывал, увидел немолодую даму, к тому же в очень неприглядном виде. Маргарита Павловна к той минуте уже успела испустить дух. Радом с массажным столом валялся брошенный нож. Вот и вся история. теперь во всей полноте.

– И кто же был этот «муж» Маргариты? – спросила Лина, заметно волнуясь. – Мы же с вами отлично знаем, что она приехала в Китай одна…

– А кто его знает! – махнул рукой Башмачков. – Этот тип так дунул вверх по лестнице, что я успел разглядеть только его спину. Понимаете, чтобы не терять времени у кабинета, я, как обычно, делал кое-какие записи в моем писательском дневничке. Ну, и упустил из виду главное… Однако тот бугай, уверен, меня как раз заметил, потому и решил расправиться со мной только что, на площади, там, где полно народу. Причем – не сам, а руками наемного китайского громилы. Я уверен, что бегун по лестнице и есть заказчик убийства несчастной дамы.

Лина заметно посерьезнела:

– А что же вы, мил-друг, в прошлый раз такие важные подробности упустили? – с укором взглянула на него Лина.

– Честно говоря, я подумал тогда: если лишнего не сболтну, то все как-нибудь само собой обойдется. Мол, я не я, и Маргарита не моя. Дескать, видел только труп нашей подруги по путешествию и никакого громилы не заметил. А оно вон как получилось. У киллеров, видно, сейчас тоже кризис, за любую работу берутся. Ну, а трусы… Трусы всегда погибают первыми.

– Боже, друг мой Башмачков, да не дрожите вы так! Сейчас главное понять, кто ворвался к Маргарите, и чем ему помешала бедная женщина. Хоть какие-то приметы бандита вы запомнили?

Писательская привычка подмечать детали не подвела Валерия Башмачкова и на этот раз.

– Ну…не очень, – пожал плечами литератор, – правда… кажется, у него был «конский хвостик» на затылке и еще… мощные плечи атлета, – припомнил Башмачков. – Поразило несоответствие «богемной» прически и атлетического телосложения. И еще, как мне показалось, этот «муж» был намного моложе своей так называемой «супруги».

– Хвостик, хвостик, где ты был…, – забормотала Лина, – где-то, у кого-то я его недавно видела…

Лина провела рукой по волосам, сжала их в конский хвост и вскрикнула:

– Ну, конечно! Странное сочетание: спортивные плечи и конский хвостик… Я заметила их, когда звонила по мобильнику в полицию. За домами тогда мелькнула обширная мужская спина и крупная голова с конским хвостиком. Волосы русые, слегка волнистые, совсем не такие, как у китайцев. Где-то я видела эту прическу…. Совсем недавно…. Постойте… Что-то припоминаю… Боб! Ну да, точно он!

Какие же мы с тобой идиоты! – прокричала Лина, обращаясь к Петру. – За всей этой круговертью совершенно позабыли про бизнес-партнера Вована – про нашего безутешного Борясика. Теперь я уверена, что этот Боб был не только свидетелем, но и активным участником утренних событий на рынке. Думаю, этому молодому негоцианту известно больше, гораздо больше, чем он пожелал нам рассказать…