Когда придет Волчок

– Кира Коровкина, вы готовы зачитать нам свой синопсис? – спросила Ильинская.

– Давайте после перерыва, – попросила Кира, сжав маленькие кулачки. – Услышала выступления коллег и поняла: надо еще немножко поработать над текстом. Хочется всех удивить.

Лина и Башмачков едва дождались, когда начальство и семинаристы покинут зал. Они вышли за последними участниками и оглядели фойе. Никого! Парочка быстро подкралась к плотной шторе, обрамлявшей высокое окно в зале, и заглянула за нее. Тяжелый груз был варварски оторван от металлического троса, что называется, вырван «с мясом». Крепление было вывернуто из углубления в полу и валялось в стороне от отверстия.

– Ого! Кто-то очень хотел, чтобы мы выбыли из игры, – прошептала Лина.

– Не дождутся! – прошипел Башмачков, и от его злой решимости страх в душе Лины вдруг куда-то исчез, словно Башмачков расстрелял его из игрушечного бластера.

Как чертик из картотеки

– Понимаешь, кто-то должен был знать, что мы пройдем именно в ту минуту через фойе, – начала было Лина, но тут у Башмачкова зазвонил телефон, и литератор дал знак замолчать.

– Ну что, Колян? – Башмачков прижал трубку к уху. – Ни фига себе! Лина, записывай, диктую. Значит, так. Владислав Петрович Волков по кличке Волчок отсидел полтора года за финансовые махинации в девелоперском бизнесе и вышел по амнистии десять лет назад. Вскоре после освобождения он сменил фамилию и имя и стал Иваном Васильевичем Кармашовым. Как это ему удалось? Вступил в брак с гражданкой Кармашовой, которая была старше мужа на пятнадцать лет. Видимо, за взятку ему удалось сменить не только фамилию, но и имя.

Башмачков внимательно выслушал сообщение следака Васильева и сказал:

– Во-первых, Колян, спасибо за потраченное время. Как говорит, молодежь, сорян! Во-вторых, не беспокойся. Все бросать и мчаться сюда, как на пожар, не стоит. Мы с Линой как-нибудь сами справимся. Прикинь, эти мутные челы совсем уж допотопными методами действуют! Такое впечатление, что они Агаты Кристи начитались. Какие-то нафталинные примочки! То люстру на пол уронят, то из пневматики пальнут, то в номер в мое отсутствие залезут. Фигня какая-то! Серьезные люди так не работают. Не беспокойся, Колян! Да-да, обещаю не геройствовать. Если будет реальная угроза, мы с Линой сразу же тебя наберем. Слава богу, этот «семинар на крови» заканчивается. Главное, мы поняли… Алло, Колян, ты слышишь? Литература тут чисто для прикрытия, а цель у семинара совсем другая. Какая? Скоро узнаем. Вечером станет известно, кто всех обойдет на крутом повороте и в итоге получит солидный гонорар. Ты не поверишь, тут конкретная жесть! За деньги спонсора авторы бьются насмерть. В буквальном смысле слова! Старик, повторяю: Шекспир отдыхает! Странно, правда, для литературных бдений? Как только мы с Линой вырвемся на волю, приезжай сюда со своими ребятами! Ты уж точно с легкостью выяснишь, почему писатели мрут здесь, как мухи. Обещаю, мы будем помогать изо всех сил. Короче, скоро встретимся за кружкой пива и все вам с Березкиной расскажем. Тут такие приколы – нарочно не придумаешь! Почище неаполитанской Каморы. Короче, не волнуйся, братан, мы в полном порядке. Прикинь: у нас тут надежная защита – охранник Кузьмич. Наш, как говорится, инсайдер. Кузьмич обещал свистнуть, если что подозрительное почует. Местный бармен тоже крепкий мужик, если что – плечо подставит. В общем – до скорого! На связи!

Башмачок повесил трубку и сказал с хитрым видом:

– Колян опять велел тебя поцеловать!

– Подожди ты с поцелуями, давай о деле. То есть об Иване Кармашове. Если честно, я в шоке. Откуда Колян узнал все эти факты?

– Как откуда? Волчок выпрыгнул на него из картотеки, словно чертик из табакерки! Цифровой век давно наступил, мадам Томашевская! Мы с тобой, как и остальные россияне, находимся под колпаком, то бишь, во всех электронных картотеках и списках. Кликуши и юродивые, кричащие о цифровом рабстве, недалеки от истины. Полиция знает все! А уж о тех, кто отсидел в колонии, и подавно все до мелочей известно. Колян не зря старался, надо будет ему проставиться. Как тебе такая новость: наш герой бывший зэк?

– Я в шоке! Реальная биография Волкова-Кармашова круче любых писательских фантазий. Как говорится, жизнь опережает мечту. Только вот книга о его жизни должна быть написана в жанре милицейского протокола.

Вход рубль – выход десять

В тот день Ильинская осталась в офисе вдвоем с секретаршей. Так случалось нередко, поскольку шеф часто бывал в разъездах, пытаясь вовлечь в орбиту своего бизнеса ближайшие к столице города. Уж в чем в чем, а в безделье Волкова упрекнуть было невозможно. Вот и в тот день он отбыл на пару дней в командировку, загрузив Ильинскую и секретаршу множеством заданий. Аркадий Цветков, начальник отдела кадров, заодно отвечавший в их фирме за безопасность, уехал вместе с шефом. Ясное дело, отсутствием начальства было грех не воспользоваться. Ильинская переложила на секретаршу Милану часть поручений, данных ей шефом, попросила девушку оставаться «в лавке» до конца рабочего дня, а сама решила смыться из офиса на пару часов раньше обычного. Наконец-то появилась возможность сходить в парикмахерскую и заглянуть в бутик, где она накануне присмотрела блузку любимого цвета айвори, то бишь, слоновой кости. К сожалению, этому дивному плану не суждено было сбыться…

– Проверка УБЭП! Всем оставаться на местах! Руки на столы!

В офис ворвались трое рослых мужчин в шлемах-балаклавах, оставлявших открытыми только глаза. Началось странное представление, получившее в народе название «Маски-шоу».

Внутри у Станиславы все похолодело, однако она проявила завидное самообладание.

– Кому – оставаться? – спросила она спокойно. – Вы что, господа, не видите: в офисе всего две слабые женщины, и мы не собираемся оказывать вам сопротивление?

Говоря это, Станислава попыталась спрятать флешку с «черной бухгалтерией» в бюстгальтер, но боец УБЭПа, оказавшийся ближе других к ее столу, в два прыжка подскочил к Ильинской и больно вывернул ей руку. Здоровый детина без труда разжал тонкие женские пальцы, крепко державшие пластмассовый прямоугольник, и кинул через плечо «вещдок» своему начальнику, руководившему группой захвата и перекрывавшему «фигурантам» путь к отступлению.

– За попытку сокрытия вещдока вы задержаны, – процедил офицер, ловко поймав флеш-карту.

– С какой стати? – попробовала потянуть время Станислава Сергеевна, хотя в душе понимала, что любые слова сейчас не только бесполезны, но и разозлят силовиков. – Я слабая женщина, а вы так не по-мужски на меня орете. К тому же я тут не главная, а секретарь Милана – вообще технический работник. Директор фирмы – Владислав Петрович Волков, а его зам. – Аркадий Цветков. Вот с ними, пожалуйста, и разбирайтесь.

– Ввиду отсутствия в офисе руководства нам придется задержать вас, госпожа Ильинская, – сказал старший. – Не беспокойтесь, Станислава Сергеевна, до ваших подельников мы тоже доберемся. Если начальство решит, что вы невиновны – вас вскоре отпустят.

– А в чем, собственно, причина вашего, эээ…, с позволения сказать, внепланового визита? – спросила Ильинская. Она все еще надеялась, что удастся заболтать или, на худой конец, разжалобить визитеров. Ильинская взглянула в глаза руководителю группы захвата и громко всхлипнула.

– Вы сами пойдете или предпочитаете в наручниках? – лениво поинтересовался старший, не обращая внимания на женские слезы.

– Сама, – тихо сказала Ильинская и обратилась к секретарше: – На сегодня, Милана, ты свободна. Закрой, пожалуйста, офис и позвони Волкову и Цветкову.

Милана была смертельно напугана и не нашла в себе сил даже ответить Ильинской. Девушка молча кивнула и разрыдалась.

– Без вас позвонят, – проворчал первый силовик. Он то и дело поглядывал на часы. Было заметно, что парень торопится домой.

– Слушайте, мне этот ваш театр народной драмы в печенках сидит, идите уже, – сказал второй и слегка подтолкнул Станиславу к выходу. Она подчинилась и подумала: жизнь и вправду театр. Только играют в нем не водевили и комедии, а трагедии уровня «Гамлета». Разве могла она в детстве представить себе, что ее судьба будет зависит от Владика Волкова? От незатейливого пацана, усердно помогавшего по хозяйству ее отцу, видному советскому писателю…

Сказка для взрослых

После обеда семинаристы двинули в зал. Лина призналась Башмачкову, что этот маршрут ей порядком надоел. Дескать, она мечтает скорее попасть домой и больше никогда не писать для конкурсов дурацкие синопсисы. Через фойе они прошли быстро, с опаской поглядывая по сторонам. Мусор, оставшийся после падения люстры, был убран, а под потолком появился дешевый светильник, дававший тусклый свет, не то что хрустальная красавица. Длинные тени в фойе и полумрак по углам заставили Лину поежиться. Она всегда любила яркий свет, желательно солнечный. Слабое освещение вгоняло ее в депрессию. Лина с юности удивлялась, почему некоторые хозяйки, к примеру, ее подруга Ника, предпочитают декорировать квартиры в темных тонах. Из кухни Ники с ее коричневыми обоями, темно-зелеными шторами на окнах, темно-коричневой кухонной мебелью и слабым точечным освещением Лине всегда хотелось поскорее сбежать куда подальше – да хоть под ярко горевшие за окнами уличные фонари.

Лина вспомнила, что падение люстры – лишь один из зловещих знаков последних дней. Мурашки побежали по спине, не предвещая ничего хорошего. Захотелось поскорее уехать из этого проклятого места и забыть его, как забываешь, закрыв, плохую книгу. Башмачков, словно угадав ее мысли, крепко сжал Лине руку и прошептал:

– Поздняк метаться! Пошли уже.

«Из этого «милого местечка» фиг сбежишь, – подумала Лина, неохотно возвращаясь к реальности, – впрочем, мы должны досмотреть эту «киноленту» до конца».

Писателям не терпелось скорее завершить двухнедельный литературный марафон, узнать его результаты и разъехаться восвояси. Все уже успели соскучиться по дому и по родным. Авторам надоели бесконечные читки синопсисов и глав, в особенности – работа над текстом по ночам. В конце концов, каждый из писателей мечтал написать главную книгу своей жизни, а не биографию бизнесмена Кармашова. Многие вспоминали слова Фаины Раневской, сказанные по другому поводу: «Деньги скоро закончатся, а стыд останется». У всех накопились усталость и раздражение. Мысль о том, что вечером опять придется садиться за письменный стол, казалась писателям с каждым днем все более невыносимой. Надоело чувствовать себя участниками изматывающего многоборья, в котором победит самый выносливый и эгоистичный атлет. Так-то так, но все же инстинкт побеждать у писателей весьма силен, и семинаристы, собравшиеся в зале, с нетерпением ожидали очередного выступления конкурентов. Лина вспомнила, что собаки разных пород, уставшие к концу международной выставки, так же бодро вскакивают и победно лают, когда их ведут на круг и предъявляют членам комиссии.

– Коллеги, – торжественно объявила Станислава Сергеевна, выйдя на авансцену. – Нам осталось послушать всего нескольких участников нашего семинара. Кира Коровкина, это вы, кажется, обещали нам «бомбу»? Поднимайтесь, пожалуйста, на сцену и ознакомьте меня и коллег с планом вашего будущего шедевра. Сделайте, так сказать, серьезную заявку на победу.

– Мой роман будет называться «Незнакомое лицо», – сказала Кира и взглянула на Ильинскую наивными глазами детской писательницы.

– Не уверена, что это хорошее название для биографической книги, – задумчиво сказала Станислава Сергеевна. – Наша цель – как раз познакомить читателя с героем.

Кира не собиралась отступать, она держалась дерзко и говорила уверенно:

– Наш герой только-только начал совершать стремительное восхождение по карьерной лестнице. Значит, он будет новым лицом в парламенте. А еще он может спасти ребенка из огня, получить страшные шрамы на лице и сделать пластическую операцию. В общем, у названия много смыслов!

– Дорогая Кира, мы же пишем не фэнтези, а реальную биографию, – торопливо перебила ее Ильинская. – Нам нужно подробно и спокойно описать жизненный путь нашего героя исходя из тех фактов, которые я вам предложила. В стиле, так сказать, социалистического реализма. Если это слово вам, Кира, еще о чем-то говорит, вы ведь моложе многих здесь. Не фантазируйте, пожалуйста, детский писатель Коровкина!

– Да кто там будет поверять, что было, а чего не было столько лет назад! – возмутилась Кира, – Наш Иван Кармашов просто супергерой, в огне не горит и в воде не тонет! Кстати, как вам такой слоган о нашем герое? – Кира задорно вскинула голову и звонко, по-детски рассмеялась. – Я написала план захватывающей, как мне кажется, истории. Народу нужна сказка. Почему бы Ивану не сделать себе другое лицо и не стать голливудским красавцем в финале?

– А с какой целью? – спросила Ильинская ледяным тоном. – Зачем нашему герою так сильно изменять внешность?

Цветков, до того торопливо что-то строчивший в смартфоне, отложил гаджет в сторону и стал внимательно слушать докладчицу.

– Чтобы снова стать молодым и красивым, – пожала плечами Кира. – Кармашов ведь теперь не просто лицо, а медийное лицо! Помните, как в «Коньке-Горбунке»? Иванушка искупался в трех водах и стал писаным красавцем! Наш Иван Кармашов вполне может стать сказочным Иванушкой. Уверена: читатели правильно поймут мою сказку-притчу.

– Ох уж эти мне детские писатели! – снисходительно усмехнулась Ильинская. – Такое накрутят-намутят, что потом и не поймешь, что они хотели сказать. Ладно, повеселились – и довольно! – сказала Станислава Сергеевна. – Жюри должно посовещаться. В ближайшие пару дней мы подведем окончательные итоги работы и объявим победителей.

Сюрпризы старого парка

– Лин, не зря говорят, что детписы, как дети, нутром правду чуют! – сказал Башмачков Лине, когда они вышли из зала. – Наша детская писательница, похоже, ухватила самую суть: Волков сменил фамилию и поменял биографию, в таких обстоятельствах изменение внешности – мелочи.